«Мы пытаемся добиться максимально широкого охвата аудитории»

Прошедший год в шахматах увенчала целая серия ярких событий самых разных оттенков. Индиец Гукеш Доммараджу стал самым молодым в истории чемпионом мира, а на мировом первенстве по рапиду и блицу случилось два громких ЧП, связанных с первым номером мирового рейтинга норвежцем Магнусом Карлсеном. О значении этих событий для шахмат, а также о стратегических успехах головной в виде структуры корреспонденту “Ъ” Алексею Доспехову рассказал президент Международной шахматной федерации (FIDE) Аркадий Дворкович.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Прошлый год в шахматах завершился очень бурно — чемпионатом мира по рапиду и блицу в Нью-Йорке, который запомнился прежде всего несколькими вызвавшими живую реакцию аудитории неординарными событиями...

— Да. И я хочу прежде всего поздравить победителей двух чемпионатов, в том числе победителей российских. И Володара Мурзина, для которого успех на первенстве по рапиду стал самым большим достижением в жизни, и Яна Непомнящего, который в соответствии с принятым решением разделил золото первенства по блицу с Магнусом Карлсеном и который абсолютно достоин награды. Все молодцы. Думаю, болельщикам повезло. Шахматный год завершился весело, было что обсудить.

— Вы же понимаете, что под неординарными событиями я имею в виду все-таки прежде всего два ЧП с участием Магнуса Карлсена. Первое — это история с дресс-кодом. Объясните, пожалуйста, логику действий FIDE. Почему Карлсена сначала, во время чемпионата по рапиду, дисквалифицировали за его несоблюдение, хотя многим казалось, что на джинсы вместо брюк можно было и не обратить внимания, а потом вдруг, уже после того как он сам сказал, что не хочет иметь с FIDE дел, допустили до чемпионата по блицу?

— Моя позиция в истории с отстранением Карлсена достаточно простая. И судьи поступили правильно, и иное решение в данной ситуации было бы тоже правильным. Нарушение дресс-кода случилось. Магнус об этом знал и мог бы в течение дня поменять одежду. Но он не стал этого делать, и судьи, исходя из буквы правил, применили к нему санкции: сначала наложили денежный штраф, а потом не допустили до жеребьевки очередного тура. Был ли возможен другой вариант? Да.

Нарушение Карлсеном дресс-кода не было преднамеренным или злонамеренным. Скорее, речь шла о нехватке времени. Такое бывает у всех.

Так что, мне кажется, можно было обойтись просто более высоким денежным штрафом. Но, повторяю, я не критикую ни судей за их решение, ни Магнуса за то, как он был одет. К тому же в своей одежде он выглядел достаточно хорошо и элегантно — при формальном несоответствии дресс-коду.

Но, вы правы, возникла конфликтная ситуация с участием лучшего по рейтингу шахматиста мира, победителя предыдущих чемпионатов по рапиду и блицу. Мы прояснили ее в личном разговоре. По его итогам Магнус принял решение играть в блиц, а федерация — смягчить дресс-код, допустив «элегантные отклонения» в нем в виде, скажем, джинсов. Я считаю такой исход максимально конструктивным. Магнус в конце концов признал допущенные в комментариях ошибки. Мне этого было достаточно.

— Вы уверены, что один Карлсен играл на чемпионате в джинсах? Судя по фото из зала, не только он.

— Очень сложно быстро определить материал, из которого сделана одежда. Так что я бы на фото не ориентировался. Но вы знаете, что еще несколько шахматистов были либо предупреждены о нарушении дресс-кода, либо наказаны штрафами? Это связано не только с джинсами, но и со свитерами, обувью. Если они оперативно устраняли нарушение, наказание не выносилось.

— Вас вообще удивила настолько острая реакция Карлсена на, строго говоря, не такие уж серьезные претензии к нему?

— Резкость — только про его некорректные высказывания в адрес моих коллег после решения о недопуске к жеребьевке девятого тура. А что касается поведения Магнуса до этого, я не могу назвать его некорректным. Он просто говорил, что не готов менять одежду до окончания дня, удивляясь, что в его отношении не ограничатся штрафом. Так что некорректность — про слова.

— Важно, что это были за слова. Простите, но там и мат в отношении FIDE присутствовал. Вы так легко это простили?

— Я не собираюсь отрицать, что Магнус в своих высказываниях перешел красную черту. Но в личном разговоре, подчеркиваю, мы ситуацию детально обсудили. Оскорбления своих коллег от кого бы то ни было я считаю недопустимыми, но именно риторику в отношении FIDE как организации он объяснил. Мне позиция Карлсена не близка, но я ее принял.

— В итоге теперь дресс-код будет более гибким, так?

— Для нас эта ситуация стала уроком. Мы будем тему дресс-кода обсуждать и уточнять с привлечением специалистов по стилистике, раз уж она оставляет простор для интерпретаций. В любом случае «спортивного», то есть характерного для других видов, облика быть не должно. Это всем очевидно. А вот бизнес-casual, который может присутствовать, сейчас действительно понятие широкое. И рубашка, и водолазка вполне допустимые элементы стиля, как и аккуратные джинсы.

— Вторая история — про две золотые награды на чемпионате мира по блицу, про недоигранный финал между Магнусом Карлсеном и Яном Непомнящим. Как так вышло?

— Эта история — следствие стечения нескольких обстоятельств. Мы впервые попробовали формат «нокаута», игр на выбывание на чемпионате мира по блицу. Уже в этом эксперименте был заложен определенный риск возникновения конфликтных ситуаций. При этом мы отказались от «армагеддона» (решающая партия, в которой белые, чтобы добиться успеха, обязаны победить, а черным достаточно ничьей.— “Ъ”) как способа закончить матч в случае равенства. Решили играть до «победной шайбы», как в хоккейных play-off. Там встречи иногда продолжаются до глубокой ночи. А у нас впереди была, если вы не забыли, ночь новогодняя. Тоже важный нюанс. Настроения играть до полуночи, до крови точно ни у кого не было. И вот представьте себе расклад. Шахматисты уже сыграли огромное количество партий в четвертьфинале и полуфинале. Огромное количество боевых партий. Ян пережил непростую полуфинальную встречу против Уэсли Со, потом в финале отыгрался с 0:2. Дальше были три ничьих, добытые в упорной и острой борьбе. Накопились стресс и усталость. И игроки предложили признать их обоих победителями.

— Но внешне это похоже на несоблюдение регламента, уклонение от борьбы, которым потворствовала FIDE.

— В истории спорта было не так уж мало случаев, когда сразу два человека становились победителями по итогам соревнований. В марафоне спортсмены финишировали, взявшись за руки, показывая таким образом, что считают себя равными. Это никого не задевало...

В тот момент, когда я принимал решение, я понимал, что мотивации сражаться дальше у финалистов практически не осталось, что после этого, если их заставлять играть, будут уже не боевые, а короткие, без борьбы ничьи.

И видео, которые были опубликованы на следующий день, подтверждали, что Магнус и Ян вариант с ними держали в уме. Представляете, что чувствовали бы зрители, если бы им пришлось смотреть такой финал? Кроме того, в тот момент, когда нужно было что-то решать, никто не подал другой идеи. Коллеги, которые находились рядом со мной, согласились с этим решением, а Магнус и Ян в телефонном разговоре подтвердили, что считают его справедливым. Хотя нет, было предложение присудить обоим второе место. Но это означало бы испортить всем настроение на Новый год.

— Казалось, что Непомнящий все же был недоволен этим исходом. То есть он претензий не предъявлял?

— Никаких. По эмоциям Яна, по выражению его лица можно много чего предполагать. Мы же знаем, насколько он артистичен.

Но нет, он ни разу не сказал ничего отрицательного по поводу решения, которое я выбрал исходя из совокупности различных факторов. В любом случае Карлсен и Непомнящий в семи партиях финала показали фантастические бойцовские качества. И их нужно хвалить за них, а не ругать за согласие разделить победу.

— По раскрутке этого чемпионата мира возникло ощущение, что он исключительно важен для FIDE. Важен благодаря прежде всего локации — Нью-Йорк, Уолл-стрит. Это так?

— Так. Мы пытаемся привлечь максимально широкий диапазон спонсоров и добиться максимально широкого охвата аудитории. А это требует проведения турниров в разных локациях.

Есть, скажем так, традиционные для шахмат, может быть, более близкие нам, россиянам,— Азербайджан, Грузия, Узбекистан, Казахстан, Индия, Китай. Но такие города, как Сингапур, Лондон, Нью-Йорк,— они тоже знаковые. Как бизнес-площадки прежде всего. И мы решили, что нам необходимо выходить на них.

— Оправдывает себя, судя по первым результатам, эта стратегия?

— С точки зрения общения с партнерами, состоявшимися и потенциальными, безусловно, оправдывает. Но с точки зрения организации соревнований это, не буду скрывать, сложные локации. Проще с ней там, где правительства больше вовлечены в спортивную жизнь, где напрямую помогают ей. А США, как вы понимаете,— «частная» страна, все основано на частной инициативе. В Америке тяжелее. Но оно того стоит, мы вышли на новый рынок.

— Вернемся еще чуть-чуть назад. Перед чемпионатом мира по рапиду и блицу в Сингапуре прошел матч за титул «классического» чемпиона мира. Итог — исторический: титул взял 18-летний индиец Гукеш Доммараджу. Таких молодых чемпионов в шахматах никогда не было. Но при этом — разговоры о «девальвации» звания. Новый чемпион слишком юн, чтобы считаться настоящим титаном, а прежний, им обыгранный,— китаец Дин Лижэнь — после своего триумфа в 2023 году пребывал в состоянии перманентного кризиса.

— Сразу скажу, что в этом случае площадка была просто шикарной.

А участие в матче индийского шахматиста резко повысило его востребованность. Интерес в Индии и странах, где большие индийские диаспоры, был фантастическим.

А что касается класса игроков, то тут я не согласен с критикой. Дин Лижэнь, какие бы у него ни были проблемы, в этом матче, выпутываясь из сложнейших позиций, не сдаваясь, показал, что является настоящим чемпионом мира. Кто-то, конечно, скажет, что соперники часто упрощали игру. Но это, скорее, вопрос стратегии. Первый матч за титул чемпиона мира, который я увидел вживую,— это был матч между Анатолием Карповым и Гарри Каспаровым (объявлен иностранным агентом, включен Росфинмониторингом в список террористов и экстремистов.— “Ъ”) в 1984 году, прерванный, не принеся де-юре никакого результата. В нем молодой претендент — Каспаров — тоже делал ничьи, упрощал. Таким образом он входил в игру, добивался психологического равновесия. Ничего плохого в этом нет. А в целом мы увидели в Сингапуре настоящую борьбу двух амбициозных и достойных друг друга соперников. Да, допускавших ошибки. Но их что, нет в футболе? Был бы без ошибок возможен блестящий финал чемпионата мира в Катаре аргентинцев и французов? В общем, матч был очень высокого уровня. Некоторые топ-гроссмейстеры с высоты своего положения, может, и критикуют его, но я уверен, что большинству обычных болельщиков он понравился.

— Так какие эмоции у вас вызвал взлет Гукеша Доммараджу? Вы же не ожидали, что он может случиться?

— Не ожидал. Но Гукеш очень много работал. Я это видел, поскольку следил за ним еще с тех пор, как он был ребенком. Плюс у него были блестящие тренеры — такие, как помогавший ему в подготовке Вишванатан Ананд, 15-й чемпион мира, мой заместитель в FIDE. У Гукеша потрясающая энергетика. И вы учтите, что только что Володар Мурзин, тоже 18-летний, выиграл чемпионат мира по рапиду, справился с тяжелейшим испытанием. Шахматы молодеют, от этого никуда не денешься.

Применение компьютера, обработка гигантского числа вариантов требуют больше энергии. А энергия — козырь молодежи.

Шахматисты в возрасте 30–35 лет, такие как Карлсен или Непомнящий, компенсируют ее дефицит мудростью и глубиной, оставаясь звездами. Но молодые подпирают.

— Коммерческими итогами матча вы довольны?

— Да. Мы увидели рекордное суммарное количество просмотров в СМИ — телевизионных и цифровых. Только в англоязычном секторе интернета охват составил 663 млн. С учетом других языков цифра близка к миллиарду. Если же говорить об онлайн-трансляции, то матч стал третьим турниром за всю историю шахмат, который пересек отметку в 500 тыс. зрителей одновременно. Это при том, что игры шли в не самое удобное для европейского и американского зрителя время. Наши коммерческие партнеры, правительство Сингапура тоже довольны. Мы заработали достаточно денег на реализацию программ федерации, к примеру социальных.

— Большой резонанс вызвал тот факт, что ключевым партнером FIDE при проведении матча стал Google, для которого это был, по сути, первый заметный проект в спортивной сфере. Речь о разовом сотрудничестве или вы продолжите его?

— Судя по первой реакции представителей Google, которую я увидел в Сингапуре, судя по тому, что мне рассказывали коллеги, с ними общавшиеся, они хотели бы пролонгировать партнерство. Но нам надо продолжать улучшать форматы, технологии, площадки, делать из шахматистов звезд, за которыми стоят истории. Тогда интерес еще поднимется.

— Вы раньше говорили, что FIDE будет изучать возможность внесения в формат матчей за титул чемпиона мира корректировок. Этот вопрос еще актуален?

— Мы всегда открыты для рассмотрения разных вариантов и новаций. На чемпионате мира по блицу попробовали «нокаут» — спорная система для игроков, но зрителям, скорее всего, пришлась по душе. То же и с матчем за титул чемпиона мира, и с чемпионским циклом, в принципе. С одной стороны, есть долгоиграющие традиции, которые страшно разрушать. С другой — есть требования времени. Какие-то традиции должны уходить в прошлое, уступая место новым. Хотя какие именно изменения FIDE будет рассматривать, я пока не готов сказать. Но мы много общаемся на эту тему с топовыми игроками, экспертами, спонсорами, представителями медиа. Разброс мнений широчайший. Кого-то устраивает «классика», кто-то хочет более жесткий контроль, кто-то — «нокаут». Это многообразие не дает прийти к консенсусу.

— А в FIDE Circuit, систему, объединяющую турниры в течение года и приносящую две путевки в кандидатский турнир, который выявляет претендента на чемпионский титул, вы внесли недавно корректировки, именно учтя критику ведущих шахматистов?

— Да. Система стала более точной, справедливой. Тем не менее, скажу откровенно, она все же чересчур сложна, чтобы быть долгосрочной. Это переходный этап к чему-то новому, что еще не разработано. Система должна быть более сбалансированной и прозрачной. Ее понимают профессионалы, однако непрофессиональная аудитория еще путается.

— Но в целом схема отбора в кандидатский турнир, пропорции распределения путевок к нему вам кажутся уже оптимальными?

— Если мы остаемся в рамках двухлетнего цикла и стараемся достичь баланса между турнирами разных форматов — по швейцарской системе, нокаут-системе, оупенами, то да, она близка к оптимальной. Но есть и точка зрения, которая настаивает, что мы должны стандартизировать, если так можно выразиться, цикл, сделать его похожим на теннисные туры. Все обсуждается, хотя система уже неплоха.

— Тема читинга точно остроты не теряет, тем более что в прошлом году случилось несколько заметных скандалов, с ним связанных. Например, Кирилла Шевченко уличили в использовании мобильного телефона во время командного чемпионата Испании. А Владимир Крамник, 14-й чемпион мира, недавно сообщил об итогах проведенного им исследования, из которых следует, что пять гроссмейстеров элитного уровня, вероятно, занимались онлайн-читерством, а в отношении еще шести есть подозрения. Вы как эти дискуссии и разоблачения воспринимаете?

— Я не буду комментировать конкретные цифры, которые приводит Крамник, методологию его команды. Но тема, безусловно, актуальная, прежде всего в онлайн-шахматах, каким бы громким ни был случай в офлайне с Шевченко. Хотя, на мой взгляд, всем нужно быть максимально корректными в высказываниях, избегать необоснованных обвинений, которые могут привести к проблемам у невиновных спортсменов.

— Вы принимаете меры для борьбы с читерами?

— Конечно, целый спектр мер. Мы занимаемся повышением квалификации специалистов, призванных обеспечивать соблюдение принципов справедливой игры, модификацией алгоритмов компьютерных оценок при анализе партий на предмет возможного читинга, изучаем поведенческие аспекты. Но самый главный пункт — это все-таки не поимка нарушителей, а предупреждение и предотвращение нарушений. Игрокам нужно с детства прививать шахматную культуру, неприятие обмана. При этом новые технологии читинга все равно будут появляться, и все равно будут находиться те, кто ими захочет воспользоваться и кого может исправить только наказание. Важно, чтобы такое поведение было маргинальным, а не массовым. А это вопрос исключительно культуры.

— Какие приоритеты в FIDE в 2025 году?

— У нас огромная турнирная программа. В первой половине года, так вышло по календарю, больше удельный вес у женских шахмат. Четыре этапа Гран-при, в апреле — матч на первенство мира между китайскими шахматистками Цзюй Вэньцзюнь и Тань Чжунъи, в июле — Кубок мира. Вторая половина — больше про мужские соревнования. Это Grand Swiss, один из этапов отбора в кандидатский турнир, «открытый» Кубок мира, ну и чемпионат мира по рапиду и блицу в конце года, как обычно. Кроме того, есть ряд интересных командных соревнований, таких как Mahindra Clobal Chess League, командный чемпионат мира по рапиду и блицу. В любом случае акцент в профессиональных шахматах — на отбор в кандидатский турнир 2026 года.

Теперь — о второй, наряду с профессиональной, составляющей. В прошлом году у нас приоритетом было празднование столетия FIDE на всех возможных площадках. А 2025-й мы объявили годом социальной миссии шахмат, запустив ряд инициатив по их распространению в различных сообществах. Это шахматы в школах, в бедных районах, тюрьмах, шахматы с беженцами, шахматы для людей с инвалидностью, в том числе для детей с аутизмом, шахматы для больных онкологическими заболеваниями и пожилых людей. Инициативы мы реализуем с партнерами по всему миру.

— Не могу не задать вам такой вопрос. У вас есть конфликт с Федерацией шахмат России, чьи представители выступают на соревнованиях в нейтральном статусе и не могут участвовать в командных турнирах?

— У меня нет конфликта с Федерацией шахмат России, мы постоянно общаемся. Конечно, ситуация не может быть идеальной из-за тех ограничений, которые мы ввели по рекомендации Международного олимпийского комитета и которые не могли игнорировать. Мы ведь являемся частью олимпийского движения, а для двух сотен стран, входящих в FIDE, это важный фактор, возможность получать поддержку с его стороны. Данное обстоятельство надо учитывать. Тем не менее мы считаем, что российская шахматная школа, российские шахматисты продолжают вносить огромный вклад в мировые шахматы, являются неотъемлемой частью шахматной семьи. Уверен, что ситуация в мире в тот или иной момент станет спокойнее и возобновится полноценное сотрудничество. В любом случае мы стараемся улучшать положение. Вы, например, знаете, что Генеральная ассамблея FIDE дала в прошлом году поручение Совету FIDE провести консультации с МОК по поводу допуска детских команд и инвалидов из России и Белоруссии на международные соревнования. Мы сейчас этот процесс завершаем.

— Вас тогда должна задевать постоянная критика со стороны президента ФШР Андрея Филатова, обвиняющего FIDE и лично ее президента фактически в дискриминации россиян и бездействии?

— Я настолько давно в публичной политике на разных должностях, что меня уже ничто не задевает. Я всегда внимательно отношусь к конструктивной критике, а неконструктивная мне не очень интересна. Вот атаки на моих коллег для меня абсолютно неприемлемы. А что касается критики в мой адрес... Жизнь рассудит.

— В начале осени прошлого года FIDE подвела итоги запущенного к ее столетию голосования. В номинации «лучший шахматист» за этот период, то есть, по сути, в истории, победил Магнус Карлсен, опередивший величайших среди легенд. Это разве не удивительно, что действующий игрок, игрок в расцвете сил оказался на первом месте в таком рейтинге?

— Может, все дело в том, что легендарные чемпионы прошлого как бы отнимали друг у друга голоса? Такое же бывает. И еще. В значительной степени исход конкурса определял интернет-опрос. А в интернете, понятно, Магнус более популярен, там же голосует новое поколение. Но он же действительно суперзвезда по меркам любого поколения! Так много раз защищал титул, побеждал в самых разных форматах. Так что, строго говоря, ничего удивительного.