В поисках правильной цивилизации

Уже два года в зоне моего профессионального внимания находится один не просто идеологический, а в чем-то и философский процесс — попытки выстраивания Кремлем концепции России как отдельной цивилизации. Начался он вскоре после старта специальной военной операции (СВО), хотя черновики этого проекта явно существовали и до этого, а резкий и взаимный разрыв России с Западом их лишь актуализировал. Нашим властям необходимо было какое-то идеологическое обоснование произошедшего, чтобы доказать свою историческую правоту и именно исходя из нее объяснить сиюминутные события. Тем более что ощущение правоты, думаю, нужно самим авторам концепта не меньше, чем тем, на кого направлено их «философско-идеологическое» воздействие.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Кроме того, нужно было объяснить согражданам, и особенно молодежи (как нынешней, так и будущей), ради каких высоких целей они терпят лишения, возникшие из-за упомянутого разрыва. Ну и наконец, российское государство давно (а в последние два года особенно) шло по пути самоусиления и восприятия себя как самостоятельного и самодостаточного субъекта, а значит, нужна концепция, которая это обоснует. Классические западные идеи для этого годятся меньше, там ведь в основном про общественный договор и права человека, а нам нужна была государственноцентричность.

Аналитики, работающие с Кремлем, с удовольствием приступили к решению этой проблемы. На арену публичной идеологической борьбы были выпущены все лучшие эксперты, а заодно и те, кто давно и убежденно ратовал за российскую цивилизацию — например, философ Александр Дугин.

И поначалу казалось, что задача, на реализацию которой брошены такие ресурсы, просто обречена на успех. Тем более и момент выглядел удачным: многие россияне действительно разочарованы в Западе.

Однако на деле все оказалось сложнее. Нельзя сказать, что концепт России как отдельной цивилизации приобрел в обществе широкую известность. А на публичных дискуссиях по этому вопросу звучит разве что пара стартовых тезисов о том, что мы — цивилизация уникальная, после чего разговор просто уходит в критику Запада. Как только русские мыслители начинают говорить на эту тему, они переходят на язык западных терминов, сетовал и Александр Дугин, отвечая на один из моих вопросов.

Проблема в том, что у выбранного способа реализации этой идеологической задачи изначально были врожденные недостатки. Российское общество очень разнообразно, в нем есть и западники, и славянофилы, сторонники и левой идеи, и правой.

Предлагая любой концепт как единственно верный, мы фактически «даем пас» лишь одной социальной группе, отрезая себя от поддержки других.

Более того, наблюдая за выступлениями апологетов этой концепции, я замечаю, что и у самих участников дискуссии взгляды, мягко говоря, очень разные. Понятно, что им сложно прийти к какой-то одной все объясняющей парадигме и транслировать ее слушателям.

Значит ли это, что объединение общества на философско-идеологическом уровне невозможно? На самом деле я так не думаю. Просто задача в том, чтобы поменять подход. Конечно, есть опыт советского времени с внедрением единственно верного понимания вещей, но довел ли он нас до чего-то хорошего?

Не лучше ли просто принять как данность: так сложилось, что все мы сейчас оказались в одной стране, и все, кто сделал выбор в ней оставаться, имеют право на свою точку зрения и свое понимание ситуации?

И пусть западники до посинения спорят со славянофилами, правые с левыми, кто-то критикует Петра I и возносит Екатерину II, кто-то наоборот, а кто-то и вовсе цитирует труды Ленина. Вдруг именно эти споры и породят какие-то новые яркие концепты, и каждый будет знать, что, каких бы взглядов он ни придерживался, в России у него есть место? В конце концов, и в цивилизационном подходе изначально нет ничего плохого: его придерживались великие мыслители, включая и нашего Николая Данилевского. Но все эти концепции как раз и ценны тем, что были рождены в дискуссионном поле — не как единственно верные, а как интересные для изучения среди множества других.

Ну и немножко по поводу государственноцентричности. Это один из тех немногих тезисов, который все апологеты концепции транслируют более или менее уверенно: российское государство имеет самостоятельную ценность в глазах граждан. Я примерно понимаю, из чего этот тезис родился, и тоже наблюдаю высокий уровень патернализма в российском обществе: граждане (и даже молодые) воспринимают государство как отца (если очень сильно огрубить). Но тут есть важная интерпретационная развилка.

Очень соблазнительно сделать вывод, что граждане что-то должны государству. И тогда мы можем получить отца-деспота, который приказывает своим детям постричься, вынуть сережки из ушей и вообще заняться «правильным» делом.

Но в счастливой семье все немного по-другому. Ведь дети, да и другие члены семьи хотят, чтобы им не указывали, что делать, а приняли их такими, какие они есть, со всеми особенностями и даже странностями. Они хотят заботливого отца, который не отталкивает их за другие взгляды, не пытается сделать из них что-то свое.

Кроме того, если государственноцентричность это единственная и ключевая наша особенность, то получается, что все граждане, по сути, делятся на два сословия — привилегированное, работающее в государстве, и остальные, которым полагается эти интересы обслуживать. Это картинка точно привлекательная не для всех. Но если немного повернуть концепт, может быть, что-то и получится.