Президент России Владимир Путин вчера завершил свое турне по арабским странам визитом в Иорданию, где встретился с местным королем и главой Палестинской автономии. Однако главным итогом трехдневной поездки российского президента, как выяснил специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, стала окончательная оценка Владимиром Путиным своей недавней речи в Мюнхене.
Король Иордании ездит на "Мерседесе", а не на "Майбахе", как нормальные короли — Саудовской Аравии и Катара. Возможно, король Абдалла II и сам понимал, что должен запомниться Владимиру Путину чем-то таким, чем не смогли удивить президента России соседи короля Абдаллы II. Они, конечно, оказали ему честь, приехав встретить его в аэропорт. Но король Иордании и так известен тем, что любит встречать гостей у трапа самолета. И тогда королю, видимо, и пришла в голову счастливая мысль, позволившая ему оставить далеко позади соседей-королей. Он сел за руль автомобиля и повез господина Путина в его резиденцию. Вот это был воистину королевский жест. Господин Путин едва успел пристегнуться.
Утром у президента России и короля Иордании были длинные переговоры. Об их содержании широкой общественности почти ничего не известно. Но от участников переговоров удалось узнать интересные подробности. Так, господин Путин поинтересовался у коллеги (еще лет шесть назад называть так короля было бы очевидным преувеличением), собирается ли он осваивать целевой кредит на $350 млн на закупку российского вооружения, выданный Россией Иордании по межправительственному соглашению. По этому соглашению Иордания закупает противотанковые ракетные комплексы "Корнет-Э", ПЗРК "Игла-С", а также несколько самолетов Ил-76МФ. Король, по информации Ъ, оправдывался тем, что до сих пор не до конца согласованы все внутренние формальности, но никаких подробностей о трудной судьбе кредита не сообщил.
После переговоров был подписан контракт на поставку в Иорданию легких вертолетов Ка-226. Господин Путин позже, правда, заявил, что речь идет о сборочном производстве вертолетов в Иордании (а также о сборочном производстве автомобилей АвтоВАЗа), но этого в контракте не было. По информации Ъ, иорданцы очень хотят получить вертолетное производство, и господин Путин, сам, наверное, не желая того, пообещал им это авансом.
Кроме того, на переговорах сначала с королем Иордании, а потом и с главой Палестинской автономии Махмудом Аббасом обсуждалась идея палестинского руководства перебросить на территорию автономии палестинскую бригаду "Бадр". Этих трех тысяч человек, похоже, не хватает господину Аббасу, чтобы чувствовать себя увереннее в конструктивном сотрудничестве с "Хамасом".
Начало беседы с господином Аббасом было неожиданным. Господин Путин после посещения реки Иордан, где крестили Иисуса Христа, держался очень спокойно и казался даже безразличным к происходящему. Поездка к реке, видимо, произвела на него впечатление. Сказав несколько протокольных слов в адрес господина Аббаса, он так же внешне безразлично, даже холодно сказал ему, что неплохо было бы освободить пленного израильского солдата. Господин Аббас, пока господин Путин говорил это, благожелательно кивал, но когда ему начали переводить слова российского президента, кивать перестал.
Но и Махмуд Аббас сумел удивить присутствующих.
— У нас имеется следующая программа,— сказал глава Палестинской автономии.— В течение двух-трех дней мы потребуем от правительства уйти в отставку и поручим премьер-министру сформировать палестинское правительство на условиях, достигнутых в Мекке,— если не произойдет никаких неожиданностей.
Господин Аббас, привыкший, как господин Путин, говорить и жить в окружении десятков телекамер, повторил свою новость для тех журналистов, кто чего-то не успел записать. Во второй раз он добавил к слову "неожиданностей" слово "неприятных".
Он хотел сказать, что неожиданностей следует ждать от "Хамаса". Он как будто даже просил, как в одной сказке: "Не бросайте меня в терновый куст". То есть он подсказывал "Хамасу" стиль поведения, который должен окончательно загнать его в угол.
После переговоров господин Путин подошел к журналистам. Похоже, его до сих пор беспокоит то, что он сказал миру на конференции в Мюнхене. Во всяком случае президент России долго отвечал на вопрос о его оценке собственного выступления. Было понятно, что он готовился к ответу на этот вопрос. Он признался, что конференция для него имела прежде всего двустороннее, российско-американское измерение. До сих пор главный адресат этой речи был не так очевиден (остальные страны, таким образом, могут пока расслабиться).
Президент России, как выяснилось, все чаще убеждается, что поведение американских коллег "направлено на достижение собственных интересов в отношениях с Россией". В Америке есть люди, которые "договорились до выбивания дополнительных денег из конгресса ввиду несуществующей российской угрозы на войну в Афганистане и в Ираке".
Владимир Путин не скрывал, что имеет в виду министра обороны США Роберта Гейтса. Он рассказал, как ему было приятно, что министр обороны США и другие представители американской администрации сидят в первом ряду и слушают его. Таким образом, стало ясно, что именно выступление господина Гейтса, часть которого он посвятил поставленной в один ряд с Ираном и Северной Кореей России, за несколько дней до конференции и стало последней каплей, переполнившей чашу страданий Владимира Путина по этому поводу.
Впрочем, он начал отвечать, видимо, не для того, чтобы окончательно свести счеты с США. До того как он стал говорить, он, наверное, хотел вообще-то смягчить впечатление от себя четырехдневной давности. И теперь он добавил, что сказал всю правду в Мюнхене только потому, что не хотел оскорблять США вслух, как некоторые, или шептаться насчет их поведения в мире, как это делает большинство. Но и "тереть к носу", как это, бывает, делают в России, тоже не собирался.
Под конец господин Путин сделал еще одно сильное замечание:
— Я убежден,— сказал он,— что все, что я говорил,— чистая правда.
По крайней мере в своей монополии на истину он до сих пор так уверен не был.
Весь этот ответ в результате скорее усугубил впечатление от его речи в Мюнхене — то есть еще больше понравился многострадальному народу России.