В Киеве вчера начал работу Конституционный суд Украины, который рассматривает указ президента страны о роспуске верховной рады на предмет его законности. Первое заседание суда вызвало резкую реакцию "оранжевых" сил. Они предложили президенту немедленно отозвать его квоту в конституционном суде, чтобы она не запятнала себя участием в этом процессе. Специальному корреспонденту Ъ АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ, который наблюдает за этим процессом, кажется, что лидеры "оранжевых" разоружили этим заявлением прежде всего сами себя.
Вчера утром у здания Конституционного суда сошлись защитники верховной рады и, так сказать, нападающие: к суду подтянула свои лучшие силы "ярко-оранжевая" "Пора", до сих пор контролировавшая только подходы к секретариату президента Украины. Но вчера всем стало ясно, что наступает время решающих боев, и желтые флаги "оранжевой" "Поры" появились среди "бело-голубых", которые действовали, надо сказать, довольно умело, сразу взяв сотню "оранжевых" в клещи возле ограды Конституционного суда.
Впрочем, никто здесь не собирался биться до последней капли крови, по крайней мере до того момента, как Конституционный суд вынесет свое решение. "Бело-голубые" пытались осторожно наладить контакт с бойцами "Поры", которые отрешенно пели песни на украинском языке.
— Давайте какую-нибудь общую песню споем, красивую,— предложил "оранжевым" один из лидеров "бело-голубых".— Такую, чтобы действительно за душу хватала, причем всех, кто тут стоит, а не только вас одних.
Я думал, "оранжевые" скажут, что, если он хочет петь песни, которые его схватят за душу, пусть сам и поет. Я бы вот именно так и ответил. Но "оранжевые", казалось, заинтересовались и даже спросили, что это за песни такие могут быть.
— "Катюша",— сразу сказал "бело-голубой" лидер.— Конечно, "Катюша".
"Оранжевые" задумались и после короткого совещания подошли к нему с консолидированным решением:
— "Катюша", но на украинском.
— Зачем же портить хорошую песню?! — укоризненно сказал он им.— Нет, из нее ни одного русского слова не выкинешь.
И он, махнув рукой, отошел от коллег по несчастью: всем им предстояло маяться у ворот суда до вечера.
В 9.30 в зал Конституционного суда вошли все 18 судей. Как только они расселись и председатель суда господин Домбровский начал говорить, что "судьи анализируют указ президента Украины с точки зрения его конституционности", его перебил судья Шишкин.
— Хочу спросить о законности участия представителей верховной рады в этом деле,— заявил он.
Он объяснил, что рада ведь распущена, поэтому ее представители в суде выглядят незаконно.
Господин Домбровский предложил высказаться всем участникам процесса. Их в зале, не считая судей, было много: представитель президента, кабинета министров, центризбиркома, все той же верховной рады...
Анатолий Селиванов, представляющий распущенный (донельзя) парламент, объяснил, что верховная рада работает, ее полномочия конституционно прописаны и она просто не может закончить свою деятельность до решения Конституционного суда.
— По статье 90 конституции Украины,— подтвердил слова коллеги еще один представитель рады Ярослав Мендусь,— полномочия распущенной верховной рады прекращаются в момент начала работы верховной рады нового созыва.
И тут мне стало понятно, что уже на пятой минуте заседания его участники рассматривают никакие не процедурные вопросы, а дело по самому его существу. Они уже сошлись, можно сказать, насмерть. Оставалось подождать, пока все они окончательно заявят свои позиции.
Представитель президента Украины Владимир Шаповал тут же занялся этим.
— Я согласен,— сказал он,— что депутаты по 90-й статье конституции сохраняют свой статус до начала работы новой рады. Но сама верховная рада уже не существует юридически, и ее представители не могут присутствовать в этом зале как юридически законные.
При этом господин Шаповал заявил, что не возражает против присутствия господина Селиванова, утвержденного представителем рады в Конституционном суде специальным постановлением задолго до начала процесса. Война тут шла против господина Мендуся, а на самом деле и не против него. Участникам этого процесса было, видимо, важно, кто выиграет первый раунд. Выяснилась и линия нападения президентской стороны. Все думали, как она справится с 90-й статьей, которая, казалось, твердо стоит на стороне интересов рады. Господин Шаповал продемонстрировал, как будет с ней бороться.
После его слова судьи, как один, схватились за конституцию. Они листали ее так увлеченно, как будто видели первый раз. К конституции не притронулись в этот момент, по моему, только два человека: председатель суда и судья Сюзанна Станик, дама, сидевшая с прямой спиной и откровенно бледным лицом. Она постоянно перекладывала с места на место какие-то бумажки, по-моему, без повода останавливала секретарей, бегавших по залу, и заговаривала с ними, словно ища в них союзников.
Настроение госпожи Станик можно было понять. Накануне вечером глава службы безопасности Украины господин Наливайченко обвинил Сюзанну Станик в том, что на ее родственников не так давно оказалось записано различное имущество, включая землю и две квартиры в Киеве, на общую сумму $12 млн. Эту историю невозможно было не связать с тем, что госпожа Станик является докладчиком Конституционного суда по делу о роспуске рады. Рано утром от имени госпожи Станик было распространено заявление о том, что сказанное господином Наливайченко брехня, а в подтверждение этой мысли к заявлению прилагалась почему-то только подробная биография господина Наливайченко, а также интервью госпожи Станик "Пятому каналу" украинского телевидения.
Между тем выступили представители центризбиркома, кабинета министров... Господин Шаповал наконец обратил внимание на то, что в действительности дело уже рассматривается по существу, и предложил все-таки вернуться к процедурным вопросам.
— Нет,— сказал один из судей,— я сначала хочу спросить Вернидубова!
— У нас таких нет,— твердо сказал председатель суда.
— Как нет?! — удивился судья.— Вот же он сидит!
— А он не является представителем чьей-то стороны в суде. А значит, его нет! — с торжеством сказал господин Домбровский.— А так-то я его, конечно, вижу. Вот же он сидит!
И господин Домбровский показал на уголок в зале, где притаились несколько народных депутатов Украины.
После этого господин Домбровский решил вообще не ставить спорный вопрос на голосование, хотя на его обсуждение ушло больше часа. Он просто оставил представителей рады в зале.
На радостях господин Селиванов заявил:
— Указ президента Украины не может быть выполнен хотя бы потому, что не уточняет, рада какого именно созыва подлежит роспуску (господин Ющенко не назвал номер рады, полагая, очевидно, что это и так всем понятно).
После короткого перерыва господин Шаповал предпринял новую атаку. Он заявил, что при расписывании этого дела в Конституционном суде было допущено грубое нарушение закона. Его надо было расписать на судью, который должен был изучить его и доложить о нем коллегам. Так вот на Сюзанну Станик дело "расписал" не председатель суда, как положено, а его заместитель господин Пшеничный, хотя сам господин Домбровский 3 апреля, когда это случилось, был на работе, а в отпуск ушел только 5-го.
— У президента Украины сложилось впечатление, что этот вопрос нуждается в дополнительном изучении,— многозначительно заявил господин Шаповал, который искренне, похоже, не хотел, чтобы Сюзанна Станик доложила коллегам состояние этого дела.
— Не надо собирать блох, Володимир Миколайович,— укоризненно сказал господину Шаповалу господин Пшеничный.— Не засоряйте ерундой великую голову нашего президента. Хочу вас осчастливить: я расписал дело, когда председатель был уже в отпуске. Так что не надо высасывать! Я вообще не понимаю, кто там готовит все такие вещи президенту...
— Ну я в том числе готовлю,— засмущался господин Шаповал.
— Ну могу сказать, что и с ним говорил по этому поводу,— не удержался господин Пшеничный.
— С кем? — оторопел представитель президента.
— С президентом! — обрадовано закончил господин Пшеничный.— Это я не для публики говорю.
Тут он поднял глаза на балкон, увидел направленные на него телекамеры и закончил:
— А для прессы.
— Надо же,— пробормотал господин Шаповал,— вы тогда, когда хотите, говорите с президентом, а вот я не имею такой возможности. Так вот я вам еще раз говорю, что 3 апреля вы не имели права. У меня же есть ксерокопия вашего решения.
— 3-го не имел,— согласился господин Пшеничный.— Поэтому я подписал его 5-го. У меня есть оригинал. Вот в чем фишка-то! Документ есть документ...
Они оба разглядывали свои бумаги, казалось, с одинаковым недоумением.
— Может, моя ксерокопия — ошибка...— пожал плечами представитель президента.— Тогда я вас поздравлю.
— Поздравляйте,— безжалостно закончил эту дуэль господин Пшеничный.
Уже более или менее стала понятной и расстановка сил среди конституционных судей. Несколько человек, начиная с господина Шишкина, были настроены поддержать указ. Сам господин Шишкин, как еще четыре судьи, входит в квоту господина Ющенко в Конституционном суде. Но большинство, включая господина Пшеничного, судя по всему, поддерживают раду и господина Януковича. Их вопросы друг к другу и представителям в суде не оставляют в этом особенных сомнений.
Господин Домбровский предложил наконец начать рассмотрение самого дела и дал слово отвоеванному господином Пшеничным докладчику. Сюзанна Станик, еще больше побледнев, рассказала, что в регламенте Конституционного суда есть пункт о самоотводе судьи. Она зачитала его и пояснила, что судья дает самоотвод, "чтобы в дальнейшем не было никаких толкований о чистоте решения".
Я приготовился к тому, что мы сейчас потеряем одного из судей.
— Вчера был брифинг господина Наливайченко,— продолжила судья Станик.— Он подает абсолютно непроверенную информацию: какие-то земли, квартиры...
Она подняла глаза. Я подумал, что к небу, потому что только там, наверное, есть кто-то, кто мог бы по совести рассудить ее и Валентина Наливайченко. Но она подняла глаза к телекамерам:
— Если вы знаете, господин Наливайченко, где это все у меня, так я с вами поделюсь: половина ваша, половина моя!
Сюзанна Станик посвятила поведению господина Наливайченко еще несколько минут, а потом закончила:
— Я говорила о самоотводе. Так вот знайте: я ни под каким видом не возьму самоотвод!
И она под аплодисменты, раздавшиеся из ложи, где не зря, оказывается, сидела группа народных депутатов, дочитала свой доклад. Чтение заняло у нее минуты три. Никакого анализа или, не дай бог, правовой оценки указа президента в нем не прозвучало. Здесь было только предложение к судьям работать постоянно, с перерывом на два выходных дня в неделю.
Судьи казались озадаченными таким куцым выступлением. Один из них спросил, отдавала ли Сюзанна Станик указ на экспертизу в научные учреждения Украины, как это принято при рассмотрении дел в Конституционном суде.
— Я считаю,— сказала она, глядя на коллегу с надменностью Снежной королевы,— что у нас тут все такие умные, что сами разберемся. Нет, не отдавала.
— А какая, на ваш взгляд, перспектива у этого дела? — поинтересовался другой судья (не из квоты президента).
Она так же холодно посмотрела на него и сказала, что это не входит в ее задачи.
— Вы хотели нас проинформировать, что написано в указе президента и в конституции Украины по этому поводу? — переспросил ее судья.— Но мы и сами можем прочитать конституцию. Мы думали, вы сформулируете правовую позицию Конституционного суда...
— Я прошу больше такие вопросы не задавать, чтобы не смешить людей,— перебил его господин Пшеничный.
— Но вы, по сути, только предложили нам график рассмотрения дела...— сказал еще один судья.
Госпожа Станик между тем все еще была, похоже, под впечатлением от собственного выступления о самоотводе. С коллегами она была снисходительна и отвечала им временами даже презрительно.
— Давайте без менторских ноток,— просил ее еще один судья.— То, что вы предложили, это порядок проведения заседания, а не рассмотрения дела.
Председатель суда наконец решил поставить этот вопрос на голосование. Одиннадцатью голосами за доклад Сюзанны Станик был утвержден.
На мой взгляд, это говорит о многом, если не обо всем. Первое голосование было контрольным. Расстановка сил в Конституционном суде становится понятной с точностью до голоса. Верховной раде и Виктору Януковичу для победы в Конституционном суде нужно не больше десяти голосов. До сих пор считалось, что у них есть семь-восемь. Это голосование показало, что их, похоже, уже одиннадцать.
Впрочем, по этому же голосованию было видно, что настроение членов суда может меняться. И окончательный исход дела все-таки нельзя считать решенным, хотя и очевидно, что пока численный перевес на антипрезидентской стороне.
На улице возле Конституционного суда "Пора" и "бело-голубые", я обратил внимание, к этому времени все-таки уже устали. Они молча стояли друг напротив друга и только два активиста "Поры" неутомимо размахивали желтыми полотнищами.
На Майдане в это время шла прямая трансляция выступления Виктора Януковича на сессии ПАСЕ (об этом см. стр. 10).
— Указ президента — это не закон,— осторожно говорил он,— это подзаконный акт. И если Конституционный суд подтвердит его законность, мы будем выполнять решение президента...
Очевидно, господин Янукович тоже хорошо знал расстановку сил в Конституционном суде.
Майдан был переполнен, "бело-голубые" перекрыли Крещатик и теперь в меру внимательно слушали своего кумира. Я слышал, как двое недоумевали, почему он должен оправдываться неизвестно перед кем в Страсбурге. Эти двое готовы были уже поехать в Страсбург и там разбить пару палаток, исключительно в воспитательных целях.
После премьер-министра Украины на экранах огромных мониторов появился народный артист Грызлов, который в ультимативной форме сообщил Майдану:
— Танцуют уси!
Майдан не пошевелился.
Вечером глава "Батькивщины" Юлия Тимошенко, лидер "Нашей Украины" Вячеслав Кириленко и лидер "Народной самообороны" Юрий Луценко провели пресс-конференцию в агентстве "Униан". Юлия Тимошенко рассказала, что власть в Украине узурпирована, и отнюдь не президентом, и надежды нет, в том числе и на Конституционный суд, который с сегодняшнего дня не пользуется ни моральным, ни духовным авторитетом нации. Персональный состав суда утвердил ее в мысли, что он сформирован по партийно-политическому принципу: "Два места у социалистов, одно у коммунистов, три у Партии регионов, еще трех человек назначил бывший президент Украины Леонид Кучма", и это вообще в комментариях не нуждается.
— В этой ситуации,— произнесла она,— суд не может принять правовое решение, и мы обращаемся к президенту Украины с требованием отозвать всех судей из его квоты, чтобы не покрывать этот фарс их участием в процессе!
Тут встал человек, сидевший среди журналистов. Это был Михаил Бродский, человек, известный Украине своими финансово-политическими амбициями и прошлым, которое все время нуждается в разнообразных уточнениях со стороны правоохранительных органов. Два с половиной года назад он был "оранжевым" и стоял на Майдане вместе с людьми, которые сейчас сидели за столом и делали вид, что не замечают его.
— Слава,— обратился он к господину Кириленко,— зачем ты сидишь рядом с Юлей, которая ведет страну к развалу?! Да Юлия Владимировна лично мне говорила, что поставит бутылку коньяка, если не купит судей Конституционного суда!
Госпожа Тимошенко мягко улыбнулась.
— Она у меня просила деньги на это! — продолжил господин Бродский.
Госпожа Тимошенко улыбнулась твердо.
— Остановитесь, Юлия Владимировна, пока я не остановил вас до конца! — кричал господин Бродский,— и не рассказал обо всем до конца всем! Это будет так стыдно!.. Юра, зачем ты сидишь рядом с ней!..— обращался он уже к господину Луценко.
И Вячеслав Кириленко, и Юрий Луценко все-таки продолжали сидеть рядом с Юлией Тимошенко и по-прежнему как будто не замечали Михаила Бродского. Это было все-таки очень искусственно.
Юрий Луценко сказал, что не знает, каким будет решение Конституционного суда, но точно знает: оно будет неморальным.
Мне-то казалось, что участники этой пресс-конференции (исключая, конечно, господина Бродского) сейчас могут сильно помешать сами себе. А что если суд все-таки примет решение в их пользу? После их сегодняшних слов он вполне может себе это позволить.
Юлию Тимошенко спросили, какой будет ее реакция, если суд решит, что указ президента Украины неконституционен.
— Адекватной,— ответила она.
Полной уверенности в этом уже нет.
Вчера вечером стало известно, что президент Украины решил прервать свою зарубежную поездку и возвращается в Киев.