Предваряя открытие курортного сезона в Крыму, полуостровной президент Юрий Мешков мощно открыл сезон политический. Накануне выборов в ВС Украины и Крыма Мешков призвал жителей полуострова вовсе не принимать участия в выборах в ВС Украины и уносить бюллетени с собой. Впрочем, он поспешил присовокупить, что призыв исходит не от Мешкова-президента, но от Мешкова-гражданина.
Слово "гражданин" (калька с французского citoyen) звучало весьма величаво в XIX веке ("но гражданином быть обязан"). За несколько десятилетий XX века слово приобрело скорее тюремно-лагерный и притом весьма уничижительный оттенок — "Гражданин, пройдемте", "Там ты уже не человек, там ты — "гражданин"" (о положении зэка в зоне) и т. д. Наконец, на исходе XX века установилась новая норма: "гражданином" называет себя важное должностное лицо в том случае, когда оно собирается грубо и публично пренебречь своими должностными обязанностями. Судья Зорькин именовал себя гражданином всякий раз, как ему приходилось нарушать запреты, налагаемые на него законом о КС. Президент Мешков, обязанный по своей должности соблюдать украинскую конституцию, призывая к недопущению крымских представителей в законодательное собрание Украины — что несколько противоречит украинскому основному закону, — естественным образом не мог удержаться от того, чтобы не объявить себя гражданином. Любопытно, что в тех редких случаях, когда должностные лица сами соблюдают Божеский и человеческий закон или же призывают к тому сограждан, т. е. ведут себя в высшей степени законопослушно, они отнюдь не употребляют такого самоназвания. Во всяком случае, призывов типа "как гражданин, призываю: не укради, не прелюбы сотвори, не пожелай жены искренняго твоего, ни осла его, ни вола его" ни от судей, ни от президентов услышать пока не удалось.
Когда же призыв Мешкова-гражданина возымел действие и по результатам плебисцита жители полуострова одобрили план сецессии Крыма, Мешков-президент указал, что рассчитывает воплотить план в жизнь "силами своей администрации и Черноморского флота". Политический конфликт, решаемый силами военного флота, в обиходе принято называть войной либо — в самом мирном и ласковом варианте — "дипломатией канонерок". Так что в смысле чрезвычайной бодрости, являемой президентом-гражданином, его можно сравнить даже с не менее бодрым Владимиром Жириновским, к которому президент-гражданин испытывает амбивалентные чувства: то говорит об уважении, вызываемом у него знаменитым либеральным демократом, то, напротив, соглашается с теми, кто сравнивает Жириновского с Гитлером, что (если, конечно, Мешков не преклоняется также и перед Гитлером) свидетельствует уже о меньшем уважении.
Амбивалентный либеральный демократ представил свое видение будущности спорного полуострова. В очередной раз сообщив о своей заветной мечте — "вернуть столбы (пограничные. — Ъ) на границы бывшей Российской Империи", лидер ЛДПР расцветил картины будущей победы новыми яркими подробностями: "Устроим всемирный банкет. Может быть, весь Крым превратим в банкет и там устроим всемирную групповуху".
В рамках вышеприведенной аналогии можно, конечно, вспомнить о планах Гитлера устроить в Норвегии своего рода всемирный заповедник нордической расы. А в рамках модного среди западных политологов фрейдизма можно вспомнить хрестоматийный эпизод из книги "Последний бросок на Юг", повествующий об отдыхавшей на черноморском курорте девушке, которая вопреки призывам будущего лидера ЛДПР не сняла с себя трусики, чем либерального демократа весьма огорчила. Фрейдисты могут заявить, что отныне им ясен смысл политической деятельности лидера ЛДПР: в порядке компенсации за юношескую фрустрацию учинить на том же курорте совершенно массовое снимание трусиков. Но поскольку и враги и друзья либерального демократа сходно признают за ним чрезвычайную откровенность, правильнее предположить, что лидер ЛДПР открыл истинную причину любви просвещенных патриотов к Крыму: каждый из них хранит приятные воспоминания о том, как он на брегах Тавриды поклонялся сперва Бахусу, а потом Венере, но, будучи не в силах признать, что быстротекущие годы ослабили (если не вовсе уничтожили) возможности дальнейшего поклонения, предпочитает во всем винить не безжалостный Хронос, а совершенно в данном случае безвинного Леонида Кравчука. Иллюзия, согласно которой стоит только вернуть Крым под российскую державу, как вернется и прежняя способность к молодецким забавам, заставляет любить и совершенно в смысле забав бессмысленный Черноморский флот и даже крымского президента-гражданина.
Но до восстановления границ империи, равно как и последующего обильного банкета со свальным грехом еще надо дожить. На сегодняшний же день наряду с мечтами о свальном грехе наших политиков одолевает повальная бедность. Тот же лидер ЛДПР, отчаявшись получить деньги от банкиров, решил обратиться к Черномырдину, объяснив, что цивилизованный премьер обязан финансировать партию-победительницу. Взяв за основу германский стандарт, либеральный демократ насчитал, что его партии причитается 36 миллионов марок — из расчета в DM3 на каждого из 12 миллионов избирателей, однако, прибегнув к факторингу, лидер ЛДПР согласился получить от премьера даже и 10% от положенного, т. е. DM3,6 млн.
Сам премьер пока ни на что не согласился, однако динамика запросов впечатляет. Две недели назад испрашиваемая у банкиров сумма составляла 220 млрд руб., сегодня она уменьшилась до 3,6 млрд руб., т. е. в 60 раз. Если динамика запросов сохранит линейность, испрашиваемая сумма к середине апреля снизится до 60 миллионов и к Первомаю дойдет до миллиона, а уже такой запрос легко может быть удовлетворен не только Черномырдиным, но даже и средней руки "челноком".
Другой известный партийный лидер Василий Липицкий пока не готов — в отличие от Жириновского — следовать призыву "смирися, гордый человек!" и занят активным поиском арабских долларов. По мнению Липицкого, необходимый России "отказ от однобокого атлантизма... возможен только при более активной позиции арабского мира", который, обладая "значительными финансовыми ресурсами, должен пустить их в ход, если хочет и в дальнейшем быть заметным фактором геополитики".
Разговоры о том, что ЛДПР, ряд более мелких патриотических организаций, наконец, газета "День" ("Завтра") получают деньги от террористических арабских режимов, ведутся давно. Но практически впервые раздается столь публичный вопль души, обращенный к Ираку, Ливии etc.: "Да когда же вы в самом деле пустите в ход свои нефтедоллары?!". Безденежье — пренеприятная вещь, и алчность проф. Липицкого понятна, однако стандартный девиз патриотов — "Постыдно Великой России вымаливать подаяние у Запада" — после такого публичного вопля дополняется парным девизом: "Сладостно и почетно Великой России вымаливать подаяние у Саддама Хусейна".
Но все познается в сравнении, и предпринимаемые проф. Липицким поиски друга смотрятся почти респектабельно на фоне параллельных опытов думцев Сергея Бабурина, Александра Невзорова и председателя думского комитета по безопасности Виктора Илюхина. Думцы заклеймили те "американские круги", которые "предъявляют к нашему традиционному союзнику — КНДР — новые несправедливые требования, что только обостряет обстановку и вызывает удивление и возмущение".
Несправедливые требования, как известно, заключаются в том, чтобы инспекторы МАГАТЭ были допущены на северокорейские ядерные объекты в видах удостоверения в том, что "наш традиционный союзник" не клепает в спешном порядке атомную бомбу. Вообще говоря, если Бабурин и Невзоров считают полезным и правильным, чтобы всякий психически неуравновешенный диктатор имел в своем распоряжении ядерное оружие, попытки тому противодействовать могут вызвать их естественное возмущение. Но менее понятно удивление думцев: с точки зрения не только "определенных американских кругов", но даже и всех членов "ядерного клуба", включающего также и Россию, расширение клуба (тем более за счет черт знает кого) представляется крайне нежелательным, и непонятно, что удивительного в естественной солидарности ядерных держав. Вероятно, думцы — приверженцы Ким Ир Сена настолько поверили в собственный тезис "Россию превратили в страну третьего мира", что уже сами не считают свое отечество ядерной державой, испытывают от этого комплекс неполноценности и оттого солидарны с другими странами третьего мира, которые — вроде КНДР — комплексуют по поводу своей безъядерности.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ