Полиция: нравы

Я был бы полным психом, если б решил воссоединить The Police

Так сказал однажды Стинг, мультимиллионер, борец за сохранение тропических лесов в Южной Америке, поклонник йоги и тантрического секса, а также один из самых популярных в мире музыкантов — причем, в отличие от многих, сохраняющий этот славный статус на протяжении десятилетий.

Этих десятилетий, собственно, было три. Тридцать лет назад молодой учитель и музыкант-любитель Гордон Самнер по кличке Стинг принял приглашение в меру преуспевающего барабанщика Стюарта Коупленда поиграть вместе с ним, а может быть и попеть, в только что изобретенном трио, вскоре получившем название The Police. Через пару лет группа выпустила сингл "Roxanne", к началу 80-х стала одной из самых главных групп в мире, а в марте 1984 года внезапно распалась. Официального объявления о том, что она прекращает свое существование, так и не было сделано. Стинг своим высоким голосом стал петь песни, которые оказались близки сердцу простых людей, и продал запредельное количество пластинок. Двое его бывших коллег (Коупленд и гитарист Энди Саммерс) на обложках журналов не появлялись, при этом вроде бы не нуждались в средствах к существованию и даже зашли к Стингу на свадьбу. Из последнего факта все заинтересованные лица сделали вывод о том, что, в отличие от многих похожих историй, участники The Police по крайней мере не потеряли способности находиться друг с другом в одном помещении. Группа с момента своего фактического распада даже пару раз спела — по особо торжественным случаям вроде собственного вхождения в странную сущность под названием Rock`n`roll Hall of Fame — Зал славы рок-н-ролла.

Разговоры о возможном воссоединении шли, но слухи опровергались. К тому же все понимали, что если Коупленд с Саммерсом и не отказались бы от такого крупнобюджетного проекта, то Стингу уж точно не до этого. Слишком уж у него плотный график, в котором и тропические леса, и тантрический секс (отнимающее, кстати, очень много времени занятие), и даже концерт в резиденции совладельца Новолипецкого металлургического комбината миллиардера Владимира Лисина. А в начале этого года слухи стали появляться в угрожающем темпе — таком, что не успели все опомниться, как в городе Ванкувер все было подтверждено официально. Первый концерт юбилейного тура The Police — 28 мая в Ванкувере, даты расписаны до октября, российские промоутеры не исключают, что в районе зимы трио может доехать и до Москвы.

Ну не классно ли? Как будто все эти годы я не уходил со сцены

Это после одной из репетиций перед грядущими концертами говорит Энди Саммерс. Стинг при этом смотрит на него скептически:

У нас как-то все было напряженно последние дни. Да и вообще, такое чувство, что мы не на гастроли собрались, а прямо на войну какую-нибудь. Ссориться мы, конечно, не будем. Хотя ссоры — это как раз вполне нормально: мы рок-группа, так что все время должны быть на грани. Должно быть напряжение, а три мягких парня — ну, кому это нужно...

Стинг говорит, что и раньше, в добрые славные времена, было не легче.

Все те семь лет, которые существовала The Police, мне было тяжело. Все то, что, казалось бы, должно радовать, не приносило радости. Хороший урок на тему того, откуда на самом деле приходит счастье. Понять, что успех и деньги тут не всегда главное, получилось только спустя некоторое время. Я сбежал из этой группы, просто однажды проснулся и подумал: "Надо это сделать". Это был чистый инстинкт — умом додуматься уйти из самой успешной группы в мире, как вы понимаете, нельзя.

О своем поступке Стинг не жалел — до самого последнего времени.

Мне нужна была свобода, и последние 25 лет я этой свободой пользовался. Каждый раз, когда у меня выходил очередной успешный альбом, The Police становилась все дальше. Но однажды я проснулся и сказал, что пришло время что-то с этим делать. Я как раз сделал этот лютневый альбом, который оказался успешнее, чем я мог себе только представить (альбом старинной музыки "Songs from Labyrinth", в прошлом году занял 24-е место в Англии и 250е место в США.— "Коммерсантъ-Weekend"). Я мог бы и еще один такой сделать с тем же успехом, но только какой смысл? Ну, я и стал думать, подумал — а чем еще можно людей удивить? Или даже самого себя? В голове застучала мысль "Позвони ребятам". И тогда я позвонил. Они были в восторге, они не верили, они были счастливы. Да и я теперь чувствую то же самое.

Те, кому удалось увидеть первые репетиции воссоединившейся The Police, говорят, что смотрелось это не так уж и здорово. Стинг говорит, что проблемы действительно были.

Мне казалось, что мы встретимся, и все будет так, как будто и не расходились. А на самом деле все оказалось сложнее. Я же даже переделал под себя старые песни, когда выступал сольно. И уж, конечно, никого не предупредил, так что все то и дело спрашивали: "А это что, а это как?" Они хотели, чтобы все было как в 1982-м. А я предложил быть такими, какими мы стали теперь. В общем, мы об этом спорим до сих пор.

К разговору присоединяется Стюарт Коупленд. До воссоединения последние годы он писал музыку для кино и телевидения, а еще чуть не присоединился к воссоединившимся без Джима Моррисона The Doors.

Мы все по сути своей — альфа-самцы. А в The Police Стинг, безусловно, наш вожак. И пока я был помоложе, меня это раздражало и мешало жить. Теперь я старше и мудрее, тем более что у меня давно своя жизнь, в которой я делаю то, что хочу, и вполне удовлетворяю свои, так сказать, амбиции. Так что в общем мне совсем не зазорно снова посидеть за барабанами — тем более что стучать я буду в отличных песнях. Вот что еще скажу, после первой недели, проведенной вместе, я понял, что не могу дать Стингу того барабанного рисунка, который у него звучит в голове и которого он просит. Но я стараюсь. Музыкант я, пожалуй, третьеразрядный, но драйва во мне хватает.

Еще Коупленд сделал о Police фильм "Everyone Stares: The Police Inside Out" на основе снятых на восьмимиллиметровую камеру зарисовок времен расцвета группы. Премьера состоялась на прошлогоднем кинофестивале в Сандэнсе.

Я сделал фильм для того, чтобы снова все прочувствовать, а потом положить на полку и уж наконец поставить на The Police точку. Закончить всю историю в своей жизни. Я рассчитывал, что после фильма у меня будет очень хороший год. А потом мне позвонил Стинг, и этот звонок взорвал все. Я-то сам никогда не мечтал позвонить Стингу. Мы друг другу ничего не должны, все счета закрыты и оплачены. Мы хорошие ребята, только я думал, что мы уже как-то врозь...

Коупленд ко всей этой истории — что прошлой, что нынешней — относится очень, скажем так, иронично.

Самое смешное в переходе от рок-звезды к простому профессионалу — умение одеваться. Через пять лет после последнего концерта The Police я болтался с приятелями в поло-клубе и обнаружил, что я единственный из всех одет в кожаные штаны. Но я ж не рок-звезда, а композиторам ведь не нужны кожаные штаны. Ну так я купил себе новый гардероб — рубашки там, брюки от Ральфа Лорена. Посмотрел на себя и подумал — ну надо же, я выгляжу как все, я приспособился, я как и все — обычное никто.

Так уж прямо он всегда ко всему приспосабливался?

Кстати, в кино есть неоднозначный момент, такая провокация, с которой много неясного. Я там пишу на барабанах "Fuck off you cunt", и все думают, что я обращаюсь нашему прекрасному знаменитому солисту. А на самом деле просто скучно было, ну я и развлекался. Да, а вот еще есть другой слух, что я вроде как поломал Стингу ребра в драке. Так вот, это правда. Я сломал ему ребро, но подрались мы из-за того, что он вырвал у меня New York Times из рук. Слово за слово, мы стали друг друга толкать, а потом там что-то вдруг хрустнуло.

Теперь-то не подеретесь?

Не, теперь он мне жопу надерет. Он бегает 20 миль в день и в качалку ходит. На самом деле, если серьезно, теперь уже нет ничего такого, что один из нас мог бы сделать, чтобы изменить отношение к себе. Я не сделаю и не скажу ничего гениального, что заставило бы Энди или Стинга подумать: "Боже, а ведь Стюарт умнее, чем я думал". И нет такой глупости, которая, сделай я ее, заставит их сказать: "Никогда не думал, что Стюарт такой мудак".

Кажется, неожиданная стройность последней мысли Стюарта приятно удивляет.