Сторонники и противники роспуска украинского парламента провели вчера митинги в Киеве. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ обнаружил, что большинство участников обоих митингов сумели совместить приятное с полезным.
Вчера в половине восьмого утра я спускался по улице Грушевского к Европейской площади Киева. Накануне вечером здесь стояли несколько десятков людей с оранжевыми флагами. На вопрос, будет ли здесь сегодня митинг, один из них сказал:
— Да боже упаси!
— Зачем же вы стоите? — спросил я.
— Место охраняем,— объяснил он.— От "синих".
— А я думал, демократию,— разочарованно сказал я.
Он задумчиво смотрел на меня. Казалось, он размышляет, стоит ему прямо сейчас начать охранять место или, на худой конец, демократию от меня или все-таки не стоит драться с журналистами.
— Знаете, это одно и то же сейчас,— наконец сказал он.— В Киеве осталось одно демократичное место: Европейская площадь. Все остальное "януковичи" заняли раньше.
Накануне поздно ночью я проезжал по Европейской площади. Здесь вообще не было оранжевого цвета. Площадь со сценой, готовой для митинга, который должен был состояться во второй половине следующего дня, была пуста. Ее можно было брать голыми руками. Я даже расстроился.
И вот теперь, утром, спускаясь к Европейской площади, я увидел поразительную картину. Здесь, как и ночью, почти не было людей. При этом площадь вся была совершенно оранжевой. Оранжевыми ленточками были обвязаны все фонарные столбы, ими были увиты железные ограждения вдоль дороги, сотни гирлянд из ленточек висели между деревьев на двухсотметровом склоне холма. И сами деревья были оранжевыми. Европейская площадь и улица, примыкавшая к ней, вспыхнули оранжевым цветом и были теперь залиты им. Для того, чтобы сделать это, потребовались, уверен, усилия многих сотен людей. И все это было сделано явно за пару часов перед рассветом.
— Господи, что же это?! — испуганно спросила бабушка, шедшая рядом.
Ей, как и мне, внезапно открылось это эпическое зрелище. Она остановилась в полном недоумении. Похоже, она решила, что настал все-таки Судный день. Она, наверное, не знала, что накануне заседание конституционного суда перенесли с 11 апреля на 17-е.
— Что же теперь будет? — тихо переспросила меня бабушка.
— Все, что угодно,— неосторожно сказал я.— Похоже, "оранжевая революция" возвращается.
— А мы вот так!..— крикнул парень, так же как и мы, с оторопью глядевший на открывшийся ему вид, и начал остервенело срывать ленточки. Некоторые оказались привязаны очень туго, и оттого, что парень тянул их на себя, упираясь ногой в уличное ограждение, они затягивались вообще намертво.
В это время с Подола уже подходили его более организованные коллеги. Они ночуют там в автобусах, а утром идут, как по заводскому гудку, на майдан Незалежности стоять вахту до вечера. Час на Майдане стоит 15-20 гривен, причем оплата именно почасовая, и странно, что никто этого не скрывает. Наоборот, об этом на Майдане рассказывают с гордостью. Эти люди, если не ошибаюсь, и относятся к происходящему как к тяжелой работе, за которую не стыдно получать деньги.
И вот "бело-голубые", идя через Европейскую площадь, тоже увидели оранжевые ленточки. Группа "бело-голубых" остановилась в большом недоумении. Они, кажется, не очень понимали, входит ли в их производственные обязанности сражаться с ленточками. Впрочем, через несколько минут им, похоже, сказали, что входит. Зачистку территории они начали с подземных переходов. На них, впрочем, и остановились: наверху у ленточек появились защитники. Помявшись возле пары оранжевых фонарных столбов, "бело-голубые" пошли к себе на Майдан. Никто не хотел умирать, по крайней мере пока не прозвучала команда.
В это время рядом с Европейской площадью, у входа в штаб Блока Юлии Тимошенко, формировалось несколько групп людей с оранжевыми знаменами. Это были городские активисты Юлии Тимошенко, в основном студенты. Всем им предстояло принять участие в многотысячном митинге на Европейской площади.
Сейчас им рассказывали, что за участие в сегодняшнем мероприятии каждый получит 100 гривен. Эта новость больше всего обрадовала, впрочем, не студентов, а уже сформированный отряд из полутора десятков пожилых людей, пришедших со складными стульчиками. Студенты, по-моему, отнеслись к обнародованной сумме без особого энтузиазма. Я подумал, что обещали им, наверное, нечто большее.
К пенсионерам подошел их командир, человек приблизительно 45 лет.
— Я вас еле отстоял сегодня,— признался он им.
Они благодарно улыбались ему, но в их лицах я видел огромную тревогу. Они не понимали, почему их пришлось отстаивать, но хорошо отдавали себе отчет, что над надвигающимся на них финансовым раем вдруг нависла было страшная угроза.
— Не хотели вас брать,— сказал им командир.
— Но почему?! — лицо одного старика исказилось болью.
— Потому что говорят, что вы все время сидите на своих стульчиках. Это деморализует всех остальных.
Пенсионеры виновато прятали глаза и складные стульчики. Они поняли наконец, чем так провинились.
— Но я вас не дал в обиду,— продолжал командир.
Пенсионеры начали бешено аплодировать ему.
— Подождите,— махнул он рукой, снисходительно прерывая их.— Я еще не все сказал. Я сказал, что вы не будете больше сидеть во время митинга. И стулья с собой вообще не возьмете.
Пенсионеры горько переглянулись между собой. Потом сначала один тяжело кивнул, потом другой... Похоже, идеалы "оранжевой революции" были слишком дороги им.
— Так, все молчат, я буду говорить! — крикнул командир сводных студенческо-ветеранских отрядов.— Значит, что мы делаем. Мы стоим за президента Ющенко Виктора Андреевича, за роспуск верховной рады и против давления на Конституционный суд. Если к вам будут подходить журналисты, так и говорите. Отлучаться можно максимум на час. Распивать спиртные напитки категорически запрещается. Если кому-то приспичило пиво попить, то где-то в другом месте надо это сделать и вернуться. Сидеть нельзя!
Он недобро посмотрел на пенсионеров. Они потупили взоры.
— Стоять придется долго. Сегодня важный день. Если сегодня увидим кого-то из наших в другом лагере,— многозначительно продолжил он,— а такие инциденты, как мы знаем, были... повесим!
На этот раз взоры виновато потупили студенты, пытавшиеся подрабатывать, видимо, одновременно в двух местах.
После этого колонна из 150-200 человек с оранжевыми флагами выдвинулась к Европейской площади. Через 30 метров постовой остановил их, чтобы пропустить другую организованную колонну — "бело-голубых", двигавшихся к Майдану.
Через полчаса после этого в верховной раде Украины началось рабочее заседание. Депутаты с трибуны обменивались впечатлениями о вчерашнем демарше конституционных судей, обвинивших сторонников Виктора Януковича в том, что те оказывают на них давление.
— Это президент оказывает давление на Конституционный суд! — возмущался депутат от коммунистической фракции Владимир Хара.— Все шито белыми нитками! Часть судей говорят, что на них оказывают давление, но они не называют фамилий. Кто оказывает?! А сами судьи — так, чисто случайно — из квоты президента!
Коммунист Мермазов был раздражен тем, что судьи попросили себе охрану:
— Судья Шишкин заявляет, что давление на него состоит в том, что вокруг него проходят митинги и что возможно прослушивание его разговоров! Надуманность даже не позволила судьям написать заявления в прокуратуру!
Тарас Чорновил из Партии регионов рассказал, что наконец-то прозрел. Он понял, зачем президент Украины разогнал верховную раду.
— Сам президент этого, кстати, так и не понял,— оговорился господин Чорновил.— И мы, когда поняли, не могли поверить. Но это так! Его опять используют! Главная цель — досрочные выборы президента Украины! Если мы все сейчас не остановимся и не договоримся, над всеми нами будет властвовать Юлия Тимошенко!
Накануне под Киевом прошел закрытый политсовет партии "Наша Украина". Участники точно так же обменивались впечатлениями. В центре внимания тоже была Юлия Тимошенко. Она, по данным Ъ, накануне, пытаясь в очередной раз договориться с "Нашей Украиной", сказала, что у нее есть несколько хороших идей, причем она, к сожалению, отдает себе отчет в том, что самые эффективные из них слабовольные руководители "Нашей Украины" не будут даже и рассматривать, и поэтому она предлагает взять на реализацию самую безобидную идею. По ее предложению, прокуратуре необходимо немедленно завести уголовные дела на господ Клюева и Харченко (Андрей Клюев — вице-премьер, Сергей Харченко — глава госказначейства) за то, что они не выполняют указ президента Украины о финансировании досрочных выборов.
— Завести дела? — переспросили ее.— Это, значит, безобидное предложение. А максимально эффективное какое тогда?
— Надо срочно арестовать Януковича,— немедленно ответила Юлия Тимошенко, и в самом деле демонстрируя, что у нее одной на Украине до сих пор не пропал революционный задор.
Вчера политическое руководство "Нашей Украины", впрочем, не рекомендовало президенту Украины и самый безобидный вариант, с Клюевым и Харченко, и ограничилось решением о необходимости единения всех демократических сил перед угрозой "бело-голубого" реванша. Надо сказать, что к концу заседания ряды членов политсовета заметно поредели: в том же пансионате, где проходил совет, готовились к конкурсу "Мисс Украина-2007" его активистки из всех регионов страны, до сих пор видевшие членов совета только по телевизору. Они застенчиво, но настойчиво просили у лидеров "оранжевого" движения автографы. И те не могли им отказать.
Между тем в верховной раде распахнулись двери одного из балконов, и на нем появились депутаты российской Государственной думы. Группу депутатов возглавлял Александр Лебедев. Она состояла из пяти-шести человек. Здесь же были замечены депутат Савельев, политолог Сергей Марков... Депутаты вошли, надо сказать, неслышно и так же неслышно расселись на балкончике. Потом они так же неслышно перешептывались друг с другом. По моей информации, одному из них были готовы предоставить слово на трибуне, но, похоже, никому из российских депутатов это слово не было нужно.
Они оживились только тогда, когда спикер рады Александр Мороз представил их своим коллегам. Депутаты Госдумы встали и зааплодировали себе, а Сергей Марков замер с рукой, высоко поднятой в искреннем немом приветствии коллегам, приоткрыв рот, и эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами.
Так и не сказав вслух ни слова, российские депутаты покинули зал заседаний верховной рады, чем очень сильно удивили заседавших.
— А зачем они вообще приезжали тогда? — спрашивали друг друга депутаты рады, которые ходят на заседания (как известно, "оранжевая" оппозиция не присутствует на этих заседаниях).
Потом наши депутаты прервали кому-то, видимо, данный обет молчания, встретившись с депутатами-коммунистами. Впрочем, встреча носила закрытый характер, и журналисты не услышали ни слова.
— Ничего особенного, сразу можно сказать, что мы поддержим лидера коммунистов Петра Симоненко,— сказал мне Сергей Марков перед началом этой встречи.— У нас тут быстрая операция, на один день.
Через два часа на пресс-конференции в одном из комитетов рады господин Лебедев объяснял обет молчания в здании рады тем, что российские депутаты не хотели вмешиваться во внутренние дела Украины. Впрочем, некоторым из них удержаться от соблазна все-таки не удалось. Депутат Госдумы Сергей Глотов с энтузиазмом вспомнил октябрь 1993 года в России. По его подсчетам, тогда погибли полторы тысячи человек.
— Не надо забывать, зачем мы сюда к вам приехали! Мы в России вынуждены заниматься правовым анализом происходящих здесь процессов,— с раздражением говорил он, но слушать его, кроме журналистов, было некому.
Да и журналистов почти не осталось, поскольку в это время появилась информация, что к зданию Конституционного суда, где много дней митингуют "бело-голубые", идет колонна "оранжевых".
Было не очень понятно, зачем им встречаться там, если сам Конституционный суд начнет заседать только через неделю, но один из лидеров "Нашей Украины" признался: "После 2 апреля мы вообще перестали понимать, что происходит".
Когда я через полчаса подъехал к Конституционному суду, все было кончено: колонна "оранжевых" прошла мимо, даже не посмотрев в сторону скучавших "бело-голубых". "Оранжевые" шли на Европейскую площадь.
Приободрившиеся было при их появлении "бело-голубые" снова затосковали. Я спросил Антона и Сашу, подъехавших сюда из Судака, зачем они тут торчат, если все равно конституционные судьи появятся здесь только через неделю.
— А нам спешить некуда,— объяснил мне Антон.
Я думал, он имеет в виду, что оплата-то все равно почасовая, но я ошибся.
— Потому что мы против коррупции,— объяснил он.
Ну да, коррупция-то вечна.
Два митинга начались примерно в одно время. Невозможно было не заметить, что на "оранжевом" людей меньше, чем на "бело-голубом". Собственно говоря, на площади Независимости было столько же людей, сколько пришло с утра. Киевлян среди них, судя по всему, почти не было. То есть здесь собрались те, кто работает за почасовую оплату.
На Европейской площади, кроме отряда студенческой молодежи и ветеранских организаций, тоже пришедших сюда утром, было еще тысяч двадцать. Эти люди, надо полагать, пришли все-таки в основном по собственной инициативе. "Мороз — иуда! Верни нам наши голоса, которые ты бросил под ноги Януковичу!", "Правда победит!" — бросались в глаза плакаты на первой линии митинга.
Перед участниками "оранжевой" манифестации выступали певцы и музыканты, в том числе и с речами.
— Мы вас не боимся! Более того, мы вас уже побеждали! — кивая в сторону площади Независимости, говорил солист безымянного вокально-инструментального ансамбля, который теперь будет, очевидно, претендовать не меньше чем на две песни в новой редакции культового диска "оранжевой революции" "Разом нас богато!".
Митинг отвечал ему нестройными танцами. Отряд пенсионеров, по-моему, рассредоточился среди журналистов. Каждый из этих людей оказался самодостаточен для себя и более чем достаточен для прессы.
На площади Независимости все было гораздо серьезнее. Журналистов пропускали поближе к сцене через рамки металлоискателя. На сцене стоял крепко сбитый человек, по виду боксер. То, что он говорил, сразу что-то мне напомнило:
— Давайте позовем его, и может быть, он придет! Давайте все вместе скажем: "Я-ну-ко-вич! Я-ну-ко-вич!"
Митинг дисциплинированно скандировал. Я понял: так дети зовут Снегурочку.
— Он явится! — говорил ведущий со сцены.— Я это чую! Он придет! Мне что-то подсказывает: он уже идет до нас! Встречаем его: Я-ну-ко-вич!
Но премьер-министра не было.
— Еще-еще-еще! Я-ну-ко-вич — не едет! А почему? Потому что он объезжает пробки! Ну что я могу сказать?! Христос воскрес!
Но на этих словах не появился и Христос. Ведущий все-таки сдался и дал было слово депутату рады Раисе Богатыревой. Но тут на трех лимузинах, счастливо объехав все пробки, прибыл Виктор Янукович. Радость толпы в какой-то момент стала искренней. Господин Янукович долго ходил по сцене с поднятыми руками, как боксер перед поединком, а не как Снегурочка перед тем, как достать подарки из мешка. Ведущий два раза объявил его — именно как боксера:
— Виктор Януко-о-о-о-о-ви-ч-ч-ч!
Если коротко, в своем выступлении премьер-министр Украины Виктор Янукович ругал власть. В его представлении ею является, очевидно, не он, а президент Украины Виктор Ющенко (вчера президент и премьер Украины стали главными персонажами российских теленовостей — см. рубрику "Доступ к теле" на стр. 4). И это вполне действующая власть, судя по тому, что ругал ее Виктор Янукович яростно. Команду господина Ющенко он назвал способной только на интриги, говорил, что избиратели в марте 2006 года на парламентских выборах дали это понять.
— Увидев результаты выборов, они испугались, что их время ушло! --говорил он.— К сожалению, они увлекли за собой президента!.. Не может быть президент президентом только нескольких областей Украины! Вы со мной согласны?! Поэтому выборы должны быть, если они будут, одновременными — и парламентскими, и президентскими!
После выступления Виктор Янукович снова долго ходил по сцене с поднятыми руками, приветствуя участников митинга, которые, это было видно, слушая его, совмещали приятное с полезным. Они получали удовольствие. Возможно, они даже гордились им.
Потом на сцену вышли все лидеры коалиции — Александр Мороз, Петр Симоненко. Но выступать они, слава богу, не стали. Вместо них выступили юноши и девушка из такой же безымянной, как и у "оранжевых", группы с песней "Гоу-гоу-гоу, Украина, гоу-гоу-гоу, ты едина!".
После них лидеры коалиции вместе с Виктором Януковичем задержались секунд только на тридцать, чтобы еще раз откланяться.
"Оранжевый" митинг тем временем, как ни странно, набирал обороты. У киевлян закончился рабочий день, и Европейская площадь заполнялась горожанами. Я уже видел довольно много таких же лиц, из которых состоял Майдан и два с половиной года назад. Потом подъехали люди, которые выступали здесь два с половиной года назад. Они выступили снова — лидер Блока Юлии Тимошенко Александр Турчинов, лидер блока "Народная самооборона" Юрий Луценко... Они успели за это время побывать государственными чиновниками высшего ранга, задержаться не получилось. Но я видел, что им здесь тоже нравится. Юрий Луценко уже называл Европейскую площадь "наш Европейский майдан", а Александр Турчинов постоянно повторял:
— Наше терпение кончилось! Им приходит конец!
Я думал, что он поведет людей брать штурмом площадь Независимости, но он имел в виду, оказывается, только одно:
— Украине — честные выборы!
— Мы разбудили Украину! Она вышла на улицы! — страстно говорил Юрий Луценко.
Я смотрел на лица людей. Какие-то они все-таки еще заспанные.
