Суд присяжных дважды оправдал капитана Ульмана и его сослуживцев. Оправдал бы и в двадцатый раз. Ожидать обвинительного вердикта от суда присяжных в любом российском регионе, кроме Чечни, было бы странно. "Наших ребят послали воевать, а мы их под суд? Да никогда!" — единственный мотив принятия решения присяжными. Ведь доказательства вины военных в убийстве ни в чем не виновных мирных людей не вызвали сомнения ни у кого. В том числе у присяжных.
Если бы приговор полковнику Буданову, который за убийство чеченской девушки получил 10 лет тюрьмы, выносили бы присяжные, а не военный трибунал, он наверняка был бы оправдательным. Свидетельство тому — многочисленные акции общественности в поддержку полковника. И это понятно. Для российского обывателя капитан Ульман, полковник Буданов и их сослуживцы, которых обвиняют в преступлениях против мирных чеченцев, если не герои, то уж точно не преступники. Ведь для него события в Чечне не контртеррористическая операция, как утверждает Кремль, а война между российской армией и чеченцами. А на войне — как на войне, всякое может быть.
Оправдательный вердикт, который вынес суд присяжных капитану Ульману и его сослуживцам, не стал неожиданностью и для самих чеченцев. "Представьте себе, что Шамиля Басаева за налет на Буденновск судили бы в его родном Ведено присяжные,— рассуждал знакомый чеченец.— Уверяю вас, приговор был бы оправдательным. Почему русские должны осуждать своих басаевых?!" Обвинительного приговора капитану Ульману родственники его жертв добиваются не из-за того, что жаждут правосудия, а из простого чувства мести: если нет возможности убить его, пусть хоть посидит. Во время суда над полковником Будановым многие молодые чеченцы скрипели зубами: "Да неужели не найдется такой, кто всадил бы этому подонку пулю в лоб?"
Процесс над Ульманом, став публичным, приобрел политическую окраску и потому обречен закончиться обвинительным приговором. Ничего, что принципиально отличало бы его от сослуживцев, капитан Ульман в Чечне не сделал. Но ему не повезло. Он стал разменной монетой в политическом торге Кремля и чеченских властей.