Репортажи Андрея Колесникова

19.12.2024, 23:10

Прямолинейная пресс-конференция

Правда, все на ней стало ясно только к концу

19 декабря президент России Владимир Путин провел объединенные «Прямую линию» и расширенную итоговую пресс-конференцию. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что ближе к концу стало ясно, о чем Владимир Путин на самом деле думал в ее начале.

Объединенные пресс-конференция и «Прямая линия» второй год подряд проходили в Гостином Дворе, на Ильинке, 4. В отличие от Центра международной торговли, за который, можно сказать, цеплялись до этого несколько лет и, без сомнения, по привычке, здесь было комфортно и просторно.

— А главное, есть чем дышать,— кивнул гендиректор «Первого канала» Константин Эрнст, комментируя результат своих собственных усилий.

А и правда: пока не началось, в огромном пространстве Гостиного Двора дышалось полной грудью.

Тут случилась и полная уже неожиданность: когда все журналисты, ждавшие часа полтора у входа в зал, ворвались наконец в него, выяснилось, что мест хватит всем, и даже еще остались.

— Вчера,— рассказал мне один из организаторов,— расставили 640 кресел. И это только для пишущих! Операторы, фотографы, естественно, стоят.

Здесь, в оборудованном амфитеатре, был сейчас не только Константин Эрнст, но и руководство всех федеральных каналов. Это был тот редкий случай, когда все они выступили одним фронтом, и результат их усилий должен был продемонстрировать, что он — народный. Впрочем, Михаил Кузнецов (глава «Народного фронта») пришел позже, к самому началу.

Некоторые детали происходящего были явно незапланированными и удивляли еще до начала. Так, я никогда не видел на этом мероприятии настолько глубоко беременную девушку (да и вообще никакую не видел). В инструкциях, которые раздавали журналистам перед мероприятием, строго-настрого было наказано не проносить с собой ничего постороннего. Но разве можно было назвать то, пронесла в себе девушка, чем-то посторонним? И не с собой, а в себе. Возможно, именно это и называется «плюс 1» в классическом исполнении. Да, одного, получается, не аккредитовали. И кто-то из организаторов, возможно, будет казнить себя, а то и других.

Растрогали два одинаково вызывающе ярких платья у соседок по ряду. Для девушек это была крайне неприятная неожиданность. Одна из них, корреспондент «Первого канала» Ольга Князева, призналась мне:

— Вот так и бывает, когда многие бренды уходят, предложение сужается… Начинаются такие нелепые совпадения…

Что ж, оставалось держаться. Причем подальше друг от друга. Лучше всего было бы кому-то из них пересесть, да куда же пересядешь? Только подальше, в верхние ряды амфитеатра, но разве же за это боролись девушки все сегодняшние утро и уже полдня, а до этого сколько еще дней, гоняясь за одинаковыми платьями? И главное, если бы не такие заметные были эти платья, не такие блестящие желтые пуговицы сияли бы на них под светом юпитеров… Да не то что сияли, а выжигали последние иллюзии отличиться. Хотя бы друг от друга.

Прямая линия с Владимиром Путиным-2024. Главное

В какой-то момент гендиректору НТВ Алексею Земскому пришлось взять на себя функции диктора и объявить повышенную степень готовности и пониженную степень громкости телефонов. Все здесь были равны, и каждый мог и должен был заменить каждого. А Александр Файфман (заместитель господина Эрнста) с присущим ему размахом в организации массовых сцен — их всех.

За пять минут до начала мероприятия, честное слово, было приятно увидеть в центре, возле самого телемонитора, двух человек. Это были Константин Эрнст и глава ВГТРК Олег Добродеев. Они стояли, окидывая последним взором совершенное в эти дни, только что не взявшись за руки (это у них было мысленно). Вот это, подумал я, и есть долгожданная, такая требуемая и востребуемая стабильность. И не надо говорить, что ее не хватает. Стояли и будут стоять. Если надо — насмерть.

— Прошу вас проявлять уважение к вашим коллегам, когда я даю вопросы журналистам, и задавать их максимально сжато, четко. Это позволит президенту ответить на большее количество вопросов,— попросил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, усаживаясь на высокий стул за стойкой со своим микрофоном.

Кресло производило впечатление барного. Да, это было что-то вроде седла для лихого наездника. Продержаться в таком седле четыре часа, а то и больше (ведь совместили все же два больших мероприятия) было проблематично.

— Модераторами, соведущими сегодняшней программы,— сообщил Дмитрий Песков,— будут Александра Суворова и Дмитрий Кулько. Они будут общаться с президентом…

Действительно, все остальные были обречены просто задавать вопросы.

Как только президент сел в свое, гораздо более удобное кресло, на мониторах в зале появились вопросы, с которыми в прошлом году справлялась потрясшая многих, неконтролируемая, казалось, бегущая строка.

Да и сейчас приятно было посмотреть:

«Почему мы, самодостаточная страна, подстраиваемся под Европу?»

«Чей портрет висит у вас в кабинете?»

«Почему на купюрах убирают кресты?»

«Кто вам отбирает вопросы — и есть мелкие вредители».

И, к примеру, вопрос из разряда вечных:

«Какие меры предпринять, чтобы люди не уезжали из сельской местности?»

В зале стали пока что робко подниматься плакаты:

«Живу на улице».

«10 лет не задавали».

Впрочем, уже ясно было, что за бегущей строкой те, кому надо, в этом году следят гораздо пристальней, чем в прошлом.

— Знаете, когда у нас все спокойно, размеренно, стабильно, нам скучно,— начал президент.— Застой! Хочется движухи. Как только начинается движуха, все свистит у виска: и секунды, и пули… К сожалению, и пули сейчас свистят… Так нам страшно, «ужас-ужас»! Ну «ужас»… Но не «ужас-ужас-ужас»!

В очередной раз оказалось, что «все измеряется экономикой» и что с ней все в порядке.

— Да, конечно, тревожным сигналом является инфляция,— признал президент.— Я вчера только, когда готовился к сегодняшнему мероприятию, разговаривал и с председателем Центрального банка. Эльвира (госпожа Набиуллина.— А. К.) мне сказала, что где-то уже 9,2–9,3, но заработные платы выросли на 9% в реальном выражении! Я хочу это подчеркнуть, именно в реальном, за минусом инфляции! И располагаемые доходы населения тоже подросли. Так что в целом эта ситуация стабильная, повторяю, и надежная.

В самом начале Владимир Путин решил вспомнить и рассказанную накануне на одном из мероприятий историю одного дня рождения Герхарда Шрёдера, тогдашнего канцлера ФРГ. Правда, сегодня появились подробности, которые президент решил доозвучить:

— Он пригласил, я приехал. Был небольшой концертик, и действительно все коллективы исполняли песни на английском языке. Я и тогда сказал: «Даже хор девочек Ганновера пел на английском». Но был один коллектив, который пел на немецком. Это Кубанский казачий хор. Который я привез с собой. Более того, для меня было полной неожиданностью, я у них спросил: «Откуда вы это знаете?» Они мне сказали: «Из уважения к немцам, из уважения к нашим хозяевам, принимающей стороне, мы выучили по дороге и пели на немецком языке, в том числе и песни этого региона, где мы находились».

Вскоре выяснилась еще одна эксклюзивная подробность:

— У нас потребление мяса в год — примерно 80 килограмм на человека, а в мире — 42 примерно, усредненный показатель! Вроде бы хватает, но все равно!.. Потребление мяса у нас выросло в два раза за последнее время, понимаете? В два раза!

Переглядывались даже журналисты, пораженные, видимо, тем, что они стали есть в два раза больше мяса. А если цифры усредненные и кто-то не стал, то сосед, видимо, стал есть не в два раза больше, а в пять! И кто же это?.. Засмотришься тут на соседей… И некоторые, между прочим, стали отводить глаза…

Похоже, сценарий был расписан, но только уже в самом начале произошел его резкий слом: вопрос очень хотела задать журналистка из Северной Осетии, и президент ей не отказал. А она попросила возродить военное учебное заведение на Северном Кавказе.

Но зато все было по-честному.

Дальше было какое-то время по сценарию. То есть за спиной президента по его просьбе развернули боевое знамя 155-й бригады морской пехоты Тихоокеанского флота.

С одной стороны его держал бурятский, кажется, журналист, одетый во все свое, бурятское, а с другой — корреспондент «РИА Новости» в гражданском. Причем бурят, хоть и был ниже ростом, держал свой край знамени выше и в какой-то момент стал руководить странно вяловатым коллегой.

Между тем Владимир Путин отвечал на один из вопросов долго, и было понятно, что придется держать знамя за ним от начала до конца ответа, а это оказалось не так уж, видимо, и просто. А вот бурят наслаждался: он, будучи за спиной президента, подходил то ближе к нему, то дальше — чтобы знамя показалось разным частям зала. Был, короче говоря, хорош бурят.

Тем временем в зале случилась едва ли не дискуссия по поводу возможностей «Орешника», закончившаяся неожиданно.

Корреспондент телеканала «Звезда» спросил:

— На Западе, например, продолжают называть «Орешник» модификацией старого советского оружия и говорят о том, что эту ракету может сбить ПВО даже на стадии пуска.

— Да, были разработки, пояснял господин Путин,— причем, кстати говоря, разработки уже российского периода времени. Вот на этой базе ученые, конструкторы, инженеры думали, что сделать еще, согласовывали свою позицию с Министерством обороны, с заказчиком. В конце концов это до меня дошло, и я тоже принял участие в окончательном решении по поводу того, производить, не производить, в каком объеме, когда, как. Это новое оружие.

Владимира Путина понемногу стало больше интересовать то, что он говорит:

— Существует несколько видов систем ПВО, как вы знаете, вы же из «Звезды»,— это Patriot, это более современные системы THAAD. Не знаю, есть они на Украине или нет, по-моему, нет… Если американцы решат поставить, пусть поставят, пускай THAAD поставят! Это более современные, схожие с нашим С-400. Если Patriot можно соотносить с российской системой С-300, то THAAD — это С-400, характеристики послабее, но в целом С-400. Пускай поставят, мы наших ребят на Украине попросим, чтобы они нам подсказали, какие там есть современные, ценные для нас решения. Когда я говорю «наших ребят», я говорю без иронии, нам есть с кем разговаривать на Украине, и там много наших ребят, которые тоже вместе с нами мечтают о том, чтобы избавить свою страну от неонацистского режима.

То есть президент имел, похоже, в виду, что есть люди на Украине, которые покопаются в новых ракетах и поймут, что в них к чему, так что лучше не надо поставлять: все равно что врагу отдаете. Господин Путин работал на предупреждение.

Дальше пошли всех интересующие подробности про «Орешник»:

— Теперь представим себе, что наша система («Орешник».— А. К.) стоит на удалении 2 тыс. км. Просто даже противоракеты, расположенные на территории Польши, до него не достанут. Да, на первом участке, на разгонном участке, говорят, уязвимость большая. Во-первых, туда (где стоит «Орешник».— А. К.) ничего не долетит, даже если эти позиционные районы не защищены, а они, конечно, защищаются. Ничего не долетает, нет таких систем, которые туда долетают! Второе — все-таки, чтобы долететь на такое расстояние, нужно время, а у нас через несколько секунд начинается разведение боевых блоков — и все, поезд ушел! Так что шансов никаких нет для того, чтобы сбить эти ракеты.

И тут последовала главная неожиданность:

— Если те западные эксперты, про которых вы сказали, так полагают (что можно сбить.— А. К.), пусть они предложат нам и пусть предложат тем на Западе и США, кто им платит за их анализ, произвести некий технологический эксперимент, скажем, высокотехнологичную дуэль XXI века! Пусть определят какой-то объект для поражения, скажем, в Киеве (самое удобное место.— А. К.), сосредоточат туда все свои силы ПВО и ПРО, а мы нанесем туда удар «Орешником» и посмотрим, что будет. Мы к такому эксперименту готовы. Готова ли другая сторона? Мы в любом случае этого не исключаем. Имею в виду, что все системы ПРО и ПВО все равно находятся у них в работе.

Но похоже, что такая дуэль уже вскоре состоится и без общего согласия.

Корреспондент NBC News Кир Симмонс задавал вроде бы неудобные вопросы:

— Господин президент, вы не смогли достичь целей специальной военной операции. Большое количество россиян погибло, включая генерала, на которого было совершено покушение здесь, в Москве, на этой неделе. Глава Сирии, который был отстранен от власти… Господин президент, когда вы встретитесь с президентом Дональдом Трампом, вы будете более слабым лидером. Как вы собираетесь поступить? Что вы сможете предложить в качестве компромисса?

А также последовал вопрос про американского журналиста Остина Тайса, который пропал в Сирии 12 лет назад:

— Его мать направила вам письмо и просила вашей помощи в поисках сына, потому что она сказала, что у вас есть связи с сирийским правительством и бывшим президентом Асадом (откуда знает? — А. К.). Готовы ли вы к тому, чтобы попросить президента Асада предоставить информацию о том, что произошло в Сирии, для того чтобы можно было найти этого пропавшего без вести сына, американского журналиста?

Ответ был очевиден:

— Мы с вами взрослые люди, понимаем: 12 лет назад человек пропал в Сирии. 12 лет назад. Мы понимаем, какая ситуация была там 12 лет назад. Там шли активные боевые действия, причем с обеих сторон. Знает ли сам президент Асад о том, что произошло с этим американским гражданином, с журналистом, который, я так понимаю, исполнял свой журналистский долг в зоне боевых действий? Тем не менее я обещаю, что обязательно этот вопрос задам, так же как мы можем задать вопрос и тем людям, которые контролируют ситуацию на земле в Сирии сегодня.

На самом деле Владимира Путина задело, что его назвали «более слабым лидером» по сравнению с господином Трампом.

— Вы сказали, что этот разговор состоится в ситуации, когда я буду находиться в каком-то ослабленном состоянии,— пожал плечами господин Путин.

И сосредоточился именно на этом:

— Почему я говорю «уважаемый»? Потому что, несмотря на все гонения на нашу прессу, мы вам позволяем работать в России, и вы делаете это свободно. Уже хорошо! Вам и тем людям, которые вам платят заработную плату в Соединенных Штатах, очень бы хотелось, чтобы Россия была в ослабленном положении. Я придерживаюсь другой точки зрения. Я полагаю, что Россия стала гораздо сильнее за предыдущие два-три года. Почему? Потому что мы становимся по-настоящему суверенной страной, мы уже мало от кого зависим. Мы в состоянии уверенно держаться на ногах с точки зрения экономики. Боеготовность наших Вооруженных Cил сегодня находится, уверенно говорю, на самом высоком месте в мире. На самом высоком месте в мире! — воскликнул Владимир Путин. То же самое касается и нашей оборонной промышленности!..

То есть его самого, Владимира Путина, как и его страну, никак нельзя считать ослабленными.

Упрек насчет Сирии российский президент тоже, конечно, не принял.

— Мы ведь пришли в Сирию десять лет назад для того, чтобы там не был создан террористический анклав наподобие того, что мы наблюдали в некоторых других странах, скажем в Афганистане. В целом мы своей цели достигли,— настаивал он.— И даже те группировки, которые воевали в свое время с режимом Асада, с правительственными войсками, тоже претерпели внутренние изменения. Недаром сегодня многие европейские страны и Соединенные Штаты хотят наладить с ними отношения. Если они террористические организации, чего же вы туда лезете? Значит, они изменились, не так ли? А это значит, что в известной степени цель достигнута.

Господин Путин рассказал, кто сдал Сирию (не он), и это выглядело откровенно:

— У нас не было наземных войск в Сирии! Их просто там не было. Там две наши базы: военно-воздушная и военно-морская. Наземная компонента состояла из вооруженных сил самой Сирии и некоторых, как все мы знаем, здесь секрета никакого нет, так называемых проиранских боевых соединений. Мы вывели даже оттуда в свое время силы спецопераций! Мы там не воевали просто!.. Что там происходило? Когда группы вооруженной оппозиции подошли к Алеппо, Алеппо защищало примерно 30 тыс. человек. В город вошло 350 человек боевиков. Правительственные войска, а вместе с ними и так называемые проиранские подразделения, отошли без боя, взорвали свои позиции и ушли! И так же практически, кроме небольших исключений, где были кое-какие боестолкновения, было по всей территории Сирии. Если раньше, допустим, те же наши иранские друзья просили помочь им перевезти свои подразделения на территорию Сирии, то теперь они у нас попросили выводить их оттуда! Мы вывезли 4 тыс. иранских бойцов в Тегеран с базы «Хмеймим». Часть так называемых проиранских подразделений ушли без боя в Ливан, часть — в Ирак.

Он не объяснил, отчего так случилось. Все друг с другом договорились или что-то иное. Главное было понятно: это не он. И не Россия.

— Поэтому,— закончил он,— кому бы ни хотелось представить Россию ослабленной, поскольку вы американец, хочу вспомнить известного всем человека и писателя (Марка Твена.— А. К.), который как-то сказал: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены».

Следующий вопрос уже готовился задавать журналист из Татарстана, как вдруг президент снова обратился к Киру Симмонсу:

— Вы меня слышите? Если у вас еще какие-то вопросы будут, задавайте!

Это было, казалось, большое одолжение, и даже беспрецедентное. Наконец-то Владимир Путин нашел в зале человека, с которым ему интересно было бы поболтать.

— Вы подумаете, да? — кивнул он американцу.— Сформулируйте, а мы пока с татарами поговорим. Потом — с американцами.

Все шло своим чередом, и Владимир Путин на самом деле не производил впечатления человека, который увлечен вопросами и ответами.

Что-то было поважнее, что-то поневажнее, но в целом все, как, очевидно, и должно быть. Зарплаты, пенсии, отпуска, жилье, ипотека, телефонные мошенники (лайфхак от президента: как только поняли, что это они, надо класть трубку)… никто не говорит, что это не имеет значения. Нет, никто не говорит. Просто надо было все это сказать и надо было все это выслушать.

А Дмитрий Песков тем временем признавался, что не может «не дать вопрос радио “Пурга”». Это было понятно, тем более если учесть, как отзывался о том, как порой получается у самого господина Пескова, непосредственно Владимир Путин на одном из таких мероприятий.

— Вы знаете, я увидел весьма популярного нетрадиционного молодого блогера,— представил Владимир Путин.— Вот он встал.

— Меня зовут Влад Бумага, я известный видеоблогер,— представился Влад Бумага.— Мои соцсети насчитывают более 80 млн подписчиков.

Дальше можно было не представляться. Дальше можно было вообще ничего не говорить. Дальше можно было повелевать. И залом, и вообще. Но Влад Бумага оказался скромным молодым человеком. Он просил лишь об одном:

— Я, как человек, на чьих видео растет фактически целое поколение, какие ценности я должен транслировать аудитории? Или, может быть, что я точно не должен транслировать аудитории? — Влад Бумага сомневался в себе.— Как вы считаете лично, какие идеи и смыслы должны быть во главе у молодежи? Так сказать, дайте напутствие! Мы возьмем на заметку и будем работать!

Как бы к концу пресс-конференции или даже этого вопроса у него не оказалось бы уже 70 млн подписчиков.

— Извините, сначала: Влад Бумага — это ваш псевдоним? — не удержался господин Путин.

— Это моя настоящая фамилия,— с достоинством ответил Влад.

— Понятно, отлично! Бумага в известной игре сильнее камня, поэтому я вас поздравляю — 80 млн подписчиков вы сказали, да? — это Владимир Путин оценил.— Это, конечно, уникальный результат!.. Теперь по поводу того, на чем воспитывать, как это делать, чего не делать. Вы знаете, я уверен, что советы эти бесполезны. У таких людей, как вы,— особенно теперь, когда вы отцом стали, когда у вас ребенок появился,— чувство ответственности наверняка возрастает. Это ответственность перед своим ребенком, перед его будущим и страной, где ваш ребенок будет жить.

Вопрос теперь только, видимо, один: куда заведет Влада Бумагу его чувство ответственности.

— Извините, Ксения все время руку тянет. Пожалуйста, Ксюша,— предложил президент.

Речь шла, конечно, о Ксении Собчак.

— Вы затронули как раз очень важную тему про «одно окно» и такие возможности у Министерства обороны,— начала она, и дальше было, честно говоря, не очень понятно.

Речь шла про некое «единое окно», «и на общественных началах, но так, чтобы была возможность этого “единого окна” по всему спектру помощи», прежде всего российским, как я понял, беженцам. Возможно ли было создать такое «единое окно» для подобных гражданских инициатив?

Хорошо, что ее понял по крайней мере господин Путин:

— Я подумаю сам, как это сделать, и обязательно попрошу в наши соответствующие ведомства и Минобороны, и с губернатором поговорим, как, каким образом объединить эти усилия: «одно окно» создать либо какой-то инструмент для координации усилий. Обязательно подумаем. Ксения, спасибо.

Тут чрезвычайно важны такие слова, как «подумаю сам» и «спасибо, Ксения».

Президент рассказывал, что посидел бы за чашкой чая с Гельмутом Колем, Жаком Шираком, Сильвио Берлускони… То есть к Махатме Ганди прибавился целый список.

Затем Владимира Путина заинтересовал «мужчина в маске» (медицинской), но, мне казалось, он разберется, что лучше в суть его вопросов не вникать

— Очень многие наши ученые и очень многие люди, которые видят будущее, говорят о том, что в течение 10–12 лет страны Европы, Япония, Соединенные Штаты и не только, и континент Америка, могут уйти под воду или погибнуть! — криком кричал в буквальном смысле слова, сняв маску, Андрей Князев.— А люди-то останутся, они же к нам начнут проситься, Владимир Владимирович! А они против нас! Может быть, им заранее рассказать об этом?!

А хорошо, что есть на этих мероприятиях и такие интервьюеры, вот что я скажу. Он хотя бы немного заинтересовал Владимира Путина происходящим. И тот даже рассказал анекдот:

— Даже не знаю, говорить мне это или нет?.. Расскажу! — махнул рукой президент, давая понять, что все равно уже не может удержаться.— Знаете этот известный анекдот, шуточку, когда за столом семья сидит и маленький мальчик разгадывает кроссворд и говорит: слово назовите из трех букв. Мама ему бум — ложкой по лбу. Он говорит: за что, это же дом! Папаша берет жене — бум: о доме надо думать! О доме надо думать…

И Владимир Путин обратился уже непосредственно к Андрею Князеву:

— Вы сейчас сказали по поводу того, что какие-то континенты будут уходить под воду. И надо бы подумать о том, что делать с этими людьми. О доме надо думать!

Он все-таки решил отвечать ему зачем-то всерьез, с высот государственного человека.

— Так они же к нам побегут, Владимир Владимирович! — в отчаянии воскликнул господин Князев.— Что мы с ними делать будем?

— Если кто-то к нам будет переселяться, у нас 2,3% безработица, она отсутствует,— кивнул президент.— Мы говорим о трудовой миграции и возникающих в этой связи проблемах… Если будет какой-то серьезный приток, надо думать, что с этим делать, где и как людей размещать. Мы самая большая страна по территории в мире, но за Уральским хребтом у нас проживает знаете сколько человек? 12 млн, что ли. Это что такое?! Нам есть куда расселять людей!

Напоследок президент заверил, что «бумажная» журналистика имеет право на существование и, по его мнению, будет существовать: в крайнем случае, поможет, как и предлагал Андрей Князев, Влад Бумага.

И все-таки мне все больше и больше казалось — Владимир Путин не мог заинтересовать сам себя и думал о чем-то постороннем. Или, наоборот, о главном для себя. Я бы даже рискнул сказать, что таким отрешенным (от людей в зале) я его на таких пресс-конференциях не видел. Он даже не начинал руководить задающими вопросы, как делал всегда.

И даже вопросы беспрецедентной корреспондентки телеканала «Спас», которая в один свой вопрос смогла уместить такие глыбы, как запрет абортов, запрет матерной брани и захоронение тела Ленина, не сильно заинтересовали Владимира Путина.

— Эти вопросы,— пояснила корреспондентка,— объединены фразой человека, которого, как я знаю, вы очень уважаете и которого любит вся русская церковь. Это духовник нашего патриарха, старец Илий (Ноздрин).

И не его одного.

— Вопросы явно не для расширенной пресс-конференции и не для прямой линии,— покачал головой президент.— Они все являются чрезвычайно чувствительными и острыми.

Как будто на пресс-конференции есть смысл задавать только тупые вопросы. Что ж, об этом надо подумать. И все равно может не получиться.

— Вообще,— пояснял президент,— любые запреты имеют право на существование, но нужно всегда предложить альтернативу, более интересную, чем порносайт! Так, чтобы человек залез бы туда, открыл порносайт и сказал бы: я это уже видел, мне хочется посмотреть что-то другое. Чтобы захватывало человека! То же самое касается захоронения тела Ленина.

Означает ли это, что надо попробовать предложить для захоронения какую-то другую достойную кандидатуру?

— В целом Илий, конечно, прав. Я его люблю и слушаю всегда, что он говорит. Я знаю, он мне об этом говорил,— подтвердил президент.

— Владимир Владимирович, там Колесников есть, который забыт мной. Если можно,— наконец-то спохватился Дмитрий Песков.

— Прошли почти три года войны, все мы очень изменились за это время. Война всех изменила, каждого. А что изменилось в вас? Что-то вы поняли про себя? — спросил я.

Но это было не все:

— Некоторое время назад, как известно, президент США Джо Байден помиловал своего сына Хантера, который был осужден за ложные показания при покупке оружия. Все высказались, в мире на этот счет было большое оживление, вы как-то промолчали. Как вам такое вообще?

— Иногда говорят: молчание — золото. Лучше промолчать,— кивнул Владимир Путин, но сказал: — Спасибо вам за этот вопрос, кстати говоря. Что касается того, что Байден помиловал своего сына, хотя обещал этого не делать,— такая тонкая вещь… В истории нашей страны есть и другие примеры. Всем хорошо известна картина «Иван Грозный и сын его Иван» — легенда это или нет, как легенда или нет то, что произошло с сыном Петра I, с Алексеем; или со Сталиным — это не легенда, когда Сталин отказался от предложения поменять его сына Якова, находившегося в плену, на фельдмаршала Паулюса, сказал: я солдата на маршала не меняю. Вы понимаете, это решение человека, но тогда ведь и ситуация была какая? У нас даже сдача в плен считалась предательством. Почему? Можно говорить что угодно по этому поводу. Тогда страна стояла не перед возможным поражением, а перед возможным тотальным уничтожением не только страны, но и всего нашего народа. Тогда речь шла о выживании этноса, нации. Меры борьбы за победу были жесткими, если не жестокими.

Оказывается, этот вопрос и правда беспокоил его:

— Учитывая этот настрой в обществе, который, видимо, поддерживался главой государства, Сталиным, и не дал ему возможности спасти своего сына. Он сказал то, что сказал, и сделал то, что сделал. Как известно, его сына казнили в лагере, а Паулюса «использовали» на Нюрнбергском процессе. Когда он вошел в зал, все ахнули — никто не ожидал его там увидеть.

Но что касается Байдена, то знаете, он политик, и всегда важно, что в тебе больше: политика или человека. Оказалось, что в Байдене больше человека. Я бы не осуждал его за это.

Окончание было неожиданным.

Владимир Путин посчитал, видимо, ответ законченным, но спасибо Александре Суворовой:

— Там была первая часть вопроса у Андрея Колесникова по поводу трех лет спецоперации и продолжения боевых действий.

— Что менялось? — вспомнил президент.

— Как вы изменились за последние три года? — уточнил я.

Неожиданно для меня Владимир Путин задумался:

— Вы знаете, мы все меняемся, меняемся каждый день, каждый час. Я думаю, что и все присутствующие в зале, и те, кто нас слушает и видит, тоже меняются. Такая жизнь: все течет, все меняется. Но эти три года… два с лишним… Они, конечно, были серьезным испытанием для всех нас, для всей страны и для меня.

Он снова медлил:

— Вы знаете, я вам скажу откровенно: мы сейчас и шутим здесь, и смех в зале раздается… А я стал меньше шутить и почти перестал смеяться.

На этом можно было заканчивать.

Возможно, и нужно было.

Андрей Колесников