«Знаете, что самое ценное на помойке?»
Ольга Алленова о том, виноваты ли бездомные в своей судьбе
Мне часто приходится слушать споры об этом. И самой в них участвовать. Почему-то в нашем обществе принято считать, что на улице оказываются только маргиналы, и что это — их личный выбор. Но это совсем не так.
Фото: Коммерсантъ / Евгений Зайцев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Потокина / купить фото
Фото: «Ночлежка»
Фото: Коммерсантъ / Мария Потокина / купить фото
Фото: «Ночлежка»
Фото: «Ночлежка»
Фото: Коммерсантъ / Алексей Мальгавко / купить фото
Несколько лет назад в московской «Ночлежке», благотворительной организации, помогающей бездомным, я познакомилась с Ксенией и Айдаром — молодыми ребятами, которые пришли туда, чтобы помыться и поесть. Мне удалось устроить их в приют для бездомных «Теплый прием», где ребята смогли остаться на какое-то время, чтобы отдохнуть и набраться сил.
Айдар вырос в детском доме. После выпуска работал барменом, на стройках, создал семью, но не удержался в ней. Стал выпивать, бросил работу. Двое его детей теперь растут без отца. Среди бездомных вообще много бывших детдомовцев — выходя «на волю», они очень быстро тратят скопленные на их счетах деньги, остаются без средств к существованию. Многие сироты страдают нарушением привязанности, они словно лишены якоря, мечутся с одной работы на другую, от одного партнера к другому. В стенах детдомов их не учат самостоятельной жизни, да это и невозможно, сколько бы тренировочных квартир при этих учреждениях ни открывали. Человек должен жить в семье, так задумано природой. Только в семье ребенок получает индивидуальную любовь и заботу, только в семье учится ответственности, умению заботиться о других. Невозможно воспитать эти качества в большой группе детей без постоянного близкого взрослого.
Я еще могу согласиться с тем, что кто-то, выросший в нормальной семье, имевший свою семью, работу, социальное окружение и оказавшийся вдруг на улице, в какой-то мере ответственен за случившееся с ним. Но я никогда не соглашусь с тем, что в своей участи виноваты такие люди, как Айдар.
И если ребенок растет в семье, где о нем не заботятся, он тоже вырастает без якоря. Так, у Ксении семья была, но не справилась с подростковыми проблемами дочери. Девушка начала употреблять наркотики. Легко обвинить саму Ксению или ее семью. Но как работающая мать может круглосуточно контролировать времяпрепровождение своего ребенка? Ей нужна помощь. Нужны бесплатные психологи и центры, которые могли бы помочь трудному подростку. Нужны социальные кураторы семьи, которые подключались бы в трудной ситуации.
Ответственность за судьбу Айдара и Ксении несет страна, в которой существуют детские дома и интернаты — фабрики несчастья — и в которой не существует системы помощи трудным подросткам. И ответственность несет общество, которое со всем этим мирится. То есть все мы. Поэтому и помогать таким людям надо сообща.
Кроме сирот и трудных подростков на улице часто оказываются старики. Несколько лет назад в Петербурге, на точке, где «Ночлежка» кормит бездомных, я встретила пожилую женщину из Грозного. Она поразила меня опрятностью, которую редко встретишь возле ночных автобусов «Ночлежки»: старенькое вычищенное пальто, аккуратно повязанный платочек на голове и только ботинки — сильно потрепанные, с въевшейся, неотмываемоей грязью. Эта женщина, Светлана, уехала из Чечни в 2000 году из-за войны — уже в немолодом возрасте. Одинокая, детей нет, мужа тоже никогда не было. Работала на заводе, имела жилье от завода. А теперь осталась на улице. Добиться какой-то помощи от государства, вернуться в Грозный и восстановить свое жилье она уже не может — у нее нет сил, проблемы с психикой, и еще ей постоянно страшно. У Светланы есть пенсия, на которую она первое время снимала комнату, а сейчас пенсии не хватает, и она ютится, где придется. Хорошо, что есть добрые люди, которые кормят. Виновата ли она в том, что с ней случилось? Виноват ли человек в том, что в его скромную, налаженную жизнь приходит война? Виноват ли он в том, что его психика слишком тонка для того, чтобы выдержать обрушившуюся беду?
Фотогалерея
Кто из знаменитостей жил на улице
Фото: Chris Pizzello / Invision / AP
Фото: Ulf Andersen / Getty Images
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Фото: Коммерсантъ / Виктор Баженов / купить фото
Фото: Кристина Нерлих / Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Фото: Reuters / Mario Anzuoni
Фото: Gus Ruelas / Reuters
Фото: Chris O'Meara / AP
Фото: Andrew Kelly / Reuters
Фото: AP
Фото: Visual China Group / Getty Images
Фото: Gutchie Kojima / Shinko Music / Getty Images
Фото: Александр Награльян / Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
Фото: Jack Rosen / Getty Images
Фото: Andrew Medichini / AP
Фото: Bob Grannis / Getty Images
Фото: Jeff Robbins / AP
Фото: РИА Новости
Старики на улице долго не живут — слишком агрессивная среда. Но я помню пожилого мужчину, с которым познакомилась в метро. Он был трезв, от него не пахло, хотя одет он был плохо и жил благодаря московским помойкам. Этот человек благодарил судьбу за то, что москвичи выбрасывают так много полезных вещей. Он научился продавать металл и разные ценные вещицы со свалок, кормиться на рынках, где выкидывают просроченный товар, спал в метро или в подъездах. «А знаете, что самое ценное на помойке? — спросил он меня.— Книги! Я прочитал собрание сочинений Ленина!»
Я не узнала причин его бездомности, он не хотел об этом говорить. Но с тех пор я не разрешаю близким выгонять бездомных из подъезда, когда иногда их заносит к нам от ближайшего метро.
Я понимаю жителей, которые боятся незнакомых людей в своем подъезде. Но раз мы не хотим, чтобы они спали в наших подъездах, значит, нужно больше помогать организациям, которые создают для бездомных места для ночлега, приема пищи, гигиенических процедур.
Да, в больших городах есть муниципальные приюты для бездомных. Но многие бездомные не хотят туда идти.
Как-то на Тверской нас с моей подругой остановила пожилая женщина — у нее в руках были огромные пластиковые пакеты, чем-то набитые, выглядела она растерянной. Она искала хостел, адрес которого был записан на клочке бумаги. Мы помогли ей найти это место, а пока шли, расспросили. Оказалось, что она из Луганской области, в Москву приехала к внучке, но не смогла ее найти — то ли внучка сменила номер телефона, то ли уехала. Эта женщина провела в Москве несколько недель, днем собирала подаяние на улице, а ночью шла в хостел.
В тот день у нее было с собой 600 руб., чтобы снять койку в хостеле. Мы добавили, чтобы она могла пожить в хостеле несколько дней и прийти в себя. Я сказала ей, что могу отвезти ее в муниципальный приют для бездомных на улице Иловайской, но она ответила: «Нет. Я там уже была. Там одни бомжи».
Многие из бездомных не считают себя бомжами. Для них важно не принадлежать к этой стигматизированной группе. Для них это единственный способ сохранить достоинство перед самим собой. Потому что, потеряв жилье, они не потеряли себя, свою личность. И мы должны научиться видеть эту личность, а не внешний, порой отталкивающий, облик. И 30 марта, в день бездомного человека, важно об этом помнить. Впрочем, как и в любой другой день.
