Два Гуся, две светлые постройки
Стеклодувно-железоделательные выходные недалеко от Москвы
Маршрут путешествия на два дня в два города с забавными названиями — за промышленными, человеческими и совсем не человеческими историями, в том числе про два очень необычных собора.
Фото: Фотобанк Лори
Фото: Фотобанк Лори
«На красных лапках гусь тяжелый, пытаясь плыть по лону вод, ступает бережно на лед» — эта строка из классики в школьной программе возникает, когда зимой звучит предложение прокатиться по двум городам на реке Гусь. Собственно, река, на которой они построены,— то немногое, что их объединяет, на первый взгляд. Но на самом деле общего у них гораздо больше. Каждый в XVIII веке стал центром довольно крупного производства, что и отражено в названиях. В каждом местом притяжения сегодня оказывается собор, хотя в случае с Гусь-Хрустальным — недействующий.
От Гусь-Железного до Гусь-Хрустального на машине ехать часа полтора. От Москвы до каждого из них — часа четыре. Ночевать удобно во Владимире или в Касимове в Рязанской области. А поутру глянуть округу. Владимир, основанный официально в XII веке — а неофициально еще раньше, давно в лучах сияния Золотого кольца, с его Золотыми же воротами, масштабной церковной архитектурой, торговыми рядами и каменно-деревянной двухэтажной купеческой застройкой.
А Касимов в окружении березовых рощ удивляет соседством православных церквей и исламских минаретов — ведь с середины XV века тут больше 200 лет правили татарские ханы, а еще сюда Иваном Грозным из Казани была сослана и здесь окончила свои дни правительница Казанского ханства Сююмбике.
Чугун
Гусь-Железный в получасе от Касимова сегодня имеет статус поселка городского типа. И выглядит соответственно — частные дома, сетевые продуктовые с пластиковыми фасадами. Если бы не он — белокаменный, огромный. Чаще говорят «собор», но вообще это церковь — Троицы Живоначальной. Построена, как указывают многие источники, в редком для России стиле псевдоготики с элементами барокко и классицизма. Архитектор неизвестен. Но ученые предполагают, что это либо Василий Баженов, либо уроженец Касимова и автор тамошних внушительных торговых рядов Иван Гагин.
Фото: Фотобанк Лори
Фото: Фотобанк Лори
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Внутри церковь пока восстанавливается — богатейший иконостас после прихода в Гусь-Железный советской власти был утрачен. На одной из наружных стен висит табличка, что собор датируется 1868-м. Это год окончания строительства. Но началось все на век с лишним раньше. Перед собором на поселковой площади — темная стела с изображениями двух мужчин. Указаны имена: Иван и Андрей Баташевы. Братья происходили из рода тульских промышленников — их дед управлял заводами самого Акинфия Демидова. А потом скопил денег и получил возможность запустить свое производство. Жизненные перипетии привели его внуков на берега реки Гусь — здешние окрестности изобиловали железной рудой. А местные леса являли собой источник топлива для производства. Так в конце 1750-х на реке Гусь выросли производственные корпуса, плотина и развернулось литье чугуна. Рядом была отстроена усадьба Андрея. Свои богатства он приумножал, запуская заводы и в других российских городах. И слава о них гремела. Как и о лютом нраве хозяина.
Все, что сказано про него дальше, требует примечания «хотите верьте, хотите нет». Говорят, он держал работавших на его заводе крестьян в ежовых рукавицах и при любом удобном случае пытал в подвалах своей расположенной по соседству с цехами гигантской усадьбы, а мог и замуровать там же на веки вечные в наказание. Говорят, те самые подвалы представляли собой разветвленную систему тайных ходов, в которых скрыты и поныне огромные богатства, потому что был он еще и фальшивомонетчиком. И вроде как подтверждают эти слухи не только исследования территорий с помощью современного оборудования, но и природные признаки. Деревья в парке возле усадьбы низкорослые — будто корни у них в тонком слое почвы, под которым что-то да построено. Говорят, был он охотником до женского пола, только брак заключал трижды, а местных крестьянок опозорил и довел до самоубийства не счесть сколько. Говорят, он держал в страхе местных разбойников или даже сам был их предводителем, так что никто в окрестностях не посягал на его владения.
Памятник промышленникам Андрею и Ивану Баташевым перед церковью Троицы Живоначальной в поселке Гусь-Железный Рязанской области, середина XIX века
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Памятник промышленникам Андрею и Ивану Баташевым перед церковью Троицы Живоначальной в поселке Гусь-Железный Рязанской области, середина XIX века
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
А что церковь? Андрей Баташев успел только выступить с идеей постройки — и умер в 1799-м. Работы, которые начались несколькими годами позже, контролировали его потомки и, может быть, брат Иван. Но вообще-то известно, что Иван был нрава иного, тихого и творческого — жил у еще одного баташевского завода, в Выксе, занимался художественным чугунным литьем — столик производства его мастеров можно найти в касимовском краеведческом музее, и выглядит он не хуже изделий уральских литейщиков из Кусы и Касли. Так или иначе, но возводили махину собора с 1802-го по 1868-й, с перерывами и паузами. В советское время ее разграбили, в колокольне случился пожар. Но сейчас она оживает.
Наследие Василия Баженова вызывает у историков архитектуры много вопросов. Дело в том, что его архив утрачен. А у владельцев построек свидетельства участия Баженова в проектах тоже часто не сохранялись. Поэтому о большинстве работ, стиль которых напоминает баженовский, можно только высказывать предположения. В случае с Гусь-Железным возникает вопрос: какова вероятность, что он работал в Рязанской области? Она есть. Усадьба, где жила его семья, была в соседней Липецкой области, в деревне Старое Глазово, ныне не существующей. К тому же братья Баташевы бывали в Москве, где могли познакомиться с Баженовым. Иван там отстроил себе дом — сегодня это Городская клиническая больница имени Ипполита Давыдовского по адресу Яузская улица, 11. И архитектором, как предполагают, выступал Родион Казаков, однофамилец Матвея Казакова и ученик Василия Баженова.
А вот усадебный дом в Гусь-Железном заброшен, хотя в нем долго работал санаторий. Окружающие поместье стены рушатся, регулярный парк зарос сорняками, плотина и продолжающий ее мост на высоченных опорах в аварийном состоянии и открыты только для пешеходов, а под ними катит прозрачные воды река Гусь.
Стекло
Фото: Коммерсантъ / Анна Черникова
Фото: Фотобанк Лори
Пока Баташевы вешали створки на плотине поперек Гуся, чтобы использовать в своем производстве силу воды, выше по течению выходец из другого промышленного рода вдохновлялся ее прозрачностью. В 1756-м в Мещерском крае, в селе Никулино, заработал стекольный завод Акима Мальцова. Этот же год и считается моментом рождения Гусь-Хрустального. Хотя до хрусталя еще было далеко.
Существует несколько версий, откуда взялось название реки Гусь. Кто-то возводит его к финскому kuusi — «ель». Кто-то — к слову «гусли», точнее, единственному числу — «гусль» (оно было в употреблении), а еще точнее, к прилагательному «гусельчатый» — испещренный полосами, мол, рельеф тут такой. Есть и орнитологический вариант, мол, речка извилистая, а про тех, кто петляет, раньше говорили: «бежит гусем».
Ну а само слово «гусь» в значении птицы — из санскрита, от корня hansa, переводимого как «идущий по воде». Версию с птицей поддерживают и сторонники того, что название реке дало здешнее племя мещера, чей язык принадлежал к индоиранской группе. И гусь как птица был их тотемом.
Вообще-то разветвленный род Мальцовых занялся стекольным промыслом гораздо раньше. Но Аким Мальцов оказался на берегах Гуся в середине XVIII века, то есть ровно тогда же, когда и Баташевы, и ровно по той же причине. Сенат при императрице Елизавете Петровне в 1754 году выпустил один из первых, как говорят, экологических указов. Он запрещал размещать хрустальные, стеклянные и железные заводы в радиусе менее чем 200 верст (чуть больше 213 км) от Москвы. А существовавшие производства предписывал сносить или переносить. Нововведение было призвано сберечь леса. Но использовалось, конечно, исполнителями активно и для передела собственности.
Фото: Фотобанк Лори
Фото: Коммерсантъ / Анна Черникова
Завод Мальцовых на Гусе развивался и процветал, переходя по наследству. И в 1831-м заводскими делами занялся Иван Мальцов, человек с московским образованием и непростой судьбой. Несколько лет до переезда в Гусь-Хрустальный он работал первым секретарем посольства России в Персии и оказался единственным выжившим во время разгрома там русской миссии и убийства ее главы Александра Грибоедова в 1829-м.
Из-за границы Мальцов приехал в Мещеру со шлейфом слухов о том, что выжил ценой подкупа слуг и оговора погибших. Но также со множеством знаний о передовых мировых технологиях стекольного производства. И вскоре его завод наладил выпуск высококачественного хрусталя. Большой завод и малые производства есть в городе и по сей день.
Фото: Коммерсантъ / Анна Черникова
Фото: Коммерсантъ / Анна Черникова
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Коммерсантъ / Анна Черникова
Огромный собор в центре Гусь-Хрустального недалеко от Торговых рядов XIX века постройки — тоже наследие семьи Мальцовых. Правда, сейчас он без куполов и выполняет иную функцию. Но первоначальное назначение постройки легко угадывается.
Собор возведен в 1903-м на деньги Юрия Нечаева-Мальцова, племянника Ивана Мальцова, получившего после смерти дяди в управление завод. Нечаев-Мальцов средств на культурные и религиозные инициативы не жалел. Например, он был в момент основания главным спонсором Музея изящных искусств имени императора Александра III, ныне Музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина в Москве.
Проект собора Юрий Нечаев-Мальцов пригласил разработать Леонтия Бенуа. Результат вышел впечатляющий. Если снаружи постройка может похвастаться всем богатством русского узорочья, то внутри это типичная для Европы, но редчайшая для российских просторов базилика с тремя нефами — центральным и боковыми, которые отделены колоннами. Стены собора не были расписаны. Из украшений автор выбрал лишь стеклянную мозаику за алтарем и огромное живописное полотно на противоположной стене «Страшный суд». Автор обоих — Виктор Васнецов.
Фото: Фотобанк Лори
Фото: Фотобанк Лори
В советский период собор, конечно, утратил купола и верхнюю часть колокольни. В нем устроили клуб, где проводили танцы. А на веселящихся первое время со стены взирали герои «Страшного суда» — только потом картину передали в музей.
С 1983-го тут располагается Музей хрусталя. Тончайшие изделия — исторические в витринах вдоль стен и современные на подсвеченном подиуме в центральном нефе — совершенно не вступают в противоречие с белыми стенами и темными колоннами из редкого камня лабрадорита.
Лучше осматривать музей с экскурсией — в выходные они проходят несколько раз в день. Расскажут и про техники «галле» и «нацвет», которые освоили здешние мастера, и про другие тонкости производства. И про то, как стекло болеет — это когда начинается отслойка патины. И пригласят на концерты, которые проводят тут, под церковным сводом с прекрасной акустикой, среди не менее прекрасного хрусталя и стекла.
Фото: Фотобанк Лори
Фото: Фотобанк Лори
Фото: Сергей Бобылев / ТАСС