Заместитель гендиректора Центра политических технологий Борис Макаренко рассказал корреспонденту "Власти" Виктору Хамраеву, почему уменьшение количества партий не приведет к существенным изменениям в российской партийной системе.
— Укрупнение партий фактически состоялось?..
— Очень сомневаюсь. Прежде в Госдуму попадало не более десятка партий, и эта ситуация не изменилась. Слияния хоть сколько-нибудь влиятельных игроков не произошло. Проведена зачистка от мертвых или полумертвых структур — и все. При нынешней конфигурации государственных институтов наши партии не станут партиями в полном смысле слова. Они же конкурируют, по сути, только за право провести своих представителей в одну палату федерального парламента, в законодательные органы регионов и в муниципалитеты. Полномочия этих органов очень ограниченны.
— Тем более Кремль мог бы не замечать эти партии. А он их принялся укрупнять. Зачем?
— А вот зачем понадобилось заменять смешанную систему выборов полностью пропорциональной?
— Наверное, чтобы исключить любые сюрпризы, которые обычно преподносили одномандатные округа.
— Не только. Одномандатник действительно выстраивает свою систему отношений "снизу", от народа в своем округе. Есть одномандатники, которые заручаются поддержкой региональной власти, регионального бизнеса. А это люди разборчивые, вкладываться будут только в того, кто способен завоевать и удержать доверие избирателей.
— То есть депутат-одномандатник независим от Кремля, чем ему и неудобен?
— Точно. То ли дело депутат из партсписка, которому можно пригрозить невключением в список на следующие выборы.
— Но чтобы управлять депутатами из партсписка, Кремлю нужны рычаги управления каждой партией.
— Переход на пропорциональную систему и дает эти рычаги. Ведь что фактически сказала власть всем партиям? Ребята, вы непопулярны, но половина мест в Думе — точно ваша. Для партий создали инкубаторские условия. А животное, выросшее в зоопарке, неконкурентоспособно в естественных условиях. Партии быстро смекнули, что для попадания на эту половину мест нужно всего лишь господство в эфире. Это лишает партии стимулов прорастать "снизу", вербовать сторонников не деньгами, а идеями.
— А как им "прорастать", если они не могут влиять на решения, которые принимает исполнительная власть?
— Но ведь коммунисты продержались на своей главной технологии — ходить ногами от двери к двери! Другие же ничего не предпринимают. А смешанная система заставляла их шевелиться в одномандатных округах. Поэтому власть прежде и поддерживала всевозможные "партии-спойлеры", главная задача которых состояла в "откусывании" голосов у конкурентов партии власти. А пропорциональная система уже сейчас позволяет достаточно точно сказать, каким будет итог очередных думских выборов. То есть спойлеры Кремлю больше не нужны. Вот вам одна из причин, которые объясняют, зачем понадобилось укрупнение партий.
— Вы и вправду знаете, каким будет итог выборов-2007?
— Вилка "Единой России" — 35-45%, в зависимости от активности "Справедливой России". Вилка самой "Справедливой России" — 10-25%. То есть две партии власти возьмут более половины мест в следующей Думе. КПРФ и ЛДПР соберут 25% на двоих. И пока есть еще вероятность попадания для СПС.
— А можно ли вообще называть выборами кампанию, итоги которой известны чуть ли не за год до голосования?
— Это, конечно, имитационная система. Власть грамотно выстраивает полностью демократический фасад. Все колесики, присущие демократической системе, у нас есть, и они крутятся. Но никто не понимает, что все колесики крутятся от единого мотора.
— Почему власть так уверена, что избиратель съест эту имитацию с удовольствием?
— Избирателя приглашают в "советский магазин", где выбираешь между двумя сортами белого хлеба и двумя сортами черного. Ему предложат меню из 10-12 позиций, и больше он никого в Думу не изберет. Есть левое оппозиционное меньшинство, которое голосует за КПРФ, потому что сознанием своим все еще живет в Советском Союзе. Есть либеральное меньшинство, часть которого не любит власть за выхолощенную демократию, поэтому симпатизирует СПС и "Яблоку". Другая часть либералов тоже недолюбливает власть за недемократичность. Но им жить с этой властью можно, потому что они научились играть по ее правилам.
— И есть еще национализм, за которым сейчас может оказаться большинство.
— Национализм рассеян по всему политическому полю. Но действительное большинство подвержено другому настроению — патернализму: государство должно дать нам порядок, защитить от врага и дать благ — чем больше, тем лучше. Причем этот электорат делится ровно пополам. Если этот человек более или менее устроен и спокоен, он настроен просить у власти и клянчить, то есть проголосует за "Единую Россию". Если человек будет более агрессивен и ему тяжелее в жизни, он все равно этой власти не поверит, хотя будет верить Путину. Он хочет протестовать, то есть голосовать за партию, которая, с одной стороны, не развалит существующей системы, но с другой — будет орать на эту власть. Потому что если на такую власть орать, то она чего-нибудь даст.
— Для этих агрессивных патерналистов и создана "Справедливая Россия"?
— Первую попытку сконцентрировать этот электорат на одной партии власть предприняла с помощью проекта "Родина". И он был успешным. Насколько успешным окажется новый проект, покажут мартовские выборы.