Большой хирург для маленьких

На прошлой неделе в Иркутске проходила конференция «Дни медицинской науки на Байкале», и операционные Иркутской государственной областной детской клинической больницы (Иркутской ОДКБ) превратились в настоящий мультимедийный центр: оттуда транслировались онлайн операции лучших хирургов России с их собственными комментариями. Главврач ОДКБ Юрий Козлов показал то, что больше всего любит,— эндоскопические, самые щадящие операции. Он их делает даже новорожденным детям. За четыре года Козлов развил в ОДКБ это направление, принес новые технологии, перестроил больницу, оснастил передовым оборудованием, при этом постоянно оперировал и обучал врачей по всему миру.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Конечно, можно

Прошлой осенью в Москве вручали международную гуманитарную премию «Совесть» имени Альберта Лиханова за вклад в дело защиты детства. Ее получили врач Юрий Козлов, президент Русфонда Лев Амбиндер и еще несколько человек из разных сфер. Я про иркутского врача слышал, читал телеграм-канал «Doctor Yura» и после церемонии подошел поздравить. Типичный добрый доктор — крупный, уютный, лицо легко складывается в улыбку. «Конечно, можно, звоните и приезжайте»,— ответил Козлов на вопрос об интервью. Почти автоматическая готовность всегда всем помочь — это, как выяснилось, постоянный фон его деятельности.

«Да, конечно. Я сейчас в Австралии в качестве приглашенного профессора. Вернусь, и все сделаем»,— написал он в начале года. «Приезжайте! Будут насыщенные дни, я провожу научное мероприятие, но для вас найду время» — это две недели назад.

И вот я в Иркутской ОДКБ. На набережную Ангары выходит здание с портиком, построенное 150 лет назад купцами-благотворителями. Во дворе — довольно уродливая советская пристройка. Поодаль на холме — целый квартал старинных деревянных домов, которых много в Иркутске. А между холмом и больницей — превращенный в автостоянку пустырь, который, подождите, еще скажет слово в этой истории.

Утро, но Юрий Козлов давно на работе. Я застаю перевоплощение. В кабинет зашел врач в цветной больничной шапочке, а выходит чиновник в костюме и галстуке. Надо заехать в горадминистрацию, а потом опять на операцию. Он коротко бросает помощнице «Напоите гостя чаем» и уже у самой двери оборачивается на мой вопрос, нельзя ли поприсутствовать в операционной: «Конечно, можно, вас проводят».

Волшебная палочка

Эндоскопическая хирургия — это, если кто-то еще не знает, настоящее чудо. В несколько крошечных, в полсантиметра разрезов вставляют специальные устройства, через которые вводят внутрь хирургические инструменты и видеокамеру. Такие операции гораздо более щадящие, но нужна техника.

— 30 лет назад хирургу приходилось смотреть через окуляр,— вспоминает один из ассистентов Козлова.

А теперь — большой экран, на котором мы видим, что происходит внутри пациента. Притом что сам человек почти целиком закрыт стерильной пеленкой.

— Будем удалять кисту в почке,— говорит Козлов.— Пациенту полтора года, такому маленькому эту операцию никогда не делали.

И тут происходит неожиданная вещь: Козлов отходит в сторону, садится за монитор в углу операционной и берет в руки какие-то рычажки-джойстики — как будто решил поиграть на компьютере, чтобы снять напряжение. Именно так выглядит робот-ассистированная хирургия. А робот — это три однорукие конструкции возле стола, в каждой руке — по хирургическому инструменту. Еще один — у живого ассистента.

Когда надеваешь очки, изображение на экране становится трехмерным.

— Это 20-кратное увеличение,— объясняет Козлов.— На самом деле там все очень маленькое.— И тут же, резко и быстро, своему ассистенту: — Крепче держи! Не так, правее!

С помощью щипчиков и тонкой изогнутой палочки хирург раздвигает и режет ткани, обнажая кисту.

— Преимущество роботической хирургии еще и в том,— на ходу объясняет доктор,— что она позволяет проходить в труднодоступные места. Сейчас мы с задней стороны почки.

В действие вступает волшебная палочка — инструмент, испускающий тонкий пучок голубого огня для коагуляции. Хочется смотреть и смотреть. Но работа Юрия Козлова закончена, остальное доделает бригада.

— Одна операционная стоит 500 млн руб., робот — 200 млн руб.,— говорит он.— Извините, мне надо отъехать по срочному делу.

500 километров — тайга

Сегодня «День живой хирургии»: приглашенные мастера оперируют, им ассистируют врачи из ОДКБ, и сотни коллег наблюдают за операцией онлайн — так передается опыт. Из операционной выходит Рубен Мовсесян, известный детский кардиохирург, в свое время прооперировавший недоношенного ребенка весом 500 г. Выходит Сергей Виссарионов, директор Национального медицинского исследовательского центра детской травматологии и ортопедии имени Г.И. Турнера, врачи из Москвы, Красноярска, Новосибирска. Козлов всех собрал, а сам, оказывается, уехал в Улан-Удэ. Там родился ребенок с атрезией пищевода: отверстие пищевода заросло, невозможно питаться. 500 км на автомобиле, ночная операция, потом обратно. Но в самом Улан-Удэ такой дефект исправить некому — поехал…

А на следующее утро неустанный главный врач открывает день докладов, один из которых делает сам. Козлов, как почти все врачи, преподает, поэтому в зале много студентов Иркутского государственного медуниверситета. Их специально сняли с занятий, и в фойе дежурит преподавательница.

— Ты куда? — стремглав бросается она к студенту, пробирающемуся к выходу.— Курить? А рюкзак зачем? Оставляй в раздевалке и иди кури.

— Уходят в основном троечники,— уверяет она.— Попасть после вуза в ОДКБ — мечта многих, вакансий не хватает.

Цена репутации

Я не говорил про это с Козловым, но думаю вот над чем: входит ли в понятие «хороший главврач» умение находить спонсоров, добывать квоты на операции, деньги на реконструкцию больницы? По-моему, в нашей стране, где главврач отвечает и за лечение, и за финансы, входит. Но только если медицинские достижения идут впереди.

Юрий Козлов начинал карьеру в другой иркутской клинике, Городской Ивано-Матренинской детской клинической больнице, создал там вместе с коллегами центр хирургии новорожденных, начал развивать малоинвазивную хирургию. Защитил докторскую, ездил по миру, делился опытом, получал награды и звания. И Ивано-Матренинской больнице помогали — например, директор Иркутской нефтяной компании (ИНК) Николай Буйнов, 40-й в списке миллиардеров России по версии Forbes, Фонд Марины Седых, одной из топ-менеджеров ИНК и десятой в списке богатейших женщин России. После того как Козлов возглавил ОДКБ, благодаря помощи ИНК здесь открыли два новых отделения. Больнице помогают Сбер, Клуб друзей больницы, фонд «Нужна операция» с участием лесопромышленного холдинга Segezha Group. С чиновниками Юрий Козлов тоже умеет работать. Его хорошо знают в местном правительстве, в кулуарах конференции я видел двух региональных министров здравоохранения и сенатора из Совета Федерации. Результаты налицо: в прошлом году было решено построить за 18 млрд руб. на месте автостоянки огромное новое здание с блоком на восемь операционных. Козлову с коллегами будет где совершенствовать эндоскопические технологии.

Алексей Каменский, главный редактор «Русфонд.Медиа»