Заспиртованная монополия

Самого худшего — введения госмонополии на производство либо продажу спиртного — удалось избежать. Изучив проекты бюджета на 2008-2010 годы, который правительство должно внести в Госдуму до 30 апреля, и поправок в Налоговый кодекс, основные параметры которых обнародовал в начале марта Минфин, участники алкогольного рынка пришли к выводу, что оба документа дают все основания на это рассчитывать. Однако не предвидится и изменений к лучшему: оставив без внимания инициативы участников рынка, правительство не планирует менять систему взимания акцизов.

Алкогольная арифметика

Первые призывы о возврате к государственной монополии на алкогольном рынке раздались сразу после перехода России на рыночные рельсы. Уже в 1992 году ряд директоров водочных заводов, столкнувшись с жесткой конкуренцией со стороны импортеров, ввозивших в основном немецкую и бельгийскую водку, заявили о необходимости введения госмонополии на импорт крепкого алкоголя. С тех пор идея госмонополии (пусть и постоянно модифицировавшаяся) не оставляет умы чиновников и некоторых участников рынка.

И первые, и вторые имеют все основания для подобных рассуждений. Что 15 лет назад, что сейчас ситуация на алкогольном рынке оставляет желать лучшего. Так, например, в 2005 году объем производства водки и ликероводочных изделий составил 132 млн дал, тогда как объем реализации через розницу превысил 212 млн дал. Конечно, часть этой разницы закрывает импорт. Но даже если предположить, что импортеры (в первую очередь украинские) в 2005 году ввезли к нам объем, сопоставимый с показателями московского "Кристалла" за два года, то есть чуть менее 20 млн дал, вилка между производством и реальным потреблением составляет минимум 60 млн дал.

В прошлом году ситуация только ухудшилась. Произведено было, по данным официальной статистики (Росстат), 119 млн дал водки и ЛВИ, а продано — те же самые 212 млн дал. При этом объем импорта водки сократился практически на 40%: один из двух крупнейших импортеров украинской горилки — группа компаний "Союз-Виктан" — стал российским производителем, купив два предприятия (в Лыткарине и Рузе). Иными словами, разрыв между легальным производством и потреблением еще больше увеличился. А ведь часть потребления спиртного вообще не фиксируется в рознице. Например, когда левую водку продают из-под прилавка, не пробивая чек, либо в случае употребления внутрь жидкостей медицинского (например, настойки боярышника) или бытового назначения. То есть в реальности продажи левого спиртного еще выше, чем может показаться после несложных подсчетов на основе официальных статистических данных.

Алкогольный сегмент, по сути, единственный на потребительском рынке России, где доля нелегальных производителей так высока. Ближайший родственник алкогольного рынка — рынок табачный — уже давно пережил все неприятности и напасти своего спиртного собрата. Сейчас 95% производства папирос и сигарет контролируют пять табачных компаний, а уровень контрафакта и подделок не превышает 5% общего объема рынка.

Иными словами, все формальные признаки, показывающие, что рынок требует реформирования, налицо. Возникает вопрос: о каком реформировании идет речь? И тут со стороны чиновников сразу следует ответ — необходимо ввести госмонополию.

Сторонники подобной реформы приводят сразу два примера из далекой и не очень истории России — госмонополия графа Витте и госмонополия, существовавшая в советское время. Вопрос о том, насколько оправданны в данном контексте апелляции к нашей истории, между тем остается открытым.

В советские времена все: начиная от заводов и заканчивая пивным ларьком — было государственным. Соответственно, реализовать, хотя бы даже частично (к этому мы еще вернемся), ту форму госмонополии сейчас просто невозможно. А главное, что эффекта от нее было также немного. Начнем с того, что население, даже в эпоху строжайшего контроля за производством и распространением спиртного, вовсю употребляло технический спирт, что автоматически добавляло по одному-два литра к официальной статистике потребления спиртных напитков в пересчете на стопроцентный алкоголь — в итоге на душу населения приходилось 10-15 литров в год. Во-вторых, нельзя забывать про такой чисто российский феномен, как самогоноварение, процветавшее в доперестроечную эпоху.

С водочной госмонополией графа Сергея Юльевича Витте тоже не все столь однозначно, как утверждают сторонники монополии. В те времена формально российское государство никому не запрещало производить водку. Просто с 1896 года по инициативе господина Витте на казенные средства было построено более 300 однотипных заводов. Многие из них существуют до сих пор, а отцом этой серии является московский завод "Кристалл", тогда именовавшийся Казенным винным складом N1. Эти предприятия выпускали стандартизированную "казенку", в одинаковой таре, с одинаковой этикеткой и упаковкой. Масштаб производства был таков, что государственные предприятия за счет объемов выпуска сумели существенно снизить стоимость конечного продукта. Как следствие, частные винокурни просто оказались не в состоянии выдержать ценовую конкуренцию с "казенкой". В результате винная монополия графа Витте принесла огромные деньги в бюджет российского государства, однако, выражаясь современным языком, и инвестиций в этот проект было вложено немало. Понятно, что в нынешних условиях реализовать аналогичный план также практически невозможно.

Впрочем, чиновники в подобные детали не вдавались. Госмонополия была? Была! Результат был? Был! Так почему же и нам не задуматься о госмонополии?

Как нам напоить Россию

Первым, кто в новейшей истории официально заговорил о введении госмонополии, оказался министр сельского хозяйства Российской Федерации Алексей Гордеев. Сразу оговоримся: на фоне всех последующих заявлений и предложений относительно стабилизации алкогольного рынка путем активного участия государства на нем концепция господина Гордеева является верхом толерантности и понимания общей ситуации в стране.

В своем письме на имя вице-премьера Александра Жукова, отправленном в начале 2005 года, господин Гордеев предложил создать так называемую государственную акционерную компанию (ГАК). Как следует из письма, ГАК на монопольных основаниях будет закупать спирт у предприятий-производителей (спиртзаводов) и продавать его потребителям (производителям водки либо спиртосодержащей продукции). Одновременно всю акцизную нагрузку на алкоголь нужно перенести на спирт (и тогда, и сейчас акциз платят как производители спирта, так и производители водки), с тем чтобы на ГАК помимо закупки и продажи спирта еще легла функция уплаты акцизов в бюджет.

Бурное обсуждение письма господина Гордеева продлилось больше полугода. Руководители "профильных" министерств — Минэкономразвития, Минфина, Минсельхоза, Федеральной налоговой службы и Федеральной таможенной службы — мягко указывали на необходимость улучшения администрирования налогов в условиях действующей системы. Политики типа спикера Совета федерации Сергея Миронова господина Гордеева горячо поддержали.

В июле 2005-го споры разгорелись с новой силой: к обсуждению темы подключился президент РФ Владимир Путин, отметивший на заседании Госсовета в Калининграде, что существующая система контроля алкогольной продукции не работает, так как слишком коррумпирована. "Самым лучшим образом мы решили бы проблему, если бы добились от правительства решения, практически переходящего к монополии государства на спирт,— отметил тогда президент.— Есть разные варианты решения, отработанные в странах с рыночной экономикой и не противоречащие рыночным принципам". Что имел тогда в виду президент — вариант господина Гордеева, подразумевающий монополию на оборот спирта, или монополию на его производство — неизвестно. В результате политики один за другим опять начали обсуждать вопрос госмонополии.

К середине прошлого года под воздействием остановившихся из-за неработающей системы ЕГАИС ликероводочных заводов, сообщений о массовых отравлениях и межпартийной борьбы споры приобрели характер площадной ругани. Практически каждый политик считал своим долгом сообщить, что он думает на тему алкогольного рынка. Практически каждый упоминал слово "госмонополия". На этом сходство заканчивалось. Каждый из выступающих, очевидно, хотел монополизировать что-то свое.

Так, спикер нижней палаты российского парламента Борис Грызлов предложил в октябре 2006 года ввести монополию не только на оборот спирта, но и монополию на розничную продажу алкогольной продукции. Столичный градоначальник Юрий Лужков говорил о необходимости монополии на производство алкогольной продукции и спирта. Как отметил господин Лужков в ноябре прошлого года, "нужно принимать законы, которые организуют монополию на спирт, а также позволят производить ликероводочную продукцию только на известных предприятиях".

"Необходимо вводить госмонополию на алкоголь",— подытожил господин Миронов, вообще отказавшись конкретизировать, о какой форме монополии идет речь. Помимо того что некоторые из выступавших слабо себе представляли, о чем шла речь, никто из участников дискуссии не задумывался о реализации той или иной формы госмонополии. Между тем в существующих российских условиях ни один из вариантов нереализуем. И вот почему.

Что не делать

Начнем с самой невероятной идеи — госмонополии на розничную продажу алкогольной продукции, то есть реализации спиртного исключительно через сеть государственных магазинов. Прецеденты подобной системы есть и успешно функционируют — в качестве примера можно взять нашего северного соседа Финляндию, где продажа спиртного осуществляется только через систему государственных магазинов. То есть на первый взгляд ничего невыполнимого нет. В реальности все гораздо сложнее.

Сейчас только в Москве функционирует порядка 11 тыс. торговых точек, имеющих лицензии на продажу спиртного. В масштабах России эта цифра вырастает на порядок. Даже по самым скромным оценкам экспертов в области ритейла, для того, чтобы заменить хотя бы часть частных магазинов на государственные, нужны инвестиции в размере как минимум $1,5 млрд. Максимальная же оценка объемов инвестиций составляет приблизительно $6-7 млрд. Очевидно, что таких денег на подобные цели никто из находящихся сейчас в правительстве чиновников никогда не выделит.

Аналогичные проблемы возникают и с введением госмонополии на производство спирта либо алкогольной продукции. На рынке спирта приблизительно половина всего объема выпуска приходится на казенные предприятия. В случае с водкой этот показатель вообще не превышает 30%. Возникает вопрос: что делать с теми спиртовыми либо водочными мощностями, которые находятся в собственности частных компаний? В случае введения госмонополии на производство спирта либо водки частные предприятия необходимо деприватизировать путем выкупа акций у собственников. Но на это, по самым скромным подсчетам, потребуется также минимум $2,5-3,5 млрд. Как уже говорилось выше, столь крупные суммы на подобные нужды никто никогда выделять не будет.

Наконец, нерассмотренным остается наименее радикальное предложение — о введении госмонополии на оборот спирта, при которой от производителя к потребителю 100% выпускаемого в стране спирта проходит через государственную акционерную компанию. При этом вся акцизная нагрузка переносится на спирт и весь акциз платит либо производитель спирта, либо сама государственная компания.

В принципе если допустить, что госкомпания будет заниматься лишь поставкой спирта, что называется, на бумаге, а не выполнять транспортную функцию, то инвестиции в проект были бы минимальны. Такая форма практически не повлияет на отношения субъектов рынка: предполагается, что покупатель и продавец спирта сами заключают друг с другом договор, а ГАК лишь парафирует его, контролируя расчеты за спирт.

Однако тут возникает другая проблема экономического плана. Сейчас и спиртзавод, и ликероводочный завод являются плательщиками акциза. Спиртзавод платит 23,5 руб. за 1 литр безводного этилового спирта в готовой продукции, ЛВЗ — 162 руб. При переносе акциза на спирт с уплатой его либо производителем, либо ГАК легальный литр спирта на рынке будет стоить уже не 45-55 руб., как сейчас, а более 200. С учетом того что себестоимость производства спирта минимальна и составляет 20-30 руб., а технология его производства крайне проста, несложно предположить, что будет дальше. ЛВЗ начнут в массовом порядке покупать левый спирт, а почти десятикратная "дельта" в цене между легальным и нелегальным товаром станет хорошим подспорьем для того, чтобы решить любые проблемы с контролирующими органами.

Есть и практические моменты, указывающие на невозможность реализации данной затеи. Так, при переносе всей акцизной нагрузки на спирт с уплатой ее производителем спирта отечественные производители и импортеры оказываются в разных условиях. Ведь акциз платит ГАК либо спиртзавод, а производитель конечной продукции, то есть ЛВЗ, от уплаты акциза освобожден. В этой ситуации для импортной продукции, поступающей на наш рынок (хотя бы той же украинской водки), нужно вводить какую-то особую ставку акциза. Ведь обложить таким же налогом украинский спиртзавод Россия не в силах: это противоречит нормам ВТО, требующим равенства условий для местных и импортируемых товаров. Таким образом, этот вариант также нереализуем и не решает проблемы нелегальной продукции.

Что делать

Доходность от операций с нелегальной водкой такова, что позволяет не только получать большую прибыль, но и платить всем контролирующим органам, гарантирующим сопровождение подобного бизнеса. Судите сами.

Возьмем самую дешевую бутылку легальной водки. Себестоимость ее производства — минимум 12 руб. Еще около 33 руб. в ее цене составляет акциз, около 8-9 руб.— НДС. Наконец, минимум 15-20 руб. возьмет оптовик и магазин в качестве собственных наценок. Таким образом, самая дешевая водка не может стоить в рознице ниже 65-67 руб. за стандартные пол-литра. И это без прибыли предприятия, выпустившего эти пол-литра. Теперь представим экономику нелегального производителя. Акциз (33 руб.) он не платит. НДС (в нашем случае 8 руб.) — тоже. А это означает, что на выходе с завода его пол-литра будут стоить не 53-55 руб., а в три раза дешевле. Этим-то и объясняется появление водки по 45-50 руб. Такая цена позволяет нелегальному производителю получить сверхприбыль, за счет которой он с легкостью решит любые проблемы, возникающие с контролирующими органами.

Именно поэтому разговоры о повышении качества администрирования налогов и усилении контроля за предприятиями (логичным продолжением этих разговоров и стало введение ЕГАИС) выглядят несколько странно. Сейчас любой завод начинает свою работу с того, что проверяющий, постоянно находящийся на предприятии, снимает с оборудования им же установленные пломбы, а вечером снова их ставит.

Существуют ли более эффективные способы ограничить выпуск нелегального алкоголя? Если исходить исключительно из соображений экономического характера, очевидно, что выпуск нелегальной водки прекратится в тот самый день, когда заниматься этим станет невыгодно. Для того чтобы добиться этой цели, необходимо резко повысить операционные расходы производителей нелегального алкоголя и снизить их доходную часть.

Начнем со снижения доходной части. Покупать водку по 45-55 руб. наши граждане прекратят лишь в случае резкого повышения собственного благосостояния. Например, сейчас, по данным Союза производителей алкогольной продукции, регулярно покупать легальную продукцию (от 65 руб. и выше за бутылку) могут лишь люди, чей доход превышает 6-7 тыс. руб. в месяц. А таковых менее половины от всего населения страны. Остальные потребители спиртного и формируют спрос на "левак". И вряд ли в данной ситуации что-то можно изменить. Иными словами, перенести платежеспособный спрос на легальную продукцию в данных условиях невозможно.

Возможно другое — снизить цену легальной продукции. Для этого необходимо понизить ставку акциза. Сейчас ставка акциза составляет 162 руб. за 1 литр безводного спирта в готовой продукции. Если снизить ставку до 100 руб., бутылка легальной водки будет стоить около 48-50 руб. То есть окажется в сегменте платежеспособного спроса малообеспеченных слоев населения. А доходы нелегальных производителей, которые будут вынуждены снизить цены на свою продукцию (иначе кто купит за 45 руб. осетинскую водку, когда за 50 руб. можно взять кристалловскую?), упадут как минимум вдвое.

Конечно, для правительства, которое ежегодно индексирует акцизы, их снижение — событие из ряда вон выходящее. Однако даже если акциз отменить вовсе, экономика страны не пострадает. Питейные акцизы формируют от силы 2,5% общероссийского бюджета, пухнущего от нефтяных доходов. Между тем снижение акциза заставит ряд предприятий от черных схем перейти к белым, что позволит существенно расширить налогооблагаемую базу. Сейчас же происходит обратный процесс — повышение акциза и сокращение налогооблагаемой базы. Рост собираемости акцизов в абсолютных цифрах объясняется только механической индексацией.

Против снижения акцизов активно выступают медики, утверждая, что тогда алкоголь станет доступным и граждане попросту сопьются. Но о том, что алкоголь (правда, исключительно нелегальный) доступен и сейчас, а в аптеках настойка боярышника — один из лидеров продаж, почему-то никто не упоминает. Между тем, по данным "Фармэксперта", в прошлом году объем продаж настойки составил более 100 млн упаковок (второе место, впереди только активированный угль) и около $30 млн в денежном выражении (седьмое место).

Также несложно увеличить и расходы производителей нелегальной водки. Сейчас нелегальный оборот спиртного, как это ни странно, считается административным правонарушением и карается штрафами. Очевидно, что с введением уголовной ответственности большинство нелегалов вряд ли откажутся от своего бизнеса. Однако размер их трат на "сопровождение" бизнеса со стороны контролирующих органов резко вырастет: одно дело, когда тебе грозит штраф, и совсем другое — когда можно запросто попасть за решетку. Решение проблемы со штрафом стоит существенно меньше возможности избежать тюрьмы.

Для иллюстрации высокого веса взяток и откатов в себестоимости нелегальной продукции можно привести реальный пример из жизни водочного рынка. В начале сентября 1998 года, сразу после финансового кризиса, нелегальная водка в России буквально за неделю подорожала вдвое (с 7 до 14 руб. за бутылку). Дело в том, что в себестоимости нелегальной продукции долларовая составляющая гораздо выше, чем в продукции легальной, где она не превышает 3% себестоимости: различные траты на сопровождение нелегального бизнеса номинировались исключительно в американских долларах. Реализовывалась продукция между тем исключительно за рубли. В 1998 году цена конечной продукции в долларовом эквиваленте упала в четыре раза, а размер затрат на сопровождение бизнеса остался прежними. В итоге производителям нелегального алкоголя оставалось только пересмотреть цены на свой товар.

Добиться снижения рентабельности производства и продажи нелегального алкоголя до такого уровня, когда заниматься этим будут лишь из любви к острым ощущениям, можно, таким образом, ведя наступление на двух фронтах одновременно — снижая доходную часть нелегальных производителей и повышая расходную. Необходимо просто переносить акциз на спирт. Но при этом платить его должен не производитель спирта, а его потребитель — ликероводочный завод. Проследить уплату акциза в этом случае будет намного проще.

Эти меры, впрочем, не исключают и других действий вспомогательного плана. Например, как уже говорилось, водка не может стоить дешевле 65 руб. за пол-литра. Так почему бы не восстановить практику установления минимальных цен на водку? Ведь тогда у проверяющих органов будет серьезный повод для разговора с хозяином розничной точки, продающей водку по 45 руб., который может закончиться отзывом лицензии или штрафом. Пусть даже штраф уйдет в карман проверяющих — себестоимость нелегальной водки все равно вырастет.

Еще одна мера вспомогательного характера — введение института банковских гарантий при приобретении спирта. Суть его проста: ликероводочный завод может получить спирт у спиртзавода только после того, как предоставит банковскую гарантию на всю сумму акциза той продукции, которую он собирается выпускать. В этом случае деньги гарантированно поступят в бюджет — они прогарантированы, а выбиванием невыплаченного акциза из ликероводочного завода будет заниматься не государство, а банк, давший гарантию.

Также может оказаться полезной и набившая оскомину ЕГАИС. В случае, разумеется, ее отлаженной работы во всех звеньях цепи (производство спирта, производство водки, оптовая торговля). Ведь система учитывает движение каждой легально произведенной единицы алкогольной продукции с момента производства спирта.

Наконец, вполне очевидно, что необходима ликвидация всех льгот по уплате акциза, будь то спиртосодержащие жидкости бытового либо медицинского назначения. В конце концов, все пьют боярышник или экстрасепт 1 не потому, что эти препараты такие вкусные, а лишь потому, что они очень дешевые. Изъятие данных препаратов из реестра лекарственных средств Минздрава, дающего возможность не платить акциз, резко изменит ситуацию на рынке, и боярышник исчезнет из тройки наиболее продаваемых препаратов по количеству проданных упаковок.

Собственно говоря, эти идеи уже достаточно давно отстаивают как производители, так и некоторые чиновники. В частности, крупнейшие производители ликероводочных изделий ("Кристалл", "Веда", "Русский алкоголь", "Союз-Виктан" и другие), объединенные в Союз производителей алкогольной продукции (СПАП), еще в начале 2006 года выступили с предложением о кардинальном изменении правил игры на алкогольном рынке. "Мы уже второй год говорим о необходимости снижения ставки акциза, переноса акциза на спирт с его уплатой производителем алкогольной продукции и усилении ответственности за нелегальный оборот спиртного,— говорит глава СПАП Анатолий Михалев.— Необходим комплекс мер, чтобы убрать нелегальную продукцию с рынка, в противном случае государство просто окончательно потеряет контроль над алкогольным рынком".

Позицию крупнейших производителей разделяют и представители ряда государственных органов. Так, в конце минувшей зимы стали известны результаты проверки Счетной палаты уплаты акцизов на алкоголь. Как заявил по ее итогам аудитор палаты Валерий Горегляд, производители используют налоговые лазейки для минимизации выплат в федеральный бюджет. Чтобы исправить положение, нужно отменить все налоговые льготы для товаров, содержащих этиловый спирт, и усилить ответственность за нелегальный оборот спиртного. В таком же ключе высказывались и руководители Федеральной налоговой службы, указавшие на необходимость снижения ставки акциза и переноса его на спирт с уплатой производителем конечной продукции.

Однако пока в Минфине что-либо менять не намерены. В начале этого года министерство вынесло на обсуждение проект документа под названием "Основные направления налоговой политики в 2008-2010 годах". Как следует из этого документа, который ляжет в основу поправок в действующую редакцию Налогового кодекса, которые принимаются сразу на три года, система расчета акцизов не меняется: ставки акциза на алкоголь, как и в прежние годы, индексируются на величину инфляции. Любопытно, что в самом Минфине признают, что ситуация на алкогольном рынке России хуже некуда. Как следует из данных Минфина, собираемость акцизов с алкогольной продукции, исходя из объемов розничных продаж в 2000-2006 годах, колебалась в пределах 37-42%. На 2008 год запланированная собираемость акциза с водки и ЛВИ составляет 60%. Комментарии, как говорится, излишни.

Екатерина Игнатова

Под градусом монополизма

Государственная монополия на продажу алкоголя существует во многих странах. Самый известный символ алкогольной госмонополии — сеть шведских магазинов Systembolaget, государственного предприятия, обладающего исключительным правом на продажу любых алкогольных продуктов крепостью выше 3,5%. Сеть, обслуживающая 9 млн шведов, считается крупнейшим в мире оптовым покупателем алкогольной продукции.

Монополия, аналогичная шведской, существует во всех скандинавских странах, за исключением Дании.

В Норвегии это государственная сеть Vinmonopolet. Только она может продавать алкогольные напитки крепостью более 4,7%. Она была создана в 1922 году.

В Исландии монопольные права на покупку и продажу алкогольных напитков и табака принадлежат государственной компании ATVR. В Финляндии все права на торговлю алкоголем принадлежат государственной компании Alko, прославившейся еще и тем, что во время войны с СССР 1939-1940 годов выпускала на своих заводах бутылки с зажигательной смесью, которые в Финляндии называли "коктейлем для Молотова" и которые теперь известны во всем мире как "коктейль Молотова".

В Канаде единой федеральной алкогольной монополии нет, однако она существует на провинциальном уровне: все провинции страны установили государственную монополию на оптовую и розничную торговлю алкогольными напитками. Исключение составляет провинция Альберта, в которой розничная торговля алкоголем была приватизирована. Впрочем, принадлежащая провинциальному правительству компания AGLC сохраняет монополию на оптовую торговлю алкоголем.

Аналогичная ситуация сложилась в США, где в 19 штатах существует госмонополия на минимум оптовую торговлю алкоголем. Уровень контроля варьируется от монополии на оптовую торговлю виски, водки, рома и коньяка в Западной Виргинии до тотальной винной монополии (включающей в себя розничную торговлю вином и крепкими спиртными напитками) в Монтане.