Памяти беспамятства
Анна Наринская об "Идеальном друге" мартина Сутера и другие книги
Из швейцарца Мартина Сутера нам сейчас усердно шьют модного писателя вроде Фредерика Бегбедера. Действительно, биография у него подходящая — был совладельцем самого большого рекламного агентства в Швейцарии, писал в газете колонку про нравы богатых. Проживает где-то между Ивисой и Гватемалой — и там и там имеет недвижимость. Но книжки он пишет другие, чем Бегбедер. Не то чтобы лучше, но другие.
Сутер пишет романы вполне взаправдашние: про то, что люди бывают плохие и хорошие, причем плохие, как правило, хуже хороших. И хоть эта не то чтобы поразительная истина всегда упакована у швейцарского писателя в детективный сюжет, знать про его героев совсем неинтересно, такие они пустопорожние. Можно было бы сказать, знать и про Сутера вообще неинтересно, если бы не одна штука. Все его книжки так или иначе рассказывают про разные случаи амнезии.
В вышедшем у нас пару лет назад романе "Small World" рассказывается о человеке, потерявшем краткосрочную память из-за болезни Альцгеймера, а в самом начале романа "Идеальный друг", который должен вот-вот появиться в магазинах, журналист Фабио Росси приходит в себя в больнице с проломленной головой и провалом в памяти длиной в пятьдесят дней.
Несомненный источник вдохновения писателя Сутера, причем в самом прямом, а отнюдь не в постмодернистском смысле,— американские кинофильмы. Там тема потери памяти стала практически дежурной. Еще в 1945 году Михаил Чехов пытался сеансами психоанализа вернуть память Грегори Пеку в гениальном "Завороженном" Хичкока. Но Мартину Сутеру, конечно, ближе модный лет пять назад фильм Кристофера Нолана "Memento". В нем потерявший при таинственных обстоятельствах память артист Гай Пирс татуирует худощавое тело краткими сводками того, что он обнаружил за день, чтобы, проснувшись на следующее утро и посмотрев на себя в зеркало, вспомнить все, еще на шаг приблизиться к тому, кто во всем виноват, и отомстить.
В книжке привлекательного татуированного торса с подкаченными мускулами не продемонстрируешь, а в остальном, Сутер выжимает из темы амнезии все что можно — утерянной памятью героя пытаются манипулировать, и в итоге виноватым оказывается капиталистическое общество в целом и большие корпорации в частности.
Но, несмотря на всю эту банальщину, нельзя не признать — Сутера не подвело чутье рекламщика. Амнезия на сегодняшний день — тема прямо-таки центральная, ассоциирующаяся с нужными вещами, более того, их символизирующая. Проснувшийся на следующее утро после одиннадцатого сентября мир обнаружил если не провал в памяти, то неуверенность в ней. И если до того у человека, скажем жителя США, спрашивали: "Что здесь было раньше?", он без запинок отвечал: "Ну, сначала была Гражданская война, потом Великая депрессия, а потом Dallas Cowboys выиграли суперкубок". Сегодня же за верность этого ответа никто не может поручиться. Не в том смысле, что этого всего не было, а в том, что все это, оказывается, совсем не главное из того, что с нами происходило. А главное происходило где-то в других местах. И сегодня нам приходится расплачиваться и за то, что там происходило, и за то, что мы об этом забыли. А пока наша память находится в таком затуманенном состоянии, всегда может найтись негодяй, желающий ее сфальсифицировать. Ну прямо так, как это описывает господин Сутер.
Мартин Сутер, "Идеальный друг". М.: Иностранка, 2007
