Искусство поп и «Большие обнаженные»
Том Вессельман в Fondation Louis Vuitton
В Париже открыта выставка «Поп навсегда. Том Вессельман &...». 150 работ — от небольших до огромных — на нескольких этажах музея Fondation Louis Vuitton демонстрируют если не масштаб, то хотя бы размах творчества знаменитого американского поп-артиста, создателя культовых «Больших обнаженных».
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
На выставочном фото 1964 года он предстает в компании главных авторов американского поп-арта: Класа Ольденбурга, Роя Лихтенштейна, Джеймса Розенквиста, Энди Уорхола. Они вроде бы в одной шеренге, но на самом деле Том Вессельман (1931–2004) всегда в стороне. С образованием психолога, военным прошлым, любовью к семье, методичной и иногда нудной работой «художественного ремесленника» в небольшой студии в Нью-Йорке, Вессельман оставался человеком достаточно замкнутым, себе на уме. Его трудно представить персонажем уорхоловской «Фабрики», коллекционирующей и производящей знаменитостей. Он не раз говорил, что искусство для него — работа, а не образ жизни.
Выставка от зала к залу показывает, как его известность возрастала в той же степени, что и размеры работ. Начинал он с маленьких холстов, коллажей, комбинаций нарисованных и реальных предметов. Поздние работы Вессельмана сравнимы с рекламными билбордами — это вырезанные лазером из металла и раскрашенные предметы-обманки: огромные губные помады, связки ключей, апельсины, зубные щетки. Привезти из Америки и привольно разместить эти многометровые конструкции мог только музей Fondation Louis Vuitton с его многоэтажными залами и неограниченными финансовыми возможностями. Кураторы не только представили самую полную из когда-либо показанных в Европе ретроспектив, но и добавили к ней работы его предшественников, современников и последователей.
Самому Вессельману не нравилось, когда его записывали в поп-артисты: «В 1964 году я решил отказаться от поп-арта, потому что тот превратился в коммерцию». Вместо этого он предпочитал говорить о «суперреальности». В 1980 году в монографии, ему посвященной, критик Слим Стиллингворт ребром ставил вопрос о важнейшей роли Тома Вессельмана в осознании и изображении реальности. Вопрос тем более острый, что под прозрачным псевдонимом скрывался сам художник. Конечно, это был не подлог, а игра, но в игре он напоминал о том, насколько считал себя непонятым и недооцененным современниками.
Недооценен он отчасти и до сих пор. Вессельман не так дорог публике, как его современники Энди Уорхол и Рой Лихтенштейн. По аукционным ценам, по выставкам и монографиям, по всем статьям, в том числе и в прессе, он — третий. Но, возможно, нынешняя выставка изменит его положение в иерархии. В отличие от своих друзей-соперников, представляющих славный XX век, он уж очень современен.
В СССР нам все время говорили, что поп-арт боролся с «обществом потребления», высмеивая его, доводя до абсурда. Но это была скорее легенда, созданная советскими искусствоведами для того, чтобы иметь возможность считать забавное течение хоть отчасти «прогрессивным». На Западе поп-артистов, напротив, критиковали за искреннее упоение массовой культурой. Жан Бодрийяр, например, вовсе отказывал поп-арту в революционности: «Его улыбка резюмирует в итоге всю его двусмысленность: это не улыбка критической дистанции, это улыбка сделки».
Вессельман на сделку не идет, его работы слишком человечны, чувственны, чтобы ограничиваться только холодным ироничным анализом потребления. Исследуя классику европейской живописи — пейзажи, натюрморты, ню,— он пытается изложить вечные темы современными ему упрощенными образами. Его предметы — своего рода эмодзи, которыми он и ведет рассказ. Он включает в свои инсталляции свет и звук, возможность прямого взаимодействия со зрителем: телевизор, показывающий последние новости, радио, из которого звучит монолог ведущего, или телефон, который звонит на весь зал.
Важно ощущение, что его интересуют не столько знаковые предметы, вроде уорхоловского супа, сколько люди, живущие среди них, по сути, внутри рекламы. «Большие американские обнаженные» (Great American Nudes) — серия, которая вывела Вессельмана на первый план художественной сцены 1960-х годов,— огромные изображения женских тел, созданные из лакированного металла, пластика и акрила.
Его полускульптурные «американки» не столько героини, сколько такие же предметы, входящие в виш-лист американской мечты. Это даже не девушки пин-ап герлз с их лубочной натуральностью. Great American Nudes предельно схематичны: холмы их тел похожи на пейзажи регионалистов в духе Гранта Вуда, тщательно выписаны лишь немногие детали — волосы на лобке, соски и яркие губы.
Идеализированные стандартизированные женские тела соседствуют с символами потребления — пачками сигарет, банками кока-колы, американским флагом или рекламными плакатами. Лица упрощены или вовсе отсутствуют, что превращает их в анонимные, безличные объекты желания, встроенные в контекст не духовной, а материальной культуры.
Сегодня его образы, обработанные цифровыми технологиями, могли бы легко вписаться в визуальную среду социальных сетей и цифровой рекламы, где идеализированные тела продолжают заполнять экраны и билборды. Это своего рода визуальный мост между эпохами — от аналоговой рекламы 1960-х до цифровой эстетики нашего времени. Искусство Тома Вессельмана предвосхитило стандартизированную красоту XXI века.