«Правило "второй лишний" не должно распространяться на препараты из перечня ЖНВЛП»

В 2024 году российская медицина столкнулась с самыми различными вызовами. Сопредседатель Всероссийского союза пациентов Юрий Жулев рассказывает о том, как на пациентах могут сказаться новые регуляторные инициативы государства, почему переход на клинические рекомендации нельзя откладывать и возможна ли на национальном уровне полная лекарственная независимость.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Какие проблемы пациентского сообщества были в фокусе вашего внимания в уходящем году? Какие из них удалось решить, а за что еще предстоит бороться?

— Год был не таким тяжелым, как пандемийные, но все равно очень непростым, особенно его вторая половина. На нее пришлись и долгожданное заседание комиссии Минздрава по формированию перечней лекарственных препаратов, и обсуждение программы госгарантий на предстоящий период, под Новый год в активную фазу перешла чувствительная дискуссия о статусе клинических рекомендаций. Конечно, важнейшим для нас остается вопрос утверждения перечня жизненно важных лекарств, поскольку вне этих перечней препараты закупаются очень скудно. Все решается в индивидуальном порядке по результатам врачебных комиссий. Для пациента это долгий путь получения терапии. Тем более что не всегда решение врачебной комиссии становится основанием для приобретения лекарств из-за ограничений бюджета.

— В августе заседание этой комиссии состоялось. Удовлетворены ли вы результатами?

— То, что комиссия возобновила свою работу,— позитивная новость для пациентского сообщества. Мы уже давно ждем расширения действующего списка и включения в него новых жизнеспасающих препаратов. К сожалению, не все наши надежды оправдались: многие лекарства не получили достаточного количества голосов и не попали в так называемые ограничительные перечни. При этом они не несут в себе риска увеличения финансирования, зарегистрированы в России, а их безопасность и эффективность доказаны. Более того, на последнем декабрьском заседании комиссии было принято решение исключить из готовящегося нового списка ЖНВЛП два препарата, которые в августе набрали нужное количество голосов. Пациенты, получившие надежду на доступность инновационной терапии, чувствуют себя обманутыми. Мы знаем ситуации, когда препараты, даже одобренные комиссией Минздрава России, несколько лет не включаются правительством РФ в ограничительные перечни также без объяснения причин. Это невозможно объяснить ни людям, жизнь которых зависит от этих лекарств, ни их семьям. Отдавая должное возросшим в последние годы объемам льготного лекарственного обеспечения населения, мы как пациентское сообщество выражаем серьезную обеспокоенность по поводу неоднозначности и непрозрачности подходов членов комиссии к принятию решений. Сложившуюся ситуацию нужно менять. Есть и еще один аспект этого вопроса: сейчас сроки утверждения перечней не синхронизированы со сроками формирования программы государственных гарантий на будущий год. В то время, когда комиссия Минздрава принимает решение о включении препаратов в перечень ЖНВЛП, идет подготовка программы государственных гарантий, но она не предусматривает включение одобренных комиссией лекарств. Таким образом, все препараты, которые комиссией Минздрава поддержаны, еще год не попадают в программу госгарантий и пациенты еще год остаются без инновационной таргетной терапии.

— Минфин недавно представил доработанную версию проекта постановления правительства о применении правила «второй лишний» при госзакупках лекарств. Как вы его оцениваете?

— Мы по-прежнему считаем, что правило «второй лишний» не должно распространяться на препараты из перечня ЖНВЛП. Под удар попадают пациенты с индивидуальной непереносимостью отдельных препаратов — они могут лишиться возможности выбора терапии из-за ухода с рынка альтернативных лекарств. Это может произойти, поскольку систематическое исключение препаратов из торгов и невозможность планировать поставки вынудят фармкомпании прекратить производство. «Второй лишний» ведет к искусственной монополизации рынка тех молекул, для которых уже осуществляется синтез отечественных субстанций, ставит в зависимость всех заказчиков от одного производителя, и есть опасения, что в конечном итоге это скажется и на цене лекарств.

Кроме того, надо понимать, что у монополиста падает мотивация к развитию, а значит, в конкретном сегменте может стать меньше инноваций или пострадает и качество уже существующих препаратов.

— Правило «второй лишний» должно продолжать стратегию импортозамещения в госзакупках. Как вы считаете, достижим ли лекарственный суверенитет в России и что для этого нужно?

— Безусловно, стремиться к достижению лекарственного суверенитета важно — это залог доступности эффективной терапии для россиян, но в борьбе за независимость нельзя закрываться от зарубежных инноваций. Сегодня развитие медицины идет гигантскими скачками: учеными разных стран, в том числе и российскими, создаются препараты и технологии, которые могут спасать тех пациентов, которым еще недавно никто не мог помочь. Отказываться от таких возможностей, от обмена опытом, отсекать самих себя от международных технологий нельзя. На самом деле, полной независимости в производстве лекарственных препаратов нет практически ни в одной стране мира — все так или иначе в разных объемах импортируют биотехнологии и часть препаратов. И это тоже возможность локализовать производство на своей территории. Не нужно забывать, что лекарственный суверенитет не гарантирует доступные цены и конкурентоспособность отрасли, а мы все-таки являемся сторонниками того, чтобы она развивалась, своевременно и в нужном объеме обеспечивая пациентов необходимой терапией.

— Серьезная дискуссия сейчас развернулась вокруг клинических рекомендаций, применение которых станет обязательным уже с 1 января. В чем заключается позиция пациентского сообщества?

— Клинреки играют огромную роль в обеспечении доступности и качества медицинской помощи. Это тот ориентир, который позволяет как непосредственно врачу, так и системе здравоохранения в целом внедрять новые подходы к лечению, инновационные технологии и лекарства. Если мы уберем подобный ориентир и медицинская помощь будет основываться только на индивидуальном опыте и мнении каждого конкретного врача, мы не сможем обеспечить равенство доступа к медпомощи, а главное — к ее единообразию независимо от места проживания пациента. Если говорить грубо, то мы можем прийти к тому, что одно и то же заболевание в одном регионе будут лечить с применением таргетной инновационной терапии, а в другом — с помощью йодной сетки. О каком равном доступе к качественной медпомощи тогда можно говорить? Сейчас складывается вообще парадоксальная ситуация: медицинская помощь должна оказываться на основе клинических рекомендаций, но они не принимаются во внимание в рамках экспертизы качества медпомощи. Но если так, то какой смысл опираться на эти рекомендации, оснащать медицинские учреждения современным оборудованием, закупать эффективные лекарственные препараты? Очевидно, что пациенты станут заложниками ситуации. Мы считаем, что клинреки защищают и врача. В них сохраняется вариативность лечения, и мы, безусловно, поддерживаем идею, что при определенных обстоятельствах врач может отступать от рекомендаций, но должен обосновать это решение. Это можно оформлять консилиумом врачей или врачебной комиссией, что и так сейчас делается. При возникновении спорных ситуаций с пациентом или его родственниками врач может быть достаточно уверен в том, что его действия не будут признаны ошибочными на основании субъективных мнений экспертов. Надеемся, что государство не пойдет по пути наименьшего сопротивления, а выберет путь формирования четких ориентиров дальнейшего совершенствования системы здравоохранения и повышения доступа к медицинской помощи и обеспечения ее качества. Тем более что мы видим политику государства, направленную на модернизацию системы здравоохранения, для чего выделяются значительные финансовые ресурсы, реализуются нацпроекты. И как раз клинические рекомендации могут позволить использовать выделяемые средства эффективно и рационально.

— С 1 января стартуют сразу три нацпроекта, имеющих отношение к здравоохранению. Как вы оцениваете их наполнение?

— Многие из заявленных программ станут продолжением той работы, которая уже ведется в рамках действующего нацпроекта, и мы видим позитивные результаты его реализации. Например, за последние пять лет более чем на 4% снизилась смертность от онкозаболеваний, на 16% — больничная летальность от острого нарушения мозгового кровообращения. Число пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями на диспансерном наблюдении увеличилось на 46%. В 2023 году более 95% пациентов после инфаркта миокарда и острого нарушения мозгового кровообращения бесплатно получили лекарственные препараты в амбулаторных условиях. Благодаря цифровизации, появлению таких сервисов, как телемедицина, качество и доступность медицинской помощи растут. К сожалению, пока далеко не все внедрено на уровне регионов, и, например, про электронный рецепт и его удобство знают преимущественно столичные жители. Но мы надеемся, что все проекты и внедряемые передовые технологии будут эффективно масштабироваться на все субъекты Российской Федерации. Поскольку все проекты направлены на человека, на изменение его отношения к своему здоровью, это требует системной просветительской работы. Безопасность пациента зависит не только от профессионализма медработника при выполнении врачебных манипуляций, но и от персональной ответственности человека за свое здоровье, правильное отношение к возможностям медицины, приверженности лечению и рекомендациям врача. Иными словами, для предотвращения осложнений, рецидивов и других небезопасных ситуаций мы должны осознавать как свои права при получении медпомощи, так и обязанности. Людям нужно сообщать о методах лечения, связанных с ними рисках и ожидаемых результатах, а также создавать условия, при которых они стремятся принимать осознанные решения, касающиеся собственного состояния. Когда пациенты следуют прописанному врачом алгоритму, отслеживают реакции организма, делятся наблюдениями и опасениями с врачами, сохранность здоровья повышается. Пациенториентированная медицина ставит во главу угла человека, учитывая не только его физическое состояние, но и эмоциональную и психологическую безопасность, поэтому в современных условиях крайне необходимо обучать медперсонал навыкам коммуникаций с пациентом.

Интервью взяла Анастасия Мануйлова