«Мы мало обращаем внимания на то, насколько ценна человеческая жизнь»
Очевидцы теракта в «Крокусе» вспомнили, как все происходило
22 марта 2024 года в концертном зале «Крокус Сити Холл» в Красногорске произошел теракт. Четверо мужчин в черном ворвались в здание с автоматами и горючей смесью — они расстреливали толпу и подожгли здание изнутри. Погибли 145 человек, более 550 пострадали. Очевидцы и пострадавшие при теракте рассказали «Ъ», удалось ли им пережить случившееся год назад.
Пожар в здании концертного зала «Крокус Сити Холл» после теракта, 22 марта 2024 года
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Пожар в здании концертного зала «Крокус Сити Холл» после теракта, 22 марта 2024 года
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Артем Самойлов, 23 года: «Люди бежали со всех ног, как от смерти»
Артем Самойлов в «Крокусе» за два дня до теракта
Фото: Артем Самойлов
«В тот день я подрабатывал в "Крокусе" грузчиком на монтаже стендов для бизнес-форумов. Мы с ребятами заканчивали работу и выкидывали мусор на заднем дворе здания. Внезапно мимо пронеслись несколько человек. Я подумал, что началась массовая драка, там такие часто происходили. Выглянув из-за мусорного контейнера, я увидел, что бежит целая толпа. Люди бежали со всех ног, как от смерти. Мы бросились с заднего двора, к сетчатому забору, и налетели на него всей толпой. Людей уже было столько, что столбы накренились, а сетка начала рваться. Вдруг откуда-то появился грузовик, который протаранил этот забор, и людям больше не пришлось через него перелезать.
Я спустился с эстакады и пошел вдоль парковки, чтобы помочь выбираться раненым, которые шли от центральных дверей "Крокуса" через парковку к скорым. Я помог врачу вынести раненного в руку парня: затащить его на каталку и вкатить в машину. C этим врачом мы потом еще вытащили с каталки труп девушки, чтобы освободить каталку для другого раненого. Времени было мало, скорых не хватало, поэтому мы положили тело прямо на асфальт, к обочине.
В этот момент с девушки свалилась накидка, и я увидел, что у нее дырка от пули в спине, там, где сердце.
Ближе к 22:00 я пошел вперед, ближе ко входу в здание. Мы с врачами сняли еще один труп с каталки на волокуше и понесли его к зданию. Зачем-то подошли прям к разбитому окну, где лежало еще несколько трупов,— это как раз то место, где начиналась стрельба. Там мы выложили труп на землю и отбежали обратно, за машины. Не знаю, зачем мы несли труп именно туда, наверное, чтобы не мешался под ногами возле скорых».
Свою одежду Артем отдал пострадавшим, выходившим на улицу без курток. На следующий день он проснулся с простудой и с ощущением «застывшей маски» на лице. «В те дни мне кто-то подсказал, что это называется гипомимия, когда отключается мимика на лице. "Взгляд на тысячу миль", как у солдат из Вьетнама… Улыбаться не мог, наверное, несколько дней»,— рассказывает он.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Назаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев
Чтобы справиться со стрессом, Артем устраивал себе многочасовые пешие прогулки по Москве. Привычный кофе заменил на чай. Спустя пару дней Артем смог снова улыбаться. «Психологи советуют при таких травмах дать себе год,— рассказывает он.— У меня примерно так и получилось. Год я не мог ни в чем преуспеть. Не то чтобы прям ничего делать не мог. Но успехов не было».
Спустя какое-то время после трагедии Артем устроился официантом в ресторан, но два месяца не мог запомнить позиции в меню, хотя у других сотрудников на это уходило всего три недели. После Артем сменил несколько работ: «Весь год увольнялся, работал на разных работах. Где людей не хватало — везде я нанимался». Сейчас Артем уже «настроил свою жизнь», восстановил распорядок дня и режим сна. «Наверное, только через несколько лет смогу понять, есть ли у меня травма или нет»,— предполагает он.
Валерия Сапунова, 23 года: «Они сразу начали стрелять»
«Накануне мне впервые в жизни приснился ужасный кошмар, и утром я проснулась с неприятным ощущением, что что-то точно сегодня должно произойти. Я сходила на работу, потом мы с моим парнем поехали в "Крокус". Все было хорошо, мы покупали сувениры, ближе к началу концерта зашли в зал. За пару минут до начала я услышала выстрелы.
Мы сразу не поняли, что это такое. Думали, что это петарды, фан-база группы веселится или что-то в этом духе.
Потом с верхних рядов люди начали бежать вниз, а за балконом пошел дым. Мы пытались выйти через дверь, но в этот момент как раз зашли террористы… Они сразу начали стрелять. Мы легли на пол. Мой парень закрыл меня своим телом, и мне было видно только руку террориста с автоматом и то, как он стреляет. За нами разожгли огонь, и мы начали ползти до сцены на животе. Там кто-то поставил стулья вдоль сцены, чтобы из партера было удобно туда забираться. Через сцену все выбегали на улицу. Но даже снаружи я толком не осознавала, что произошло. Всю ночь напролет мы сидели с парнем друг перед другом, пытаясь как-то это все осмыслить».
Осознание пришло на следующий день после чтения огромного количества новостей. На возложение цветов Валерия и ее парень не ходили — возвращаться было трудно. «Отец моего молодого человека, военный, дал нам совет: "Не терзайте душу, не приходите на место трагедии. Хорошего от этого вам ничего не будет"»,— рассказывает она, вытирая со щек слезы.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Фото: пресс-служба «Артека»
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Долгое время девушка не могла находиться в общественных местах — поход в метро или торговый центр был для нее испытанием, каждый раз ее накрывала паническая атака. «Я до сих пор пугаюсь, когда слышу шум или хлопки… будь то салют, петарда или просто громкая машина»,— рассказывает Валерия. В ее памяти до сих пор периодически всплывает картина: автомат и постоянная череда выстрелов.
Свои переживания девушке удалось проработать с психологом и переосмыслить: «В моменте ощущалось, что я поняла все и осознала смысл жизни. Я посмотрела на свои проблемы, которые мне когда-то казались масштабными, и стала воспринимать их как какую-то глупость». Но этот «эффект» со временем проходит, добавляет Валерия. По ее словам, сейчас она ощущает себя так же, как и до теракта.
Диана Солопова, 34 года: «Мою подругу сразу убили»
Фото: личный архив Дианы Солоповой
«В тот день ко мне приехала подруга, она же и позвала меня на концерт "Пикника". Мы приехали на машине, зашли в кафе, а затем отправились в зал. Мы были там, когда началась стрельба. Мою подругу сразу же убили: я даже не успела разглядеть террористов, видела только, как она упала. Я упала вслед за ней и лежала в проходе, притворялась мертвой и старалась не поднимать голову. Потом я поняла, что террористы начали разливать горючее.
Жидкость попала на меня, на мне загорелась одежда, юбка. Я даже сначала не поняла, что произошло, боли не почувствовала, потушила себя руками. Потом заползла между рядов и лежала там, пока террористы расстреливали людей наверху. Через ряды пробиралась девушка, она пыталась убежать, но в нее выстрелили, и она упала на меня…
Зал начал наполняться дымом, я поползла к выходу, наткнулась на свою же сумку, которую выронила раньше. Схватила чей-то телефон, чтобы использовать его как фонарик, и потом выбежала из зала. Там еще стояли террористы, со мной вместе выбегали люди, и их расстреливали в упор. В меня не попали, я лежала под дверью, чтобы не надышаться дымом. Когда я вышла на улицу, там стояли только машины скорой помощи… На мне были остатки юбки и футболка. Какой-то молодой человек вызывал еще одну скорую, дал мне свою розовую толстовку и отвел меня к врачам. Только в скорой осознала, что у меня болят ноги: судя по всему, на мне расплавились колготки. Уже в больнице меня перевязали, 40% ожогов тела».
Последняя совместная фотография Дианы Солоповой (слева) и Анастасии Степановой
Фото: личный архив
Последняя совместная фотография Дианы Солоповой (слева) и Анастасии Степановой
Фото: личный архив
Четыре дня Диана пролежала в реанимации. В НИИ имени Склифосовского она пережила операцию по пересадке кожи, затем долго восстанавливалась. Выписали девушку только в середине мая, до июня 2024 года она ходила с тростью. «Подруга осталась там, в зале "Крокуса". Ее не смогли вытащить, останков не нашли»,— произносит Диана, тяжело вздыхая.
Полгода они вместе с матерью ее подруги Анастасии добивались получения свидетельства о смерти. Похороны смогли провести только в ноябре, когда через суд удалось получить свидетельство.
«Пустой гроб хоронили, сгорело все подчистую. Мои вещи в гроб положили и еще какие-то ее вещи…» — рассказывает Диана. Она до сих пор мучается, что не смогла в тот день вытащить тело Насти из зала.
«А ведь мы с ней много чего планировали, но многого не успели,— рассказывает она.— Сейчас пытаюсь быстрее это все сама реализовать, не откладывать на завтра, потому что, как выяснилось, люди иногда внезапно смертны».
Диана все еще борется с последствиями ожогов и осваивается на новом месте работы: «Из профессии не ушла, потому что поняла, что моя профессия — охрана пожарной безопасности — еще очень-очень нужна будет людям».
Татьяна Миронова, 50 лет: «Весь наш ряд горел»
Фото: личный архив Татьяны Мироновой
«22 марта впервые пошла на концерт группы с сидячими местами, до этого ходила только в танцевальный партер. Но в этот раз я пришла с друзьями — супружеской парой лет по 60, Эльвирой и Сергеем. Места выбрали лучшие — первый ряд амфитеатра, сразу за широким проходом рядом с партером. Я приехала сильно заранее, погуляла по торговому центру, купила пляжную сумку для поездки в Таиланд, которая была запланирована на 24 марта. Дождалась в фойе своих друзей, угостила их мороженым. Помню, как люди шутили по поводу очередей за алкоголем. Помню девушку в инвалидной коляске, она улыбалась, все улыбались. Я предлагала своим друзьям не торопиться, но за пять минут до начала концерта мы уже были в зале.
Вдалеке мы услышали хлопки, подумали, что сработала пиротехника. Затем послышался женский крик: "Стреляют!" Толпа из фойе хлынула в правый вход, многие побежали к сцене. Выстрелы были слышны все ближе. Я стояла в толпе уже у левого выхода, двери были закрыты, вдруг мужчина крикнул: "Обратно! Все обратно!" Тогда выстрелы раздались уже в самом зале.
Все упали на пол, я прыгнула в ближайший проход между креслами и закрыла голову руками. Мы лежали прямо за спинами стрелявших.
Я считала секунды между очередями из автомата, сжимала в руках разбитый телефон, думала, что я нахожусь в компьютерной игре.
Затем наш ряд подожгли. Передо мной ближе к огню лежала девушка в белой футболке. Я думала о том, каково это, когда пуля попадает в спину. Потому что была уверена, что в нас, лежащих, будут стрелять в спину. Жар от огня обдавал лицо, весь наш первый ряд горел. Мы долго не могли решить, нужно ли ползти к выходу или продолжать лежать. Десять метров где-то мы ползли на животе, а потом вскочили и побежали. Какой-то мужчина подсказал нам, как выбраться на улицу. На бегу мы рассказывали всем встречным, что произошло. Короткими перебежками сумели пробраться к стоянке».
От «Крокуса» Татьяну забрал на машине ее коллега. Она зашла домой, приняла душ и легла на пол. Ей хотелось спать. На следующий день ей было нужно уезжать в Таиланд. Несмотря на то что ее ждало солнце и море, ей хотелось лишь зарыться с головой в одеяла. «При каждой удобной минуте я просто спала. Не хотелось ничего слышать, каждый день перед тем, как заснуть, я по секундам перебирала тот вечер»,— рассказала она. Еще сильнее Татьяна ощутила последствия трагедии после приезда обратно в Россию. Некоторое время ее «триггерили» громкие хлопки, грохот, салюты. «Сейчас этого уже ничего нет, но до сих пор понимаю, что мы сумели выбраться по "лайту",— говорит Татьяна.— Ведь наши друзья бежали буквально под пулями».
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Андрей Каспришин
Теракт заставил ее переосмыслить жизнь. «Я думала, для чего нам дана жизнь, как мы должны ее прожить, важно ли то, чем мы занимаемся сейчас, в моменте, или стоит потратить ее на какие-то более важные дела». Татьяна поясняла, что «не бросила работу и не начала спасать дельфинов», но стала больше думать о помощи людям. Весь прошедший год она собирала истории очевидцев и пострадавших теракта. Нашла более 50 человек, находившихся в концертном зале 22 марта 2024 года, и планирует издать книгу: «Это прививка страха. Человек ее получает и становится более подготовленным к таким вещам. К ним, конечно, нельзя быть полностью готовым, но, когда ты слушаешь все это из первых уст, ты вроде бы как сам немного это переживаешь. Поэтому люди хотят слышать без купюр, как это было».
Ольга Комарова, 38 лет: «Спасла буквально минута»
Фото: Ольга Комарова
«Когда началась стрельба, я ехала на эскалаторе, чтобы зайти в зал. Раздался грохот, будто что-то обрушилось. Я продолжала подниматься, но потом люди начали бежать по эскалатору быстро-быстро вниз. Я поддалась этой панике и тоже побежала вниз, за мной люди повернули назад. Мы не понимали, что происходит, думали, что пиротехника какая-то стреляет. Двери внутри здания, через которые мы проходили, были закрыты, их как будто заело. Выстрелы усиливались, люди ломились в этот узкий проход огромной толпой. У меня потом все тело было в синяках от давки…
Помню, что напротив нас был эскалатор, возле которого террорист уже начал расстреливать людей. Нас спасла буквально минута. Мы вышли через эту дверь и боялись, что сейчас снова вернемся туда, откуда пришли. Никто не знал, куда идти. Потом нам пришлось искать другой выход. Это все еще было до возгорания.
Мы вышли, на улице никого не было, ни скорой, ни охраны, никого… Я увидела раненого парня, который держался за куртку. Он сказал мне, что у него там остался отец, и людей расстреливают в упор. У парня шла кровь от пулевого ранения, я хотела ему рану как-то перевязать. Начала подбегать к другим людям, спрашивать, есть ли у них что-то. В итоге чем-то я ему рану перевязала. Девушки, которые в самом "Крокусе" работали, говорили нам уходить как можно дальше. Я села в такси с незнакомыми женщинами, они просто на ходу остановили этого водителя. Когда мы сели в машину, уже начался пожар. Мы смотрели на него из безопасного места».
Фотография Ольги Комаровой, сделанная за три минуты до начала теракта в «Крокусе»
Фото: Ольга Комарова
Фотография Ольги Комаровой, сделанная за три минуты до начала теракта в «Крокусе»
Фото: Ольга Комарова
Три дня после теракта Ольга не выходила из дома, не могла спать и есть. Читала новости. Через неделю она начала по чуть-чуть выходить из дома, адаптироваться, ходить к психологу. Приехала к концертному залу, чтобы забрать оставленные во время эвакуации вещи:
«Я была в шоке, когда мне вернули мою куртку. Она была в таком же виде, в каком я ее оставила, чистая, аккуратненькая, светло-фиолетовая. Как такое вообще возможно? Там столько людей сгорело, задохнулось, погибло… а мои вещи остались в целости и сохранности».
Постепенно Ольге становилось легче. «Раньше, помню, едешь в машине по МКАД, мимо "Крокуса" проезжаешь, и сердце колет. А вот недавно проезжала и поняла, что как-то уже спокойней. Уже затягивается этот страх»,— признается девушка. Тем не менее возвращаться на место трагедии, к этому «обугленному памятнику скорби и ужаса», ей совсем не хочется.
С женщинами, которые помогли ей уехать на такси, Ольга продолжает дружить. После случившегося у нее появилось больше желания «уделять внимание чему-то человеческому». «Жизнь делится на до и после. Пережив такое, ты не можешь просто остаться прежним человеком. Происходит переоценка ценностей,— рассказывает она.— Я стала как-то добрее, терпимее к людям относиться — пропали какие-то к ним претензии. Меня больше не раздражают какие-то там алкоголики на улицах, антисоциальные личности. Я теперь думаю: "Пусть живет как ему нравится, главное, что живет". Я поняла, что мы мало обращаем внимания на то, насколько ценна человеческая жизнь».
Фотогалерея
Теракт в «Крокус Сити Холле»
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Черных / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Черных / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Разумный / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото