7 марта 1917 года
Известный депутат рейхстага Конрад Гаусман в Berliner Tageblatt, в статье, посвященной оценке возможностей последствий русской революции, считает восторг союзников России неискренним. "Правда,— пишет Гаусман,— можно ожидать от руководителей русской революции подвигов, подобных подвигам Гамбетты, можно ожидать всяческих проявлений героизма слова и дела. Однако все это не изменит создавшегося положения, так как причины, вызвавшие крушение старой власти, остаются роковыми для новой власти, стоящей лицом к лицу с тем же транспортным и продовольственным кризисом".
9 марта 1917 года
7 марта в заседании Совета Рабочих Депутатов присутствовал Максим Горький. Н. С. Чхеидзе приветствовал писателя.
Максим Горький обратился к собранию со следующими словами:
— Время слов прошло. Наступило время дела. Я уполномочен группой художников устроить ряд национальных праздников, как, например, праздник 1 мая, устроить концерты, театры, картины для удовольствия народа. Они просят делегировать двух или трех депутатов, которые помогли бы вам в этом деле. Будет приятнее, если мир увидит, как культурен русский пролетариат. Ни одна революция не шла в ногу с искусством. Вы первые выполните эту великую задачу.
Собрание горячо приветствовало Максима Горького.
9 марта 1917 года
Совершившееся великое дело переворота государственного строя в России не осталось чуждым и нашему русскому торгово-промышленному миру, который всегда чутко отзывался на народные волнения. Особенно ярко в этом отношении проявили себя московские торгово-промышленные круги, которые во главе с А. И. Коноваловым помогли рабочему организоваться еще в такое недавнее тяжелое время реакции, которую мы только что свергли.
Об отношении московского торгово-промышленного мира к текущим событиям лучше всего говорят те приветствия, которые были посланы московскими торгово-промышленными организациями новому правительству и председателю Государственной Думы М. В. Родзянко.
Так, комитет московской хлебной биржи в телеграмме на имя М. В. Родзянки пишет, что "преклоняется перед твердой волей Государственной Думы свергнуть ненавистное иго старого режима".
9 марта 1917 года
Матрос Гвардейского экипажа, стоящий на карауле у дворца великого князя Кирилла Владимировича, встречает меня у наглухо закрытых ворот.
— Во дворец пройти нельзя. Кого нужно?
После моего заявления, что я говорил с великим князем, который меня ожидает, караульный соглашается позвонить в дверь.
У дверей кабинета меня уже ждет великий князь Кирилл Владимирович. По его лицу видно, что он устал, измучен. Говорит нервно, все время повышенным тоном, мысль и речь лихорадочны и неустойчивы.
Вдыхая клубы папиросы, великий князь начинает беседу так:
— Что я еще могу добавить к тому, что известно широким массам населения, что известно России?.. Свершилось. Переворот произведен и произошел, несомненно, по вине бывшего государя. Мы своевременно его предупреждали, доказывали, говорили, но ведь он нас слушать не хотел...
Что говорить, даже я, как великий князь, разве я на каждом шагу не испытывал гнет старого режима? Разве я был спокоен хоть на минуту, что, разговаривая с близким человеком, меня не подслушивают? Разве я не знал, что стоит мне выйти из дворца — и за мной начинают следить какие-то темные личности, агенты охранного отделения протопоповского министерства?
10 марта 1917 года
У вокзала в ожидании прибытия низложенного императора так же, как и в Могилеве, стояла толпа, также хранившая глубокое, гробовое молчание.
Экс-император, ныне полковник Романов сел в ожидавший его автомобиль и вместе с князем Долгоруким отбыл в Александровский Царскосельский дворец.
По словам князя Долгорукого, по дороге до дворца Николай II хранил абсолютное молчание и не проронил ни слова. Подъезжая к дворцу, Николай II несколько заволновался.
11 марта 1917 года
Кавказский фронт. В ночь на 8 марта наша команда разведчиков скрытно проникла в окопы противника у Хатвана (Татвана), что на юго-западном берегу Ванского озера, и лихим налетом без выстрела захватила пулеметный взвод в составе 3 офицеров, 18 аскеров (солдаты турецкой армии.— "Власть"), 2 пулемета, дальномер и телефон.
12 марта 1917 года
Товарищи воины! Время фразерства и слов прошло. Наступила пора дела. А потому без всякого вступления приступаю прямо к изложению того предложения, которое я хочу сделать вам, а именно: навязанное деспотической волей царей, некрасивое, чуждое по фонетике своей русскому уху слово "солдат" предлагаю заменить благородно звучащим, самобытным издревле русским словом "воин".
Были когда-то солдаты царей... Теперь есть воины-граждане — создатели великой Республики Русской.
Гражданин-капитан А. Нищенский.
Рубрику ведет Евгений Жирнов