Есть ли такая партия

Уходящий год, и особенно его последняя треть (после подведения итогов очередного единого дня голосования), ознаменовался новым всплеском экспертных и политических дискуссий о двухпартийности. Новую (хотя скорее еще не забытую старую) моду диктует «нисходящая» структура организации политического пространства. Сложному многоцветию в нем сейчас не место, все подчинено строгой логике аппаратчика: ускорить, унифицировать, оптимизировать. Система гарантирует управляемость и отсутствие проволочек в принятии и реализации политических решений, что особенно ценно для нынешних сложных времен. Минусы, наверное, тоже есть, но сейчас не об этом.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Вопрос «А зачем вы, такие "разноцветные", здесь заседаете?» кажется неизбежным. Единственным способом существования «альтернативы», вероятно, останется парадигма «быть большим роялистом, чем король». На этот вариант заложилась ЛДПР. Суть своей «новой оппозиционности» либерал-демократы изложили, например, на стенде декабрьской выставки к 35-летию партии: «Оппозиционность ЛДПР — это не примитивная критика, а выдвижение инициатив, которые часто опережают время. Сначала власти их отвергают, но спустя время вынуждены принимать».

При этом партийные боссы уверяют, что ЛДПР уже стала главной оппозиционной силой страны, заменив в этой роли «вечно вторую» партию в лице КПРФ.

А анонимные Telegram-каналы и эксперты сеют в паблик «инсайдерские данные», что решение-де принято на самом верху: «Будете второй партией!» — «Есть быть второй партией!»

Аргументы в пользу такого вывода и правда есть. Во-первых, неоспоримые аппаратные таланты лидера ЛДПР Леонида Слуцкого стабильно открывают либерал-демократам двери губернаторских кабинетов в выборных регионах (поступают разрозненные слухи о том, что партия даже успела выторговать дюжину думских одномандатных округов на 2026 год). Во-вторых, социология называет ЛДПР «партией второго выбора» по отношению к партии большинства (то есть при отсутствии в бюллетене «Единой России» часть ее сторонников готова голосовать за либерал-демократов). О своей «программной лояльности» либерал-демократы уже заявили (см. выше) — и это, собственно, в-третьих.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Действующая вторая партия, КПРФ, в таком новом мире жить отказывается. Если еще год назад коммунисты позволяли себе публично костерить незадачливых конкурентов, то сегодня — даже в частных беседах — они делают вид, что не понимают, о чем идет речь, когда их спрашивают про «другую оппозицию».

В распоряжении Компартии остается мощная сеть ячеек на местах и, что важнее, достаточная для взятия пятипроцентного барьера база заряженных сторонников.

Затягивающие «Варшавянку» забавные дедульки с портретами ушедших вождей и пацаны в кирзачах, больше похожие на косплееров,— это не только зрелищный open air, но и электоральное ядро, готовое порвать бюллетени, если там не окажется фамилий нужных товарищей.

Похожее идеологизированное ядро (вернее, пока еще ядрышко) собралось и вокруг «Новых людей». Из-за наслоений агитационной мишуры вроде надувных слонов и мятно-цветных баннеров нет-нет, да и проглянут весьма фрондистские посты отдельных партийцев, взывающих к некоей свободе. И вот уже коллективное поедание шаурмы (одна из заметных предвыборных акций кандидата в мэры Москвы Владислава Даванкова на выборах-2023) превращается в почти полноценный митинг. Ведь других федеральных политиков, готовых запросто пообедать со сторонниками в ближайшем ларьке, на горизонте пока не видно.

Кто-то, конечно, поспешит возразить, что и коммунистам, и «новолюдям» все это вольнодумство «разрешили» (имея в виду, что «сверху»).

Но политика — это, если верить классикам, как раз преимущественно про возможное, и если запрещать что-то те самые «верхи» не спешат, то почему бы этим и не воспользоваться?

Пока что ответ на вопрос «Зачем вообще нужны эти "разноцветные"?» формулируется так: «Затем, что нас избрал российский народ». А раз так, борьба за «серебряные медали» в «партийно-политических играх» сводится в основном к олимпийскому принципу: «Главное не победа, а участие». А все места, кроме первого, друг от друга, по сути, ничем не отличаются. Политический смысл в этой борьбе может появиться разве что в том случае, если у «первого номера» по итогам очередных выборов вдруг не окажется конституционного большинства. Но с текущими вводными такой вариант развития событий кажется фантастическим.