Датский экспериментатор

Сегодня, когда интерес к скандинавскому дизайну растет, имя Финна Юля вновь на слуху. Его называют классиком. Силуэты его кресел и диванов с узнаваемыми изгибами и деталями помещают в учебники для молодых проектировщиков. За оригинальными образцами охотятся коллекционеры. Дизайнер-самоучка, до конца не реализовавшийся скульптор, при жизни был, пожалуй, самым необычным представителем легендарного движения Danish Modern («Датский модернизм»).

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Родился Финн Юль в 1912 году в Копенгагене в семье преуспевающего торговца тканями. Финн рос без матери — она умерла через три дня после родов. Финна и его старшего брата воспитывали гувернантки, отец был занят бизнесом. В воспитание сына он вмешался только однажды, когда настоял, чтобы вместо истории искусств Финн изучал архитектуру. Артистические профессии считались неподобающими для мальчика из хорошей семьи. По воле родителей архитекторами, а не художниками стали также Арне Якобсен и Коре Клинт. Финн Юль поступил на архитектурный факультет Королевской датской академии искусств. Он быстро показал себя способным учеником. Юля высоко ценил его куратор, «отец датского функционализма» Кай Фискер. А приглашенный профессор, востребованный архитектор Вильгельм Лауритцен, даже предложил студенту работу. Юлю повезло оказаться в бюро Лауритцена в подходящий момент. Первым большим проектом, к которому был допущен молодой сотрудник, стал аэропорт Копенгагена (1937–1939). Как и в большинстве последующих, Юль отвечал в нем за интерьеры. Работа над проектом отнимала столько времени и сил, что он не закончил учебу и не получил диплома архитектора. Что, впрочем, не помешало его карьере.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Работая в архбюро, Финн Юль одновременно занимался и проектированием мебели. Это началось как хобби. У него не было заказчиков, он просто зарисовывал приходящие ему в голову идеи. Но так как работе по дереву на факультете не учили, ему пришлось искать партнера-краснодеревщика. Это оказалось непростой задачей. Копенгагенские мастера, глядя на эскизы Юля, отказывались с ним сотрудничать, считая его идеи странными и трудновыполнимыми. Все, кроме Нильса Воддера. Его трудности не пугали, а раззадоривали. Сейчас это имя помнят только историки дизайна, но без его мастерства не состоялась бы карьера многих дизайнеров, которые во времена до массового производства зависели от краснодеревщиков. Сотрудничество Юля и Воддера продлилось с 1937 по 1959 год.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Первые их совместные работы успеха не имели. В то время единственным способом для дизайнера заявить о себе была ежегодная выставка Гильдии краснодеревщиков Копенгагена. В 1938 году Юль и Воддер представили кресло Grasshopper с ножками, напоминающими поджатые лапки кузнечика. Модель вызвала интерес необычной формой, однако заказчиков на нее не нашлось. Юлю пришлось выкупить оба прототипа, чтобы Воддер получил свой гонорар. При жизни дизайнера модель так и не была запущена в производство. 80 лет спустя, в 2018 году, один из прототипов был продан в Париже на аукционе Artcurial за €319 тыс.

Через два года дуэт представил кресло Pelican с раскинутыми, как крылья, подлокотниками. Реакция на него была не лучше. С чем только кресло не сравнивали: с «уставшим моржом», «сдутым теннисным мячиком»… Прототипы снова отправились к Юлю домой.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Чем не устраивала мебель Юля датскую публику? Она не вписывалась в стиль популярного в те годы движения Danish Modern («Датский модернизм»). В то время в чести был сухой функционализм, простые формы, строгая геометричность, светлое дерево (дуб или береза), плетенка. Образцом для подражания считались работы «отца датского дизайна» Коре Йенсена Клинта, его «церковный стул». Юль же использовал тик, красное и другие ценные породы дерева, кожу, шкуры, конструкция его кресел была сложна, а форма — обтекаема. В тот период он явно тяготел к органическому стилю. «Стул — это продолжение тела»,— говорил Юль. Именно тело давало ему идеи для создания стульев, с изучения его размеров, пропорций и потребностей начинал Юль разработку дизайна. На его креслах можно было сидеть не только прямо, но и боком, полулежа, закинув ноги на подлокотники или просунув руки между сиденьем и спинкой. Это тоже был функционализм, но не примитивный (на стуле сидят), а глубоко изучающий все возможности функции. Другим источником вдохновения было искусство, особенно скульптура. Юль не забыл свое первое увлечение и продолжал изучать и коллекционировать произведения искусства. Наибольшее влияние на него оказал Жан Арп.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Основная карьера архитектора развивалась неплохо и позволяла Юлю оплачивать его мебельные эксперименты. В 1945 году он уволился из бюро Лауритцена и открыл собственное. А за три года до этого построил дом для себя и своей первой жены. Предельно скромный с архитектурной точки зрения, он акцентировал внимание на собранных там предметах искусства и дизайна. Юль называл его в шутку «складом неудавшихся прототипов». Кстати, его можно увидеть. В 2003 году, после смерти второй жены Юля, дом стал музеем. В нем все ровно так, как было при жизни дизайнера.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Финн Юль не пропускал ни одной выставки гильдии и постепенно приобрел авторитет как мебельный дизайнер и даже нашел заказчиков, фабрику Bovirke. Но настоящий триумф случился в 1949 году. Юль с Воддером представили сразу два стула — Chieftain и Egyptian, которые появились в результате посещения Лувра. Юля очень заинтересовали отделы африканского и египетского искусства. Про египетский стул он честно говорил: «Я просто украл дизайн у древних египтян. Не видел мебели проще и практичнее». Имя стула родилось прямо на выставке. На открытии присутствовал король Фредерик IX. Необычное кресло Юля привлекло его внимание. Монарх уселся в него и предложил журналистам: «Теперь вы можете назвать его королевским». Но Юлю не понравилось, что за него выбрали имя его стулу, и он быстро возразил: «Лучше называйте его Креслом вождя». Мебель имела огромный успех. И недавние критики наконец заговорили о Юле как о главном представителе новой Дании — Danish Modern.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Примерно в то же время по Скандинавии путешествовал Эдгар Кауфман-младший, директор отдела промышленного дизайна МоМА и сын владельца сети универмагов Kaufmann. Больше, чем торговля, Эдгара интересовали архитектура и дизайн. Он учился у Франка Ллойда Райта и предложил родителям заказать ему загородный дом — так появилось одно из лучших строений ХХ века, Fallingwater. Будучи в Дании, Кауфман услышал о Финне Юле, пришел в восторг от его работ, а потом и от него самого. Между архитектором и мультимиллионером завязалась дружба. Влиятельный друг и покровитель открыл Юля американской публике. 1950 год был невероятно успешным: Юль представил датский дизайн на нескольких выставках, в том числе в МоМА, заключил контракт с компанией Baker на производство мебели по его дизайну, оформил бутик Georg Jensen на Пятой авеню и, главное, спроектировал интерьер одного из залов заседаний ООН в Нью-Йорке.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Следующее десятилетие Финн Юль был лицом датского дизайна, и не только в США. Он оформлял интерьеры посольства Дании, представлял свою страну на Миланской триеннале (за десять лет участия в ней он получил пять золотых медалей), путешествовал с выставками и выступал с лекциями по всему миру, сотрудничал с иностранными мебельными компаниями. Его дизайн был не только на земле, но и в небе. В 1956 году началось его сотрудничество с авиакомпанией SAS. За пять лет Юль спроектировал интерьеры самолетов DC-8, бизнес-лаунджей в аэропортах и 14 билетных офисов в Европе и Азии. И все это параллельно с созданием мебели для выставки гильдии и архитектурными проектами в Дании.

За невероятно активными 50-ми пришел спад. В 1961 году Юль последний раз участвовал в выставке гильдии. Он представил не один предмет, а целую коллекцию мебели для спальни, посвященную его новой жене Ханне Вильгельм Хансен, владелице музыкального издательства. Среди прочего в коллекцию вошел Glove Cabinet, прелестный комодик на колесах с разноцветными выдвижными ящичками. И снова на Юля, как в начале его карьеры, обрушилась критика. Коллекцию называли слишком декоративной. Юль отошел от проектирования мебели и сосредоточился на интерьерах и преподавании. Международный интерес к датскому дизайну тоже снизился. В моду вошли новые рынки (Италия, США), новые материалы и новый, массовый способ производства. Последние три десятилетия жизни Юль работал как рядовой дизайнер и профессор и умер в 1989 году.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

К счастью, в 2000-е датский дизайн и mid-century modern пережили всплеск интереса. Прототипы (в том числе Юля) стали продаваться на аукционах за невиданные суммы, модели вернулись в производство. В 2001 году мебель Финна Юля начала выпускать марка House of Finn Juhl. С одним из ее основателей, Хансом Хенриком Соренсеном, Финн Юль познакомился еще в 1982 году, на своей ретроспективе. Молодой продавец мебели (Хансу было тогда 20 лет) вызвал доверие у мэтра, и именно эта встреча определила, кому вдова дизайнера передала впоследствии права на производство мебели Финна Юля. В коллекцию входит около 50 предметов, включая все самые известные и не запущенные в производство при жизни автора. House of Finn Juhl лучше всякого музея представляет наследие одного из величайших дизайнеров ХХ века.

Юлия Пешкова