Теория и практика — аверс и реверс юриспруденции
Елена Кудряшова о коллаборации правовой науки и юристов-практиков
Юрист в сфере арбитражной практики, эксперт по правовому сопровождению бизнеса Елена Кудряшова убеждена: активное сотрудничество практикующих юристов и представителей правовой академической среды — залог успешной защиты интересов клиентов в современных бизнес-конфликтах.
— Какая связь между бизнес-спорами и теоретическими правовыми исследованиями?
— Правовая реальность — своего рода виртуальный мир: в ней существует лишь то, что подтверждено, в случае судебных споров — лишь то, что доказано. Использование достижений научной юриспруденции — достаточно эффективный инструмент решения практических проблем.
— Почему в сфере коммерческих споров эта тема стала актуальной?
— Сейчас в тренде термин «турбулентность» — его влияние охватывает и сферу юриспруденции. Меняется канва и содержание правовых конфликтов: слишком быстрое развитие техники и социальных процессов поставили правоприменительные органы в такое положение, когда возникают новые типы споров, при разрешении которых им не на что опереться: не успевают вырабатываться соответствующие законы и судебная практика, в праве формируются пробелы и коллизии. Обычно это касается наиболее стремительно развивающихся областей юриспруденции: интеллектуальная собственность, предпринимательское, налоговое, таможенное и цифровое право. В подобных нестандартных кейсах неизбежно обращение к компетентным носителям правовой науки, которые могут оказать содействие в конструировании отсутствующей правовой базы и дать опору для разрешения коллизии законов посредством проведения академической экспертизы.
— В чем разница между академической экспертизой и более привычными заключениями по обычной оценочной, технической или лингвистической экспертизе?
— Разница не в тематике, а в глубине погружения в проблемные вопросы и, соответственно, в исполнителях, готовящих экспертные заключения. Академическая экспертиза готовится по тем же направлениям, которые типично исследуются в рамках медиации или судебного разбирательства, но с содержательной точки зрения она включает более качественную и глубокую проработку вопросов, ставящихся перед экспертами, и ответов на них: с опорой на актуальную научную теорию, прикладные исследования, обширный академический и практический опыт самого эксперта.
— Такой подход к экспертизе означает необходимость обращения к специфическому пулу специалистов?
— Несомненно. По логике вещей подобная аналитика предполагает привлечение эксперта с глубокими и системными познаниями в соответствующей отрасли, погруженного в профильную практику. Как правило, это по умолчанию презюмирует такие характеристики эксперта, как наличие ученого звания, научной степени, публикаций в котируемых научных изданиях, принадлежность к рейтингуемым саморегулируемым профессиональным корпорациям и т. д. Это не официально установленные критерии, но они являются принятыми в деловом обороте внешним атрибутом и подтверждением квалификации эксперта.
— Подобные эксперты внесены в некий официальный реестр?
— Нет, академическая экспертиза — это неформализованная институция, которая складывается автономно от государства: обращение к ней — инициатива заинтересованного лица в целях своей защиты, а выбор конкретного эксперта — прерогатива заказчика. Маяками здесь служат лишь компетенция и репутация специалиста, которые обеспечат качество заключения в двух важных аспектах: содержание и доверие к нему суда.
— Как в нашей стране устроен рынок услуг экспертов такого профиля?
— В России инфраструктура рынка подобных услуг пока носит достаточно кустарный характер. Прекрасные квалифицированные эксперты есть, но центров их притяжения немного: в качестве таковых можно назвать некоторые вузы и автономные организации, функционирующие при торгово-промышленных палатах, и буквально несколько частных компаний, сотрудничающих в формате субподряда с топовыми профильными экспертами.
По законам экономики такая неразвитость рынка порождает стандартные проблемы в отрасли: недостаточная клиентоориентированность, непрозрачное ценообразование, отсутствие стандартов качества работы и норм профильной деловой этики.
— Возможно, с этим и связана особая роль юриста/адвоката, который как компетентный проводник готов помочь найти для клиента специалиста в сфере академической экспертизы?
— На текущий момент — да: сейчас неискушенное лицо без грамотного правового сопровождения не сможет квалифицированно оценить необходимость подготовки такого заключения в его кейсе и обеспечить грамотное юридическое сопровождение его составления: согласовать условия работы, сформулировать вопросы, отследить качество заключения с учетом достигаемых целей и решаемых задач.
— Таким образом, использование академической экспертизы способствует более эффективной защите интересов бизнеса в правовых спорах?
— Несомненно, и здесь задача юриста — донести до клиента ценность и продуктивность обращения к такой профессиональной поддержке. Для этого, конечно, юрист-практик должен хорошо ориентироваться на рынке соответствующих экспертных услуг, понимать структуру ценообразования, быть погруженным в административную и судебную практику подготовки, представления и оценки подобных заключений компетентными органами. Ведь достижение процессуального интереса победить в суде должно коррелировать с бизнес-интересом клиента минимизировать издержки и эффективно использовать финансовые ресурсы для своей защиты.