Виктор Крамер, художественный руководитель театра "Фарсы", поставил в театре "Балтийский дом" спектакль "Безумный день, или Женитьба Фигаро" по классической пьесе Пьера Огюстена Карона де Бомарше. Для исполнения заглавной роли из московского Театра под руководством Армена Джигарханяна пригласили Андрея Мерзликина. Смотрела ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Роль Фигаро здесь Андрей Мерзликин начинает с крепкой стойки на руках. После циркового кульбита, как часовщик, сквозь какое-то оптическое приспособление вприщур разглядывает публику. Часто с ослепительным оскалом улыбается, крутит велотренажер с часовым механизмом. Словом, тема времени в спектакле вроде бы присутствует и вроде бы Фигаро это самое время оседлал.
В "Балтдоме" в имении Альмавивы он держит себя хозяином, а служит кем-то вроде прораба и никаких особых талантов не демонстрирует. На сцене стройка и ремонт. Ведра с краской, какие-то теодолиты и прочие строительные приспособления. Со сцены в партер курсируют, что-то измеряют и поправляют озабоченные люди, одетые в холст и наполеоновские шляпы из газетной бумаги. Весть о том, что граф Альмавива намерен воспользоваться правом первой ночи, Фигаро выслушивает, засунув голову в бетономешалку. Он решительно не понимает, как кто-то может посягать на то, что обещано и принадлежит ему. Закрадывается даже такое подозрение, что в случае чего этот Фигаро Альмавиву в бетон-то закатает. А Альмовиву жалко.
Великий коррехидор Андалусии граф Альмавива, остроумно и шаловливо сыгранный Константином Воробьевым, по самоучителю зубрит английский; щеголяет в нелепом костюме, украшенном белыми страусиными перьями и эротическим принтом на животе — что вроде Данаи и Леды с лебедем вместе взятыми. Марселина — отличная, клоунская, гротескная работа Оксаны Базилевич — хромает даже на две, одна короче другой, несгибающиеся ноги и передвигается по сцене с помощью механических приспособлений. В сцене суда она выезжает на сцену в роскошном, на колесах, подсвечивающемся, как абажур, свадебном кринолине.
Графиня (Елена Крамер) в "Балтдоме" менее всего похожа на театральную даму: одета как Жанна Агузарова, рисует что-то и высекает из камня, демонстрирует приступы тревожности и легкого аутизма. Прехорошенький паж Керубино (Александр Передков) едва поднимает ноги, обутые в неправдоподобно длинноносые, железные рыцарские боты-доспехи, но кидается целоваться даже с сидящими в зрительном зале девушками. Дон Базиль (Андрей Тенетко) носит парик никак не меньше метра высотой, а макабрический доктор Бартоло (Сергей Бызгу и Дмитрий Ладыгин играют эту роль в очередь) одет и вовсе так, что должен бы вселять готический ужас в своих пациентов. Все остальные им под стать. Сценографию и костюмы для спектакля придумали Петр Окунев и Ольга Шаишмелашвили.
Финальную сцену в саду, ту самую, тайную, где в беседке в костюме Сюзанны поджидает Альмавиву графиня, режиссер делает нарочито массовой. В ней участвуют не только ведущий амурную интригу квартет, но и все прочие герои спектакля, вооруженные тачками с высоченными пальмами. Получается передвижной сад. Это эффектный, но не единственный пример, когда Виктору Крамеру удается вполне игровым способом освоить аэродромное пространство балтдомовской сцены. В "Фигаро" она даже не кажется слишком уж большой, как никогда не покажется слишком просторной площадь во время карнавала. А что происходит на карнавале, никогда толком не разберешь.
Вот в спектакле из-под колосников на сцену вдруг спускаются вентиляторы-пропеллеры. Может, для проветривания мозга перед интеллектуальной битвой. Или над центром зрительного зала в первом акте болтается подвешенное цинковое ведро, во втором — на этом же месте закрепляют античную садовую скульптуру. Ломать над значением этих объектов себе голову не стоит. Это структурирование, оживление пространства. Никакого дополнительного смысла не несет. В этом карнавальном, клоунском, фарсовом антураже даже сюжет "Женитьбы Фигаро" кажется не столь существенным, как яркая мозаика забавных эпизодов с обманами, переодеваниями и разоблачениями.
В программке эпиграфом к спектаклю служат всем известные пушкинские строки из "Моцарта и Сальери": "коль мысли черные к тебе придут, откупори шампанского бутылку иль перечти 'Женитьбу Фигаро'". Господин Крамер предпочел "откупорить шампанского". И сделал ставку не на "Женитьбу Фигаро", а на "Безумный день". Спектакль вышел игровой, карнавальный. Не слишком отягощенный свойственными драме рефлексиями и размышлениями. В качестве лекарства, отгоняющего черные, да и любые мысли, — средство подходящее.