«Солдаты поневоле» получат доску в Париже

В Доме инвалидов в Париже будет установлена доска в память malgre-nous — «солдат поневоле», которые жили в одной стране, но служили другой. Франция стремится окончательно обнулить счеты между соотечественниками, воевавшими во время Второй мировой по разные стороны фронта. Рассказывает корреспондент «Ъ» во Франции Алексей Тарханов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Франция завершила серию торжеств к 80-летию освобождения страны от гитлеровской оккупации. Они проходили в прошлом году по всей стране начиная от Нормандии и закончились в этом — на восточной границе, откуда войска союзников вступили на землю Германии. Последним городом, в котором отмечалось освобождение, стал эльзасский Кольмар. Там президент Эмманюэль Макрон объявил о том, что в память о malgre-nous, жителях Эльзаса и Мозеля, которые были насильно призваны в немецкую армию во время войны, будет установлена доска в Доме инвалидов в Париже.

История malgre-nous («вопреки нам» в буквальном переводе) болезненна для Франции.

За ней — судьбы французов, которые родились на приграничной территории, принадлежавшей в разное время двум враждующим странам и говорившим на разных языках, которых однажды назвали немцами и отправили на фронт. Причем если в Первую мировую большинство, родившееся в Германии, считало себя скорее немцами и пошло служить в армию Вильгельма, то в армию Гитлера их забирали насильно.

В 1940 году Германия не только оккупировала значительную часть Франции, но и аннексировала Эльзас и Мозель. Указ об этом подписал лично Адольф Гитлер. Аннексия не была признана международным правом и не была закреплена ни одним договором, даже между режимом Виши, представлявшим побежденную Францию, и Германией. Гитлер фактически присоединил эти территории к рейху, запретив французский язык, германизировав имена, введя немецкую администрацию и поставив население под жесткий контроль. Это происходило как при содействии коллаборационистов, так и при активном или пассивном сопротивлении большинства.

Жители Эльзаса и Мозеля должны были подчиняться германским законам и служить в германской армии. После нескольких пропагандистских кампаний, убедившись, что энтузиазма на «новых землях» она не дождется, германская администрация приступила к насильственному набору молодежи: сначала в 1941-м в «службу труда» RAD, а год спустя — в армию. В августе 1942 года «жители Эльзаса и Мозеля германской расы», а также люксембуржцы и соседние бельгийцы получили приказ встать в ряды вермахта. Вместе с мундиром они получали немецкое гражданство.

Некоторые, в основном молодежь, бежали от мобилизации во Францию. Их было немало — 40 тыс. человек уклонились от службы.

Однако еще больше, около 132 тыс. жителей «новых земель», было насильно призвано в армию оккупантов. За их верность отвечали их семьи — в случае дезертирства сына или мужа семью отправляли в лагеря.

Историки давно подчеркивали: впечатление, что эльзасцы и мозельцы сознательно шли бороться с большевизмом, создано гитлеровской пропагандой. В отличие от убежденных нацистов-волонтеров дивизии «Шарлемань», это были «солдаты поневоле» — malgre-nous.

Их не собирались оставлять в Европе и с самого начала предназначали для Восточного фронта, где шли самые ожесточенные бои. «90% жителей Эльзаса и Мозеля были направлены в Россию, Украину, Польшу, Бессарабию, только 4% в Италию, 4% — во Францию и Бельгию»,— отмечает Альфонс Трёстлер, эльзасский политик и историк региона.

Около 50 тыс. malgre-nous были убиты или пропали без вести в боях против Красной армии. Многие попали в плен.

В июле 1944 года, после возвращения французского правительства в Париж, советские власти пошли навстречу просьбам союзников и разрешили 1500 французам из лагерей военнопленных присоединиться к войскам «Свободной Франции» в Северной Африке. К концу войны пять конвоев вернули домой около 10 тыс. malgre-nous.

Судьба их во Франции оказалась сложной — malgre-nous приняли скорее как предателей. Разве что на их малой родине помнили об условиях насильственной мобилизации, в остальных департаментах к ним относились с подозрением. Против них сыграл и громкий послевоенный процесс в Бордо в 1953 году. 13 мобилизованных из Эльзаса и Мозеля были замешаны в резне в Орадур-сюр-Глане: 10 июня 1944 года эсэсовцы из дивизии Das Reich убили 642 мирных жителя лимузенской деревни. Соучастники расправы были приговорены к тюремным срокам. Этот процесс еще раз обострил непонимание между двумя французскими землями. Общественное мнение Эльзаса и Лимузена было диаметрально противоположным: первые просили понимания, вторые требовали мести.

В рамках франко-германского примирения, инициированного генералом де Голлем и канцлером Аденауэром в 1963 году, malgre-nous были реабилитированы.

Официально закрыт и финансовый вопрос: в 1982 году Германия выплатила €250 млн в качестве компенсации насильно мобилизованным. И все же об их судьбе вспоминают в каждую годовщину освобождения. В первый раз о судьбе мобилизованных заговорил Николя Саркози в 2010 году в дни 65-летия победы союзников над нацистской Германией. «Malgre-nous не были предателями, они, наоборот, стали жертвами настоящего военного преступления»,— заявил тогда президент Франции.

Уже несколько городов Франции почтили память своих сограждан, оказавшихся между двух огней и в большинстве своем расплатившихся за это жизнью. Один из памятников, посвященных советско-французской дружбе, созданный по проекту потомка «солдата поневоле», лотарингского скульптора Поля Фликанже, был в 2012 году установлен в российском Тамбове, где в лагере №188 для военнопленных и интернированных на станции Рада навсегда остались многие из французских malgre-nous. Мемориальная табличка в парижском Доме инвалидов будет напоминанием о трагической истории жителей приграничных регионов, которые стали двойной жертвой: нацистской оккупации и насильственной германизации. Президент Макрон не хочет оставлять пятно на памяти людей, брошенных своей страной в руки врагов.

Алексей Тарханов