Убытки требуют вреда

Кто несет ответственность за невзыскание дебиторской задолженности, которая могла пополнить конкурсную массу предприятия-банкрота, решит Верховный суд РФ (ВС). Директор обанкротившейся компании видит в этом вину конкурсного управляющего, последний же считает, что предъявить дебитору исполнительные листы мог сам руководитель фирмы, так как долг был просужен еще до назначения управляющего. Арбитражные суды выносили разные решения, теперь дело рассмотрит экономколлегия ВС. Юристы отмечают, что для взыскания убытков нужно установить, был ли банкроту причинен вред, то есть являлась ли задолженность реальной к взысканию. Причем некоторые эксперты допускают привлечение к ответственности и директора, и управляющего.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

ВС разберется в вопросе о разграничении ответственности между директором обанкротившегося предприятия и назначенным на процедуру арбитражным управляющим (АУ). В декабре 2020 года Арбитражный суд Московской области признал ООО «Машстрой» банкротом, а на проведение процедуры конкурсного производства назначил АУ Виктора Алтунина. Претензии к нему возникли у Валерия Позднякова, бывшего директора и единственного учредителя предприятия-должника.

Дело в том, что АУ не принял меры для взыскания дебиторской задолженности, из-за чего, по мнению господина Позднякова, «Машстрою» не удалось получить около 210 млн руб. от дебитора — АО ПЭМЗ.

Основная часть долга (193,4 млн руб.) уже была просужена, но управляющий не предъявил к взысканию исполнительный лист от августа 2019 года, в результате трехлетний срок на возбуждение исполнительного производства истек. По оставшимся 17,4 млн руб. АУ не устранил недостатки апелляционной жалобы, по этой причине она была возвращена. Если бы не бездействие управляющего, утверждал бывший директор «Машстроя», эти долги были бы с высокой вероятностью погашены, а деньги включены в конкурсную массу банкрота.

Судебный процесс был непростым. Первая инстанция в апреле 2023 года согласилась с доводами господина Позднякова и взыскала с АУ убытки. Но апелляция отменила это решение, усомнившись в реальной возможности ПЭМЗ погасить задолженность, так как сам дебитор тоже находился в процедуре банкротства, а долг перед «Машстроем» относился к пятой очереди текущих платежей. Кроме того, апелляционный суд отметил, что «Машстрой» и ПЭМЗ являются аффилированными лицами, а потому существовала вероятность понижения требований в очередности погашения.

Окружная кассация в сентябре 2023 года направила дело на новое рассмотрение. На втором круге арбитражные суды проанализировали финансовое положение ПЭМЗ, придя к выводу, что у дебитора имелись достаточные активы для покрытия задолженности перед «Машстроем».

В связи с этим все три инстанции сочли потери банкрота от бездействия АУ реальными и постановили взыскать с Виктора Алтунина 210,76 млн руб. убытков, соответствующих размеру дебиторки.

Однако саморегулируемая организация арбитражных управляющих (СРО АУ) «Евросиб», в которой состоит господин Алтунин, обжаловала эти решения в ВС. Главный довод СРО заключался в том, что возможность предъявить исполнительные листы к взысканию появилась еще в период, когда «Машстроем» руководил Валерий Поздняков, то есть задолго до признания предприятия банкротом и утверждения конкурсного управляющего. Этот аргумент заинтересовал ВС, и на днях дело передали на рассмотрение экономколлегии, заседание назначено на 6 марта.

Реальность взыскания и разделение вины

Как правило, управляющие не склонны бездействовать в отношении возможных способов пополнения конкурсной массы банкрота, говорит АУ Татьяна Пугачева. Причина в том, что чем больше имущества у банкрота будет обнаружено, тем больше его долгов будет погашено, а от доли удовлетворения требований кредиторов зависит процентное вознаграждение управляющего. Тем не менее юрист Briefcase Law Office Владислав Андреев отмечает, что «невзыскание дебиторской задолженности является распространенным основанием для взыскания убытков с АУ», о чем говорила, в частности, ФНС РФ в письме от 30 декабря 2021 года.

В случае спора о разграничении ответственности между директором предприятия-банкрота и его АУ нужно определить, «в результате чьих именно действий взыскание стало невозможно», поясняет руководитель судебно-арбитражной практики Asto Consulting Вероника Челнокова. Господин Андреев считает, что «нижестоящие инстанции верно оценили фактические обстоятельства и пришли к выводу о необходимости взыскания убытков с АУ». Управляющий не мог не знать о дебиторской задолженности, но даже не предпринял попытку восстановить срок, рассуждает юрист. «Именно то лицо, которое своим бездействием допустило утрату возможности реального получения денежных средств в пользу компании, должно нести ответственность, если имелся объективно разумный срок на предъявление исполнительного листа»,— указывает партнер NOVATOR Legal Group Александр Катков.

Опрошенные “Ъ” эксперты высказывают разные мнения о том, кто должен нести ответственность за невзыскание дебиторки.

Господин Катков считает, что взыщут убытки с того, в чей период полномочий истек срок на предъявление исполнительного листа, то есть в данном случае с АУ. Но «если времени у управляющего оставалось очень мало, то убытки перейдут на директора», полагает госпожа Челнокова. Нужно также учесть, передал ли управляющему бывший директор банкрота документацию по дебитору и не затягивал ли с этим, делится наблюдениями Владислав Андреев.

Между тем Татьяна Пугачева не исключает распределения убытков пропорционально между несколькими лицами (директором и АУ), чьи действия нанесли вред конкурсной массе. Владислав Андреев, напротив, не согласен, что ответственность можно возложить одновременно и на директора банкрота, и на управляющего: «Даже если бывший директор должника длительное время не предъявлял исполнительный лист к исполнению, это не освобождает конкурсного управляющего от такой обязанности».

В целом для взыскания убытков нужно доказать наличие причиненного вреда, неправомерность действий (бездействия) управляющего и их причинно-следственную связь с убытками, напоминает госпожа Пугачева. Главный критерий, по которому расходились позиции судов,— была ли реальная возможность взыскания средств с дебитора. Одни суды сочли, что была, другие признавали недоказанной вероятность получения денег, поскольку дебитор сам находился в процедуре банкротства, а спорный долг относился лишь к пятой очереди текущих платежей, указывает Татьяна Пугачева. При отсутствии реального вреда, подчеркивает она, «нельзя в принципе говорить о взыскании убытков». К тому же, замечает Вероника Челнокова, нижестоящие суды определили вероятность выплаты долга на основе кадастровой стоимости имущества ПЭМЗ, однако «имущество банкротов обычно реализуется на торгах со значительным дисконтом».

Ян Назаренко, Анна Занина