Первого мая (до введения григорианского календаря в России праздник отмечали 18 апреля.— "Власть") в Исполнительном Комитете, конечно, не было никаких очередных работ... Митингов предполагалось без числа. Все помещения Петербурга, сколько-нибудь подходящие для этого,— театры, кинематографы, цирки, высшие учебные заведения и проч.— были в этот день отведены для рабочих, солдатских и общегражданских собраний. Днем независимо от процессий и церемоний повсюду должны были состояться митинги более делового характера. Вечер же был предназначен для смешанных собраний — с участием художественных сил. Артистический мир столицы был мобилизован в полном составе. Разумеется, все и везде было бесплатно.
Митинги, вообще говоря, обслуживались партийными силами. Только несколько самых центральных и обширных зал были закреплены за Советом... Обуховский завод, кажется, захватили эсеры, и там днем подвизался Чернов. Ленин, выступавший очень редко, с раннего утра отправился на Пороховые (верст десять от Петербурга), где под открытым небом предполагался митинг тысяч на 30-40 человек...
В Исполнительный Комитет подходили немногие отдельные товарищи. Один сообщил, что Церетели в цирке агитирует в пользу правительства; другой сообщил, что Гоц на Дворцовой площади агитирует против социал-демократов, не желающих не в пример эсерам давать землю крестьянам или — не так сильно этого желающих. Пришел Либер, уже с Пороховых. Он сообщил, что Ленин агитирует в пользу мира, всеобщего захвата и свержения Временного правительства, но особого успеха, по словам его, Ленин не имел. Собственно, делать было нечего. Лениво пили чай, лениво спорили на отвлеченную тему, лениво бродили по залам. На экстренный вызов по непредвиденному поводу было очень мало шансов. Но очень хотелось в толпу и на улицу...
Никогда не забыть мне этой прогулки! Организовать все это было нельзя. Что мы видели на Невском, это было сверх всякой организации. Это был поистине светлый всенародный праздник. И вся блестящая его организация вместе с не виданным еще убранством столицы меркла перед этим живым, одухотворенным, активным, осязаемым участием в Первом мая всех этих сотен тысяч людей.
Вечером я был "предназначен" участвовать в советском концерте-митинге в Мариинском дворце. Считая себя непригодным для парадных спектаклей, я своевременно и определенно отказался от этого предприятия. Но все же за мной пришел автомобиль. Чтобы не подвести организаторов, я поехал с намерением уклониться от выступления при малейшей к тому возможности... Солдаты в полном единении с рабочими восторженно встречали каждое заявление не только о земле, но и о мире. Немалый успех имели и все выпады левых ораторов против буржуазии и, в частности, против Временного правительства... Когда Коллонтай правдами или неправдами появилась на трибуне, она не столько подняла настроение, сколько попала в самый центр его.
— Товарищи,— говорила она, между прочим, сжав по обыкновению кулаки и подскакивая на трибуне,— вам твердят ежедневно: солдаты — в окопы, рабочие — к станкам! Что же — ни солдаты, ни рабочие от этого не уклонились! Окопы защищены, а на заводах работает столько станков, сколько желают пустить в ход хозяева... Но вы, товарищи, не забудьте о другом. Рабочие — к станкам, чтобы работать, солдаты — в окопы, чтобы умирать. А буржуазия? А помещики?.. Помещики — на покой в свои усадьбы! А буржуазия — к своим награбленным сундукам!
Эти святые истины попадали в самую точку, в самый центр бродящей мысли массовика. Блестящий зал императорского театра неистовствовал от восторга: настроение массы было ухвачено и возвращено ей обратно в виде некоего эмбриона некой политической программы... Конечно, это были зародыши будущего большевизма.
РУССКАЯ ВОЛЯ
11 апреля 1917 года
Оживление на всех улицах. Никого нет только почему-то около дома Кшесинской (занятом большевиками.— "Власть"). Но злые семена, брошенные с балкона этого дома, нет-нет да и взойдут отдельными колосьями в разных местах города на митингах. Вот один такой колос — солдат ожесточенно спорит:
— Что значит война до победы? Если вам уж очень приятна война, то пожалуйте на фронт. Лучше проехать в запломбированном вагоне через Германию, чем звать к дальнейшему пролитию крови.
ПЕТРОГРАДСКАЯ ГАЗЕТА
12 апреля 1917 года
Бывший много лет под запретом старый французский фарс "Индюк" получил свободу и появился на подмостках "Троицкого фарса". Пьеса полна пикантных сцен, в особенности финал второго акта, где почти все действующие лица по очереди разоблачаются до нижнего белья, включая даже древнюю старушку. Сдержанно играла г-жа Рахманова, умеющая в самых рискованных местах оставаться в рамках приличия. Из дам хороша еще г-жа Баранова, с мягким юмором сыгравшая глухую старуху.
КОММЕРСАНТ
13 апреля 1917 года
Со дня переворота прошло полтора месяца, но было бы большой наивностью утверждать, что жизнь входит в нормальное русло. Кое-что становится лучше, кое-что становится хуже, но в среднем скорее скверно, чем хорошо. Из многих мест приходят известия, что рабочие заявляют преувеличенные требования и основывают их очень оригинально: фабриканты, говорят они, имеют колоссальные прибыли и нужно, чтобы они поделились этими прибылями с теми, чьими руками эти прибыли добыты. Когда вспыхнула революция, мы наивно верили, что рабочие будут лучшими контролерами в предприятиях, что при их посредстве будет легко выяснить истинные источники необычных прибылей и государство примет меры к обузданию виновных. Теперь оказывается, что рабочие просто только желают принять участие в дележе этих мародерских прибылей.
Рубрику ведет Евгений Жирнов