Знак силы

объясняет Лидия Маслова

В России есть двое лысых мужчин, от ежедневной встречи с которыми можно уклониться только приложив специальные усилия — забаррикадировавшись в квартире и не включая радио и телевизор. Один из них — Федор Бондарчук, второй — Гоша Куценко. Лысина, однако, лысине рознь. Если у одного она сверкает самоуверенным глянцем, у другого чаще щетинится колючками самоиронии. Возможно, от этого Гоша Куценко производит на режиссеров впечатление легкодоступного артиста без комплексов и затрудняющих общение понтов, к которому можно подкатиться с любыми предложениями,— а от обилия его на киноэкране может сложиться впечатление, что он весело и непринужденно принимает их все без разбору.

Неудивительно, что режиссеры выстраиваются к нему в очередь. На заре его кинокарьеры, в конце 1990-х, брутальная фактура вроде бы диктовала ему определенное амплуа: первой большой его киноролью стал "разводящий" Артур в культовом фильме "Мама не горюй", который в гуще мафиозных разборок один сохраняет четкое представление о том, "как надо делать". Как минимум половина крылатых фраз из этой разговорной картины принадлежит герою Куценко, в том числе незабываемое: "Скажи Туристу, чтобы хомячков больше не присылал. Я их в детстве отлюбил". Куценковская манера речи превращает эти перлы в совершеннейшие бриллианты, и, наверное, под впечатлением от такого тур де форса многие режиссеры прониклись верой, что любой словесный шлак заиграет в волшебных куценковских устах теми красками, которые в скудоумном сценарии и не ночевали.

Одним из первых, кто открыл этот Клондайк, оказался Егор Кончаловский, снявший господина Куценко в двух "Антикиллерах", первый же из которых прославил его в широких зрительских массах. "Клянусь мочить вас, гадов, пока хватит сил, а сил у меня немерено",— говорил Гоша Куценко, устремляя отмороженный взгляд в пространство, и в это верилось сразу и безоговорочно, как и в существование бескорыстного бывшего милиционера, решившего положить жизнь на рыцарский поединок с мировым злом. Во втором "Антикиллере", правда, герой Куценко в основном занимался не борьбой с преступностью, а рекламой различных товаров народного потребления, и рыцарь без страха и упрека больше напоминал бродячего коробейника, нахваливающего ноутбуки да мобильные телефоны. Но к этому моменту в сознании большинства продюсеров уже утвердилась мысль, что все, к чему ни прикасается этот чудо-мужчина, обязано превратиться в золото: все, что он рекламирует, будет в мгновение ока сметено с прилавков, фильмы с его участием если и не станут кассовыми хитами, вызовут, по крайней мере, хоть какой-то зрительский интерес, а все, кого он играет, немедленно станут секс-символами. Даже если он перевоплощается в женщину в мужском теле, как это происходит в фильме "Любовь-морковь".

Казалось бы, став до неприличия востребованной звездой, Гоша Куценко должен был развить в себе разборчивость, но ничуть не бывало: фильмография его растет, как снежный ком. Если невозможно заполучить его в картину целиком, режиссеры охотно соглашаются хоть краешком причаститься к этому магическому талисману, хоть минутку постоять перед этой чудотворной иконой. Их суеверный настрой вполне объясним, хотя трудно представить себе те эзотерические соображения, по которым сама лысая "икона" охотно соглашается на крошечные роли в фильмах, где больше ничего и не запоминается толком, кроме ее камео. Многие так и не поняли, зачем в прологе триллера "Жесть" Гоша Куценко появляется перед камерой абсолютно голым и, так и не успев ничего на себя накинуть, погибает минуты через две после начала. Или зачем был вписан в "Турецкий гамбит" лишний персонаж — турецкий военачальник Исмаил-бей? Или как можно было оскорбить память великого поэта Александра Блока, выпустив изображать его Гошу Куценко с седыми кудрями,— это в изысканном-то авторском "Гарпастуме"? Особенно после того, как Гоша самым клоунским образом уже являлся на экране в парике,— "Ночной дозор" окончательно превращался в комедию, когда в действие вступал колдун-плейбой Игнат с черными волосами до плеч и мушкетерскими усиками. Американцы, купившие "Ночной дозор", в своей прокатной версии Гошу, кстати, вырезали, вообще не поняв, какова функция этого персонажа,— на заграничной территории, в отрыве от родной земли, куценковская магия, видимо, не действует.

Однако в глазах нашего населения аура всемогущества, которая окружает Куценко, становится все толще с каждым днем, и один кинематограф уже не в состоянии ее вместить. Пожалуй, ни одного из актеров не используют так много в легкой и пищевой промышленности: усатый-волосатый или гладковыбритый Гоша Куценко был огромными тиражами вытиснен на обложках школьных тетрадей и обертках глазированных сырков — наверное, по чисто мистическим резонам, как знак Силы, выражаясь "дозорной" терминологией. Лично у меня скопилось довольно много предметов одежды и бытового обихода, украшенных этим мужественным лицом, и оно как-то поддерживает меня в трудные минуты жизни. "А сил у меня немерено",— бормочу я, перед ответственной встречей натягивая майку с Антикиллером, и сразу чувствую себя как в бронежилете.