Прошедшие 11 марта парламентские выборы в 14 регионах России завершились вполне предсказуемой победой "Единой России". Но главный итог этой кампании, считающейся генеральной репетицией декабрьских выборов в Госдуму, в другом: по ее результатам фактически сформировался список партий, которые имеют наибольшие шансы попасть в следующий парламент.
Главный вывод о влиянии этих выборов на партийную систему сделал вчера главный кремлевский политтехнолог, замглавы администрации президента Владислав Сурков. "То, что четыре парламентские партии продемонстрировали успех на этих выборах, говорит о том, что политическое пространство в основном сформировано",— заявил он журналистам.
В переводе на русский это, во-первых, означает, что в новую Госдуму должны гарантированно пройти партии, уже представленные в нижней палате: "Единая Россия", "Справедливая Россия", КПРФ и ЛДПР. Именно они 11 марта не только поделили между собой почти все призовые места, но и показали результаты, позволяющие им рассчитывать в декабре на уверенное преодоление семипроцентного барьера.
Во-вторых, первая обкатка на практике модели будущей малопартийной системы, ядро которой составят две партии власти, прошла достаточно успешно. Правда, вопреки воинственным заявлениям лидеров "Справедливой России", стать "единственным реальным конкурентом" единороссов "актуальные левые" пока не смогли: за исключением Ставропольского края, отставание справороссов от "партии власти #1" оказалось более чем внушительным (см. таблицу на стр. 4).
Однако именно ситуация в Ставрополе, где "Единую Россию" повел на выборы губернатор, а "Справедливую" — мэр краевого центра (подробнее см. стр. 4), может вскоре стать типичной и для других регионов, где симпатии местных элит будут более или менее равномерно распределяться между двумя партиями власти. Кстати, в информационном пространстве этот баланс уже налицо: во всяком случае, в нашей рубрике "Доступ к теле" (см. стр. 4) самыми упоминаемыми персонажами телеэфира стали вчера именно лидеры "Единой России" Борис Грызлов и "Справедливой России" Сергей Миронов — наряду с примкнувшим к ним председателем Центризбиркома Александром Вешняковым.
Тем не менее на мартовских выборах справороссам приходилось конкурировать не столько с единороссами, сколько с коммунистами, которых мироновцы пообещали вытеснить с политической арены. Пока преимущество в этой борьбе явно на стороне КПРФ, которая семь раз была второй и пять — третьей при пяти вторых и шести третьих местах у "Справедливой России". Лидируют коммунисты и по среднему проценту голосов во всех 14 регионах — 16,1% против 15,4% у справороссов ("Единая Россия" по этому показателю вне конкуренции — 44,5%). Для компартии эти успехи крайне важны еще и в связи с тем, что после появления "Справедливой России" и ожидаемого создания на левом фланге ряда новых коалиций перспективы самой КПРФ оказались под вопросом. Но мартовские выборы доказали, что "старые левые" имеют все шансы сохранить представительство и в Госдуме нового созыва. Не случайно и господин Сурков назвал результат коммунистов "хорошим" и "стабильным".
С этим выводом согласны и эксперты. Так, гендиректор Центра политических технологий Игорь Бунин полагает, что КПРФ, "которую много раз хоронили, показала, что до ее похорон достаточно далеко". А гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров считает, что компартия оказалась "вне фокуса" из-за жесткой конкуренции между "Единой Россией" и "Справедливой Россией". "А для КПРФ это идеальная ситуация,— уверен социолог.— Когда ее никто из власти особенно не замечает, никто не мочит и вот тут-то она собирает голоса".
Похоже, не о чем беспокоиться и ЛДПР. Ее средние 9,6% голосов 11 марта позволяют партии надеяться на уверенное преодоление семипроцентного барьера на думских выборах — даже несмотря на вполне предсказуемый провал в "непрофильных" для жириновцев регионах вроде Дагестана и Подмосковья. К тому же в целом ряде регионов либерал-демократы могут сыграть весьма перспективную для них роль "третьей силы", на поддержку которой будут рассчитывать обе партии власти. И есть все основания предполагать, что весьма похожую роль ЛДПР будет играть и в следующей Госдуме.
Из непарламентских партий лучше других проявил себя Союз правых сил, преодолевший барьер, по предварительным данным, в пяти регионах из девяти, где правые участвовали в выборах. Для сравнения: партия "Патриоты России", также претендующая на пятое место в следующей Госдуме, участвовала в десяти кампаниях, но нигде не преодолела семипроцентный барьер. При этом СПС весьма достойно выступил даже в таких традиционно "красных" субъектах, как Ставропольский край и Орловская область, что заметно повышает его шансы стать в декабре пятой партией, допущенной в Госдуму (особенно на фоне полного провала "Яблока"). Об этом свидетельствуют и слова Владислава Суркова, назвавшего результат СПС "достаточно убедительным".
Единственной громкой неудачей партии можно считать непопадание в парламент Санкт-Петербурга, однако с учетом новой стратегии правых, перенявших некоторые откровенно левые лозунги, это выглядит вполне логично. Примечательно, кстати, что лидер СПС Никита Белых в беседе с Ъ не стал, вопреки обыкновению, винить в неудачах партии федеральные или региональные власти и заявил, что правые пока не намерены оспаривать результаты выборов.
Правда, эксперты полагают, что шансы СПС стать "пятым колесом" в думской телеге даже после мартовских выборов не слишком велики. Так, вице-президент Центра политической конъюнктуры Виталий Иванов уверен, что никаких конкретных договоренностей с Кремлем о включении "в некий кремлевский пул партий" у СПС нет. "СПС хотел бы договориться с властью и накануне думских выборов попасть в кремлевский пул,— считает господин Иванов.— Но если в Думу пройдет пять партий, то у 'Единой России' не будет даже простого большинства. Поэтому борьба за право стать пятой партией, конечно, будет, но в Думу пройдут только четыре партии".
Сомневаются эксперты и в перспективах выстраиваемой в России двухпартийной системы в целом. "Я думаю, что при пропорциональной системе выборов двухпартийная система невозможна по определению,— полагает Игорь Бунин.— В любом случае барьер, каким бы высоким его ни установили, будут преодолевать три-четыре партии. Вопрос состоит в том, будет ли элита диверсифицировать свои вложения капиталов и политические инвестиции или она будет инвестировать только в 'Единую Россию'. Сейчас произошло некое разделение инвестиций, и это создает в очень далеком будущем потенциал для смены партии власти".
