Галерея искусств "Даев, 33" продолжает цикл выставок "Неизвестное об известных". На сей раз в галерее выставка Екатерины Гольдингер (1881-1973) — художницы, до последнего времени известной только узкому кругу ценителей. Тридцать восемь картин и этюдов, созданных в 1900-1950-е годы, сложились в экспозицию "Живописные осколки. Из разрозненного...".
Художница — приемная дочь семьи известных русских врачей Окуньковых-Гольдингеров. Хорошо известен портрет ее матери — первой русской женщины-хирурга — работы Леонида Пастернака. Именно у этого художника Екатерина начала учиться живописи. В 1905 году она уехала в Париж. Через несколько лет вернулась. 1910-20-е годы — время ее громкого успеха на родине.
Екатерину Гольдингер трудно назвать непризнанной и гонимой. Ее работы хранятся в государственных музеях, в том числе в Третьяковке. Были персональные выставки — высота труднодостижимая для простого живописца советского времени. И все же имя художницы никогда не было на слуху. Живопись слишком занятая собственными проблемами, слишком французская, слишком тонкая — словом, первосортный образец так называемой московской школы, которую плохо формулируют, но хорошо узнают.
В советскую эпоху Гольдингер больше знали как искусствоведа. Она занималась французской живописью в ГМИИ им. А. С. Пушкина, Иваном Аргуновым в музее "Кусково", преподавала в МГУ. Умерла она в Москве в 1972 году, оставив после себя десятки сверкающих драгоценными цветами московских пейзажей и сотни портретов прелестных женщин со светящейся кожей и прозрачными глазами.
Елена Земцова в "Новом Эрмитаже"
Эта художница пишет картины с середины 1990-х. Большие пастели, в центре листа — обязательный женский образ. Условно совершенное тело, условно прекрасное лицо — это женщина-знак, женщина вообще, банально прекрасная, как античная ваза или драгоценная скрипка.
Елена Земцова любит французскую живопись. Искушенный взгляд наткнется в ее работах на интенсивную до неистовства голубую пастель Дега, драпировку из мастерской Сезанна, матиссовские бесстрашные столкновения локальных цветов. А вот мотивы карнавала, театра, экзотических путешествий, несомненно, унаследованы от "Мира искусства". Художница и сама предстает перед зрителем в разных обличьях — Коломбины и "жемчужины султана", балерины и скрипачки, госпожи и рабыни.
Это нежное искусство далеко от знаменитой мощной живописи "амазонок авангарда". Оно другого происхождения. Его предшественницы только "по женской линии" — грациозный хоровод акварельно-пастельных чаровниц XVIII-ХХ веков. Елена Земцова в искусстве не амазонка, а скорее одалиска. Ее творчество — не прорыв, не завоевание, не беспощадная победа, а тихое, покорное служение законам гармонии, которое разнообразит игра, зажигающая живопись весельем и легкомыслием.