«Богомольцы» дошли до рекорда

16 марта в Москве прошли торги Московского аукционного дома. Весенняя сессия обещала быть чрезвычайно удачной: на торги были выставлены работы Айвазовского, Васнецова, Петрова-Водкина, Брюллова, Кустодиева, Шагала, Репина и еще многих других классиков русского искусства, всего 140 лотов. Общий итог продаж — 250 млн руб., причем значительная часть этой суммы приходится на одно полотно. О странностях торгов нового аукционного дома рассказывает художественный обозреватель “Ъ” Кира Долинина.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В этой истории много удивительного и непонятного. Еще месяц назад Московский аукционный дом заявлял, что выставленные на торги 140 произведений главных русских художников конца XIX — начала ХХ века могут принести 1,5 млрд руб. Сумма, прямо скажем, немыслимая. Наблюдатели из антикварных кругов могли только плечами пожимать: Московский аукционный дом был основан совсем недавно, осенью 2023 года. Его открытие совпало с объявлением о создании первого в стране Аукционного холдинга, в котором помимо Московского аукционного дома участвуют более старшие его коллеги — Аукционный дом Клуба коллекционеров графики и Петербургский аукционный дом. Позже к холдингу присоединились также Петербуржский книжный аукцион, Петербургский филателистический аукцион и аукцион «Петербургский нумизмат». Уже через год холдинг отчитывается, что его годовой оборот достиг 1 млрд руб. Есть и рекорды: картина Ивана Шишкина «Девушка в сосновом бору» 1889 года принесла рекордные для внутреннего рынка 85 млн руб. Миллиард за год — поверить легко, ведь рынок русского искусства сегодня весь внутри Российской Федерации, но чтобы один аукцион принес полтора миллиарда… Сомнительно.

Он и не принес: в Московском аукционном доме в ответ на запрос “Ъ” назвали общую сумму продаж на последних торгах в 250 млн руб. И это несмотря на ударный список из имен самых что ни на есть хрестоматийных русских художников.

В списке, правда, много графики, цены на которую в сотни раз ниже, чем на живопись (хотя некоторые графические листы ушли за хорошие деньги: так, например, рисунок Бориса Кустодиева «Эскиз костюма Даши для оперы "Вражья сила"» (1919) купили за 11 млн руб.). Неплохо, как всегда, прошла продажа картины Ивана Айвазовского — даже такой маленький холст (8,3 х 14,2 см), как его «Побережье Ниццы» (без даты), принес продавцам 6 млн руб. Картон Константина Горбатова «Вид на Троице-Сергиеву Лавру» (1923): Горбатов только эмигрировал из Советской России, но уже пишет кресты и купола русских церквей. Такая «ностальгия» ушла за немалые для этого художника 10 млн руб. И еще неплохой лот: небольшая ранняя религиозная композиция Кузьмы Петрова-Водкина «Христос в терновом венце» (1900-е) была продана за 30 млн руб.

Однако самые большие надежды аукционисты возлагали на картину Виктора Васнецова, активно продвигаемую в прессе как «неизвестное полотно»,— «Нищие певцы (Богомольцы)» (1876–1877). В ней все как специально для краеугольного камня хороших современных московских торгов. Она большая (80,5 х 132 см); почвенная (страдания простого народа всегда в цене); имя автора в каталоге аукциона — из самого что ни на есть первого ряда; да и художник дорогой — крупнейшая публичная продажа его работы состоялась в 2011 году, когда на торгах Christie’s двухметровый «Богатырь» (1920, подписан и датирован) ушел за £1 105 250. А тут еще флер «неизвестной», «только что обнаруженной», «вновь обретенной» картины — лучше рекламы и не придумаешь. Как результат, «Богомольцы» были проданы за 135 млн руб. Не мировой рекорд для художника, но для внутреннего рынка сумма впечатляющая.

Но именно тут притаился тот дьявол, который в деталях. Любая «неизвестная» картина крупного художника рассматривается профессионалами и внимательными зрителями буквально под лупой. Как и все сопровождающие ее документы.

И тут главное слово — провенанс, история происхождения и бытования произведения искусства от времени создания до наших дней. У этого Васнецова провенанса нет совсем. История, рассказанная Московским аукционным домом, такова: картина появилась на аукционе Sotheby’s в 2003 году как произведение неизвестного русского художника второй половины XIX века и была продана за $50 тыс. Покупатель остался неизвестным. Но уже осенью того же года полотно было принесено на экспертизу в Государственный Русский музей, где владельцу (в документе указано имя сдавшего картину — М. И. Шемякин) было выдано экспертное заключение с подписями трех сотрудников музея и утверждающей документ подписью всемогущего заместителя директора ГРМ Евгении Петровой. Документ убедительно выглядит и безапелляционно гласит: «Автором картины является русский художник Виктор Михайлович Васнецов».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Вот только никаких серьезных доводов, кроме того, что картина очень близка к полотну из собрания Вятского художественного музея «Нищие-певцы» (1873) и может являться его вариантом, написанным в Париже чуть позже, в бумаге нет. Как нет их и в статье старшего научного сотрудника ГРМ Елены Нестеровой об этой атрибуции, опубликованной в том же 2003 году Третьяковской галереей. То есть очевидно, что «новая» картина сделана с учетом «старой», вятской, для которой есть эскизы, вполне годящиеся как подготовительный материал и к находке. Может, была написана Васнецовым такая картина в Париже, а может, и не была — доказательств нет, потому что нет провенанса.

Где была эта работа между 1876–1877 и 2003 годами? Нет ни документальных архивных свидетельств ее существования, ни выставочной истории, ни публикаций.

Для серьезного аукционного дома одной лишь экспертизы, пусть даже уважаемого им музея, никак недостаточно.

При таких условиях сомнительным кажется многое. Во-первых, даже на самый первый взгляд картина куда хуже вятской, фигуры прописаны так, как будто вырезаны и наклеены, Васнецов никогда себе такого не позволял. Композиция настолько близка при огромной разнице в качестве, что вопрос, не копия ли это, не может не встать. «Копия» при этом плоховата, ее автор явно побоялся вникать в сложные пространственные построения архитектурных деталей, на фоне которых происходит жанровая сцена, и упростил фон до минимума.

Мелкие несообразности в документальном обеспечении этого лота и вообще в информации о новом аукционном доме заставляют насторожиться. Его учредители явно очень амбициозны, одни предварительные оценки чего стоят, да и в самом начале они не стеснялись заявлять, что станут «аналогом Christie’s и Sotheby’s в России». При этом узок круг этих аукционистов: сооснователь Московского дома Сергей Подстаницкий является хозяином «Экспертного бюро Подстаницких», а соучредитель холдинга Александр Попов — создателем Научно-исследовательской независимой экспертизы имени П. М. Третьякова. Экспертизы обеих организаций используются холдингом чаще других. И далее: в интервью ТАСС Александр Попов назвал предполагаемое васнецовское полотно «уникальным примером...». Вопрос: каким же уникальным, если оно — повторение?

В Московском аукционном доме называть имя продавца или покупателя отказываются. Проданная картина меж тем до конца марта будет пребывать на выставке Васнецова в Русском музее.

Аукционный дом опубликовал скан соответствующего разворота выставочного каталога, но, вероятно, по недосмотру использовал рабочий вариант — и там, где в окончательной версии каталога «Богомольцы» обозначены как происходящие из «частного собрания», в первом варианте значится «собрание Д. В. Горелова». В Петербурге есть только один человек с этим именем, про которого можно подумать, что у него есть картина подобной стоимости,— это президент холдинга «Петромед» и акционер банка «Россия» Дмитрий Владимирович Горелов. Может быть, он и продал картину на аукционе 16 марта. Возможно, это сделано не зря. Количество подделок произведений русской школы на рынке велико, и иметь у себя очередную очень уж неприятно. Покупателю же предстоит выбрать — верить аукционистам или провести повторное исследование. Кому как нравится.

Кира Долинина