Событие недели — "К чему помыслы о любви" (Was Nutzt die Liebe in Gedanken, 2004) Ахима фон Борриса, тонкий и провокационный, непристойный и целомудренный, да и просто очень красивый, ни на что в современном кино не похожий фильм (20 марта, "Культура", 23.55, *****). Он основан на криминальной драме, приключившейся в 1927 году и описанной участницей событий, из-за которой как раз и пролилась кровь. В 1933 году штурмовики сжигали ее книгу на площадях, но не по политическим резонам, а как символ веймарского разврата, на смену которому пришла во всем своем великолепии моральная чистота нацизма. Они были по-своему, по-нацистски правы. Фильм, строго говоря, именно что о разврате, но разврате неподсудном, "добросовестном, ребяческом", об экстазе 17-летних детей, которые верят, что любви у них хватит на всех, а в минуту высшего счастья лучше умереть. Большую часть фильма занимает вечеринка, устроенная в семейном доме под Берлином "золотой молодежью": Гюнтером и его сестрой Хильдой, скачущей из одной постели в другую. С первых же кадров понятно, что добром дело не кончится. Бисексуальный Гюнтер слишком зачарован револьвером, который в финале непременно выстрелит. Его любовник, поваренок Ханс, спит с Хильдой, не признающей в сексе социальных барьеров. А его друг, девственник Пауль, отчаянно влюблен в Хильду. И все верят, что на вечеринке случится чудо, и все предчувствуют, что завершится она чьей-то смертью. Реки абсента, развалы кокаина, танцы. Все это озарено и словно бы освящено солнечным светом, пронизывающим парк, создающим резкий контраст с затемненными, заставленными громоздкой мебелью богатыми городскими квартирами. Фон Боррис феноменально передает физическое ощущение и лета, и желания, и бренности жизни. И виртуозно избегает искушения придать вечеринке глобальное измерение, вставив в фильм какую-нибудь благоглупость про "тень надвигающегося нацизма". Конечно, он не Лукино Висконти, но в его взгляде на мир есть что-то от автора "Семейного портрета в интерьере": упоение подгнившей красотой, аристократическое пренебрежение модными условностями, недвусмысленное желание жить не здесь и сейчас, а в прошлом, в хрупкой и жадной до наслаждений Веймарской республике. Впрочем, судя по приставке "фон", режиссер имеет право на такое высокомерие по отношению к современности. Еще один отличный немецкий фильм — "Быстро и без боли" (Kurz und schmerzlos, 1998) Фатиха Акина (22 марта, "Культура", 23.55, ****). В прокате он провалился, а через пять лет Акин стал мировой знаменитостью, получив берлинского "Золотого медведя" за "Головой об стену". Это реалистическая гангстерская драма, в которой чувствуется влияние разве что ранних фильмов Мартина Скорсезе. Но Акин обладает даром совмещать социальную точность с таким "широкоформатным" взглядом на мир, что не впадает ни в бытовуху, ни в чернуху. Это уже не реализм, а гиперреализм. А главный герой фильма — недобрые кварталы Гамбурга, где живут трое друзей: турок Габриэль, грек Коста и серб Бобби. Серб пытается пробиться в ряды албанской мафии, считающейся самой крутой. Коста колеблется между прямой и кривой дорожками. А Габриэль, уже понюхавший тюрьмы, мечтает лишь о том, как скопит деньжат и будет сдавать в аренду катера на южном побережье Турции. Естественно, и по законам жанра, и по законам жизни и светлые, и зловещие мечты не сбудутся, а друзья погрузятся в криминальный и любовный ужас. Город — герой и "Таинственной реки" (Mystic River, 2003) Клинта Иствуда (18 марта, РТР, 23.40, *****). Очень специальный город, роковой, предопределяющий судьбы: половина мужиков в нем — бывшие заключенные, а половина — тюремщики. Здесь, как и у Акина, речь идет о трех друзьях детства. Дейв (Тим Роббинс), четверть века назад похищенный и изнасилованный педофилами, — тихий обыватель с ранеными глазами и странностями в поведении. Джимми (Шон Пенн) — крутой парень, авторитет районного масштаба. Шон (Кэвин Бэкон) — страдающий коп. Когда в парке находят жестоко убитую любимую дочь Джимми, просыпаются старые страхи, старая ненависть, материализуются из тайников давно не стрелявшие револьверы. Джимми сам вершит суд и расправу, но льется, естественно, невинная кровь. К этому образцово классически снятому фильму есть, по большому счету, только одна претензия: он слишком образцово классически снят. И слишком по Станиславскому сыгран: три отличных актера демонстрируют такой спектр своих возможностей, что к середине фильма начинают просто утомлять. Самый забавный фильм недели — "Зорро — голубой клинок" (Zorro, the Gay Blade, 1981) Питера Медака, запредельно глумливая вариация на тему мстителя в маске (19 марта, Первый канал, 1.45, ***). Место временно нетрудоспособного дона Диего Вега занимает его брат-близнец Бани, пробитый гей, которого семья сплавила в британский ВМФ, надеясь, что он "станет мужчиной". Как бы не так. Самый знаменитый эпизод — бал-маскарад, на котором злой губернатор надеялся задержать Зорро. Но аристократы, для которых Зорро стал типа звезды светской хроники, не сговариваясь приходят на бал, как один, в его наряде.
