Покажи фанатам диски

20 февраля 1967 года родился музыкант, певец и сонграйтер Курт Дональд Кобейн. Его Nirvana — целое явление, отголоски которого и сегодня слышны повсюду. Миллионы проданных дисков, включение в Зал славы рок-н-ролла, Grammy за особый вклад в музыкальную культуру — лишь малая толика заслуг легендарного трио из Абердина. А еще Кобейн был большим меломаном. И умел не только давать, но и брать.

Текст: Кирилл Бондарев

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Имя (Цена «нирваны»)

На вкладышах к демокассетам Курт любил поиграть со своим именем, меняя начальную «k» на «с» или вовсе подписываясь «Курдтом». Подобным же образом менялись названия проектов — от дурацкого Ed Ted Fred до похабщины а-ля Fecal Matter («Фекалии») и совсем уж циничного The Sellouts («Продажные»). Более или менее адекватным философии Кобейна — панка, хиппующего по заветам фанзина Maximum Rock’n’roll,— было Bliss («Блаженство»). Однако музыканта и оно не устраивало на 100%. «Хотелось чего-то красивого, милого, без панковской жести типа Angry Samoans»,— пояснял он в интервью биографу Майклу Азерраду.

Озарение пришло недобрым утром в 9:00. Курта трясло на отходняках, и слово «нирвана» — состояние совершенного счастья и покоя в буддизме — явилось как нельзя кстати, когда мясо, казалось, с костей сходит. Иное дело, какой ценой досталось группе обретение «Нирваны» впоследствии.

Дело в том, что коллектив с таким названием уже существовал в Англии конца 1960-‍х. Британская Nirvana носила роскошные кудри, играла кислотный барокко-поп и писала тексты про космические трипы в компании кактуса, паука и самки муравья. К 1985 году проект распустили, но, прознав об успехе американского гранж-трио, возродили вновь, чтобы в 1992-м влепить иск за использование чужого имени. Получив $100 000 компенсации, предприимчивые бритты смекнули, что hype must go on, и попытались урвать еще больше на выпуске сборника «Nirvana Sings Nirvana». Дело наверняка бы выгорело, кабы не смерть Кобейна, отрезвившая хапуг. Хотя кавер на «Lithium» они все-таки сделали, реализовав на пластинке «Orange and Blue» 1996 года. Как ни странно, переосмысление классики гранжа через сиропчик психоделик-попа и впрямь звучит недурно.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Со временем Курт разлюбил название своего детища: мол, уж слишком оно помпезно для панк-группы, каковой была Nirvana. Впрочем, известный своей словоохотливостью артист наговорил столько, что отличить сегодня правду от вымысла — та еще задача.

Вокал («Доктор, я голоса слышу»)

Кобейн не скрывал имен своих любимых фронтменов и поминал их добрым словом в прессе, а то и в каверах, увековеченных на дисках Nirvana. Самые очевидные — Игги Поп, Джон Леннон и блюзмен Ледбелли, чья страшная баллада «Where Did You Sleep Last Night?» стала украшением концертника Unplugged in New York. Притом Джон Фогерти из Creedence Clearwater Revival, которого певец лихо копировал, в список фаворитов почему-то не попадал.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Были у Курта и более теневые герои. Один из них — сонграйтер Дэниел Джонстон из Остина. Дэниел был шизофреником со справкой, что, впрочем, не мешало ему сочинять и записывать странные песенки под пиано с органчиком — без претензий на большое искусство и оттого вдвойне симпатичные Кобейну. Курт явно резонировал с этим аутсайдером, раздававшим свои кассеты с рукописными обложками просто так, прямо на улицах. Но то было больше родство духовное. На практике же Кобейн копал глубже и опаснее — а именно к Дэвиду Йоу, вокалисту Scratch Acid и The Jesus Lizard. У него он перенял истероидную, взрывную вокальную атаку. Слишком умный и циничный для шоу-бизнеса, Йоу проповедовал свой злющий нойз-рок строго тем, кто в теме — то бишь в андерграунде. На концертах он чудил не хуже Игги; к примеру, мог запросто облизать зазевавшегося зрителя, а в студии творил с микрофоном такой «секс», что сам Петр Мамонов времен «Звуков Му» ужаснулся бы. Наиболее красочно его манеру пения описал Майкл Азеррад, сравнив голос Йоу с воем похищенного ребенка, силящегося прорваться сквозь скотч, заклеивший рот. Жуткий образ, но, безусловно, точный.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 1990 году Nirvana сыграла у The Jesus Lizard на разогреве в клубе Maxwell, а в 1993-м вышел их сплит-сингл «Puss/Oh, the Guilt» — не бог весть какой хитовый, зато яркий. Любопытно, что Дэвид Йоу, не разделяя всеобщих восторгов от гранжа, Кобейну симпатизировал (что в целом редкость для панк-подполья). «Никогда не любил Soundgarden, и Mudhoney меня особо не трогали,— признавался он в интервью The Village Voice.— А вот Nirvana — да, эти были чертовски хороши».

Мелодика (Биффы за риффы)

«Битломания» — профессиональный недуг, ожидающий каждого, кто решил связать себя с музыкой. Не миновал он и Кобейна. С малых лет Курт заслушивался ливерпульской четверкой, особенно надрываясь под «Hey Jude». При этом ее автора Пола Маккартни он якобы ненавидел — по крайней мере, на словах.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Битловщина» мигом распознается во многих треках Nirvana. Взять хотя бы «All Apologies» из третьего альбома «In Utero» (1993) с ее лучезарным «yeah-yeah-yeah». Но особо показательна в этом плане «About a Girl» (с первого альбома «Bleach», 1989.— Прим. ред.) — гранж-баллада, где типично ливерпульская гармония отфильтрована через ржавое абердинское решето. Впрочем, эта аудиовалентинка для Трейси Марандер, бывшей пассии Курта,— редкое исключение в трек-листе «нирвановского» дебюта. Именно там звучат самые тяжелые, вязкие риффы, которые когда-либо сочинял Курт. Или, честнее будет сказать, Базз Осборн из Melvins?

«Мелвины» были уникальны — и не только для родного Абердина. Породнив в своей музыке хард-рок 1970-‍х с хардкором, они дали начало таким жанрам, как сладж со стоунером, и вообще круто опередили время. «А что, так можно было?» — лепетала панк-детвора, покуда Осборн обрушивал в зал со сцены свинцовую мощь гитарного риффа. Разумеется, Кобейн влюбился в Melvins с их первых демо. К тому же Базз был не только кумиром для Nirvana, но и другом: они вместе тусовались, ходили по концертам, а после удирали от копов, застукавших парней за актом распития или вандализма. Немудрено, что номера «Floyd the Barber», «The Paper Cuts» и «Downer» звучат абсолютно «по-мелвинзовски» (да и писались они при участии их ударника-тяжеловеса Дейла Кровера).

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 1993 году Курт попробует воздать должное героям детства, спродюсировав их альбом «Houdini» — да только любовь к опиатам окажется сильнее любви к музыке. Повзрослевшего Базза, который на тот момент успеет поработать с Майком Пэттоном в составе Fantomas, до того выбесит микс Кобейна, что он попросту уволит горе-звукача.

Песни («Чужого не бери!»)

Когда Курт на репетиции презентовал коллегам наработки «Smells Like Teen Spirit», басист Крист Новоселич сразу заявил: «Дружище, нас распнут за такую песню». И не оттого, что рифф был скверным: просто звучал он до боли знакомо…

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 2

Курт Кобейн на концерте в Бельгии, 1991

Фото: Gie Knaeps / Getty Images

Курт Кобейн на концерте, 1993

Фото: Kevin Mazur / WireImage

К моменту записи второго альбома «Nevermind» (1991) было решено кардинально сменить стилистику. Пока лидер Nirvana дурачил прессу, заявляя, будто работает исключительно с «гей-попом», группа осваивала новые территории, то разгоняясь до лютого панка («Territorial Pissings»), то замедляясь до слоукора («Something in the Way»). Что у них вышло в итоге, известно всем: «Nevermind» — не культ даже, это манифест поколения Х, отчаянный и хриплый. Цитируя фильм «Назад в будущее»: «Ты искал новый звук? Послушай-ка вот это!»

Юмор в том, что пресловутая новизна — не совсем за авторством Nirvana или их гениального звукача Батча Вига. Да и Курт не делал из этого тайны. «Пытаясь сочинять поп-музыку, я в основном драл у Pixies»,— честно заявил он в интервью Rolling Stone от 1994 года.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 6

Курт Кобейн на записи для передачи MTV Unplugged, Нью-Йорк, США

Фото: Frank Micelotta / Getty Images

Курт Кобейн во время концерта, Германия, 1991

Фото: Paul Bergen / Redferns / Getty Images

Курт Кобейн (слева) и Крист Новоселич на MTV Live and Loud, 1993

Фото: Jeff Kravitz / FilmMagic

Группа Nirvana, Германия, 1991

Фото: Paul Bergen / Redferns / Getty Images

Курт Кобейн во время записи в Hilversum Studios, Голландия, 1991

Фото: Michel Linssen / Redferns

Концерт Nirvana в Le Z´nith, Париж, 1992

Фото: Gie Knaeps / Getty Images

Увы, все так. «Той самой группой из саундтрека к “Бойцовскому клубу”» этих бостонских инди-рокеров называли разве что в России; для остального мира они были самостоятельным культом масштабов Husker Du и R.E.M. Залог успеха Pixies — в умелом использовании простой, но беспроигрышной динамической формулы, когда тихий куплет взрывается буйным припевом. На ней, собственно, выезжают «Surfer Rosa», «Doolittle» и другие классические релизы группы, которые боготворил Курт. Оттого после треков вроде «Debaser» или «Monkey Gone to Heaven» у гранж-неофита априори возникает чувство дежавю.

К слову, Pixies в суд не побежали и к откровениям почитателя отнеслись сдержанно. «Если уж Кобейн признает это, то пофиг, и я соглашусь: да, ребят, вы нас обобрали»,— пожимает плечами гитарист Джоуи Сантьяго. Воистину эльфийское спокойствие.

Куда больше нервотрепки доставила ситуация со вторым хит-синглом с альбома «Nevermind» — болезненной «Come as You Are». Там уже пахло явным плагиатом: заходной перебор будто срисовали с «Eighties» от постпанк-группы Killing Joke, ведомой эксцентриком Джезом Коулменом. Зная его жесткий нрав, ждать можно было чего угодно (вплоть до рукоприкладства), потому Nirvana поспешили задобрить Джеза рождественской открыткой. Но до суда и тут не дошло. Вероятно, духовно продвинутый фронтмен счел это ниже своего достоинства.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 2003-м ударник Nirvana Дейв Грол выпустит с Killing Joke отличный диск в аггро-индустриальном ключе. А 11 годами позже Коулмен навестит для записи проекта A Requiem For Kurt Cobain под аккомпанемент Санкт-Петербургского симфонического оркестра Северную Пальмиру.

Пожалуй, самое нелепое «фи» выразил вечно недовольный панк Джон Лайдон (он же Роттен): в «Nevermind» он увидел плагиат названия их нетленного диска «Never Mind the Bollocks, Here’s the Sex Pistols». Ответом ему было молчание.

Шоу (Звезда разрушения)

Неофициальные концертники Nirvana всегда почитались фанами с пиететом. Слушать их было сложно, но интересно — хотя бы ради артефактов вроде пьяного кавера на «Do You Love Me» от Kiss. Но главное в бутлегах — это фирменный саунд группы, который не удалось запечатлеть в студии даже такому гуру, как звукореж Стив Альбини. Особенно «радовали» слух знаменитые аудиопогромы, когда аппарат буквально в щепки разносили. Многие, собственно, и полюбили Nirvana за эти акты как живое воплощение девиза «Vandalism: Beautiful As a Rock in a Cop’s Face», что украшал гитару Курта. Для него teen spirit обретал плоть и кровь в концертном отрыве. К тому же так делали The Stooges — антигерои протопанка, возглавляемые Игги Попом.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Впрочем, величать их группой как-то не с руки. The Stooges были бандой отморозков, играть в общепринятом смысле не умели и именно потому делали самую передовую музыку конца 1960-‍х. Иное дело, что в основе их акционизма была пусть деструктивная, но импровизация, из которой рождались неожиданные созвучия. Характерный пример — песня «TV Eye» со второго лонгплея «Fun House» (к слову, наиболее «нирванистая» у музыкантов). Однако, слушая ее, понимаешь, что The Stooges не творили шоу ради шоу: они работали на сцене. Потому даже великий джазмен Майлз Дэвис с удовольствием ходил на их выступления (хотя халявный кокаин в гримерке ему тоже нравился).

Еще дальше в исследовании аудиотеррора преуспели Sonic Youth из Нью-Йорка, пионеры движения No Wave. Правда, то было в 1980-е. Да и лидеры группы Терстон Мур и Ким Гордон слушали не только рок, но и японский нойз. Там, где The Stooges только нащупывали свою «точку сборки», Sonic Youth действовали осознанно, используя фидбэк как отдельный инструмент. Очевидно, что на их фоне самые отвязные вещи Nirvana а-ля «Endless, Nameless» воспринимались как ребячество — вроде сцены из видеоальманаха «Live! Tonight! Sold out!!!», где Курт возит по сцене за струну раздолбанный трупик гитары. Однако в совместные туры с героями гранжа «соники» гоняли в охотку, в чем можно убедиться, посмотрев документалку «1991: A Year Punk Broke».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

К чести Кобейна, он и не пытался перещеголять любимых артистов, но просто и честно радовался шансу сыграть вместе. А о причинах деструктивного поведения Nirvana высказывался и того яснее: «Мы громим сцену в двух случаях: когда недовольны звуком или мне хочется тупо покрасоваться перед Кортни».

Спасибо за искренность. И еще раз с днем рождения.