Не с кем поговорить

Несколько лет назад, в самом конце 90-х, я пил кофе в думском буфете с молодым, но перспективным сотрудником аппарата влиятельной депутатской группы. "А я вот из Думы ухожу, районным советником собираюсь стать",— огорошил меня аппаратчик. "Зачем?" — удивился я. "Ну не все же бумажки подносить, пора бы и вопросы начинать решать",— с какой-то надрывной тоской в голосе сказал мой собеседник.

Удивления только прибавилось.

Имея общее представление о том, что такое местное самоуправление (МСУ), я не очень понимал, какое отношение к этому, вне всякого сомнения, полезному институт имеет заветное российское "решать вопросы".

Безусловно, каждый чиновник, на каком бы уровне вертикали он ни находился, всегда сможет найти способ превратить мимо проходящего бизнесмена в источник бесперебойного финансирования. Однако приятель мой имел-то в виду совершенно другое: ему хотелось не административным щипачеством заниматься, а устанавливать правила игры, пусть и на сравнительно небольшом участке. Вести диалог с бизнесом.

Собеседника мой приятель ждет до сих пор.

Наша налоговая система выстроена таким образом, что МСУ достаются лишь объедки с федерального и регионального столов. Сборы, которые во всем мире остаются внизу, в России уходят на следующие уровни. Не важно, почему так получилось. Факт остается фактом: нет денег, зато есть обязательства. Рецепт решения проблемы давно известен. Там, где не платит государство, всегда может проявиться феномен, называющийся "социальная ответственность бизнеса". Если у муниципального образования нет средств на ремонт важного объекта, достаточно намекнуть об этом местному купечеству, дабы оно проявило себя во всей красе.

Только вот предприниматели не крепостные, и заставлять их оплачивать очевидные несовершенства налоговой системы можно только до определенного предела. К тому же там, где денег у муниципалитетов нет совсем, возможности местного бизнеса проявлять свою социальную ответственность далеко не безграничны. Одно дело покрасить школу или подарить всем муниципальным роженицам по коляске. Другое — взять эту школу на содержание.

В любом случае муниципалитет выступает либо как проситель, либо как рэкетир. И та, и другая функция вряд ли может считаться максимально удобной для равноправного диалога.

Чуть проще там, где есть градообразующее предприятие. В этом случае муниципалитет хоть и лишается определенной самостоятельности, все-таки может рассчитывать на решение самых насущных проблем. По крайней мере, известно, куда идти просить. Правда, это явочным порядком ведет к тому, что муниципальное образование становится общественной пристройкой к администрации предприятия.

Выход из положения известен — это развитие собственно местного самоуправления с укреплением его финансовой составляющей. Только заниматься этим никому неохота, поэтому вступление в силу соответствующего законодательства о МСУ постоянно откладывается. Пока до 2009 года.

У МСУ были и остаются лоббисты, но не было и нет настоящего лобби, которое не только бы отстаивало его интересы в Кремле, но и могло бы убедительно артикулировать, для чего оно такое нужно. Возможно, этим стоит заняться бизнесу, поскольку полноценно работающее МСУ обойдется ему куда дешевле.

Глеб Черкасов,