Вчера президент России Владимир Путин встретился с президентом Чехии Вацлавом Клаусом. Один хотел убедить коллегу отказаться от размещения американской станции слежения на территории Чехии, другой думал, что коллега поймет, почему он согласился разместить эту станцию. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ свидетельствует, что даже на пресс-конференции после переговоров коллеги не теряли надежды хоть что-то объяснить друг другу.
Президенты России и Чехии разговаривали ровно столько, сколько нужно, чтобы выйти к журналистам с сознанием выполненного долга и неиспользованных возможностей, то есть два с половиной часа.
Было подписано несколько соглашений. Владимир Путин потом говорил, что "один только Уралвагонзавод подписал сейчас документы (с чешской компанией 'Алта' о модернизации и поставках оборудования для реконструкции Уралвагонзавода.—А. К.), стоимость которых миллиард евро".
Чешская переводчица, которая до этого вела себя как-то странно (она теребила бумажку, которую держала в руках и на которую, когда говорил ее президент, не записывала ни слова, видимо, надеясь на свою светлую память), вместо "евро" произнесла "долларов".
— Евро,— с укором сказал ей президент России.
— Евро,— нехотя согласилась она.
После этого он сказал, что завод по производству стройматериалов в Башкирии, в который готовы инвестировать чешские организации, будет стоить восемьдесят миллионов евро.
— Восемьдесят миллиардов евро,— поправила переводчица.
— Надеюсь, и до этого дойдем,— согласился господин Путин.— Доживем и до этого.
Потом я решил, что в ушах у переводчицы вообще спрятан какой-нибудь mp3-проигрыватель и она наслаждается не словами президентов, а чем-то другим. Казалось, она их просто не слышит. Она и сама-то начинала заговариваться, стараясь произнести что-нибудь вроде того, что "топливно-энергетический комплекс является важным направлением сотрудничества России и Чехии". На перевод такой безобидной фразы у нее уходило не меньше минуты, и мне казалось, она успевает вспомнить еще и все, что думал по этому поводу классик чешской литературы Карел Чапек.
— Нас, конечно, беспокоят планы размещения ПРО в Чехии,— сказал Владимир Путин.— Мы ни в коем случае не хотим вмешиваться во внутриполитическую ситуацию в Чехии, но хотим, чтобы народ Чехии получил объективную информацию, и поэтому я проинформировал президента Клауса, как эта ситуация выглядит с точки зрения российских военных.
Несколько минут назад Владимир Путин говорил о том, что Чехия с помощью России покрывает три четверти своих потребностей в газе и что контракт с "Газпромом" подписан до 2035 года. Эта фраза, в которой сквозила, мне казалось, затаенная гордость за Россию и ее газ, который может покрыть такие потребности на такое время, сейчас выглядела совершенно по-другому. Теперь я понимал, что на самом деле Владимир Путин предлагал чехам подумать, что им нужнее — российский газ до 2035 года или американская станция электронного слежения уже сегодня.
— Я объяснил президенту Путину, что этот радар ни в коем случае не направлен против Русской Федерации,— передала переводчица слова господина Клауса.
— Я этого не говорил,— обиженно сказал чешский президент по-русски.
Переводчица удивленно смотрела на него. Казалось, она не понимает, чего хочет от нее этот человек. Потом она поняла — и перевела эти его слова на чешский.
— Я сказал, что этот проект с чешской стороны ни в коем случае не направлен против России,— добавил господин Клаус.
Он-то лучше других знал, против кого будет направлен радар. И он, видимо, не хотел, чтобы ему потом приписывали, будто он, приехав в Москву, делал вид, что чего-то не знает.
Господин Клаус настаивал, что дело не в радаре, а в проекте в целом и что Чехия, размещая американскую станцию слежения, сама по себе ничего против России не имеет. Из-за переводчицы чешскому президенту приходилось уточнять свою мысль, и от этого она выглядела довольно-таки нелепой и наивной. Переводчица, похоже, подставила своего президента.
Я посмотрел на нее. Она мило щебетала о чем-то с русской переводчицей и, по-моему, опять совершенно не слышала господина Клауса.
Когда он замолчал, она спохватилась и стала переводить:
— Мы должны заниматься сотрудничеством в экономической сфере...
— Я извиняюсь! — зло сказал господин Клаус по-русски.— Я не сказал "Должны заниматься"!.. Я сказал "Занимаемся"! Это принципиальная разница!
Переводчица недовольно пожала плечами.
Господин Путин заявил, что его не может не беспокоить то, что происходит в Европе с вооружениями.
— Мы делаем все, чтобы исполнять свои обязательства перед партнерами,— говорил он более спокойно, чем Вацлав Клаус.
Он понимал, что есть надежда, что его-то слова переведут адекватно. Но проблема была в том, что с легкой руки чешской переводчицы заговариваться начали уже все, в том числе и он сам.
— Мы сокращаем свои вооружения в Европе... э-э... в европейской части России,— сказал он.
Действительно, сообщение о том, что в Европе до сих пор есть российское вооружение, хоть оно и неуклонно сокращается, выглядело сенсационно.
— Здесь не осталось никаких наших тяжелых вооружений...— продолжил он.— Вместе с тем мы знаем о планах НАТО построить в Болгарии и Румынии две базы по 5000 человек и построить два позиционных района для элементов американской ПРО в Чехии и Польше. Получается, что Россия разоружается, а наши партнеры занимают европейское пространство новейшими системами вооружений... Я хочу, чтобы было понятно, в чем новизна ситуации. Это не что иное, как часть новейшей системы ядерных стратегических сил!.. Да, мы будем развивать отношения со всей Европой, в том числе и с Чехией. Но угроза взаимного нанесения ущерба и даже уничтожения возрастает многократно!
Владимир Путин заводился все больше:
— В Европе впервые в истории появляются элементы американской системы ядерного стратегического комплекса! И необходимо осознать, что она кардинальным образом изменит ситуацию с военной безопасностью в Европе! Для нас это все равно что в свое время размещение "Першингов" (то есть ракет малой и средней дальности.—А. К.)!
Президент России тут был прав в том смысле, что ущерб от современной станции электронного обнаружения и слежения может быть по крайней мере не меньшим, чем от пары десятков взлетевших с насиженного места "Першингов".
— Мы готовы пригласить любых специалистов из Польши, Чехии и других европейских стран,— продолжал президент России,— чтобы на самых простых материалах показать, что ни у террористов, ни у Северной Кореи, ни у Ирана систем такого рода нет! Таких ракет и систем нет, и в ближайшее время они не появятся!.. Мы не понимаем, зачем Европе сейчас нагнетать этот ажиотаж, связанный с ростом вооружений. Что такого происходит в Европе, что требует этих агрессивных действий? Разумеется, если такие решения будут приняты, РФ оставляет за собой право адекватно отвечать на них. Но это не означает, что мы будем ограничивать наши экономические и торговые отношения.
На самом деле именно такая угроза в этот момент, по-моему, и прозвучала.
Выяснилось, что Владимир Путин на самом деле сильно нервничает, хотя он тут же заявил, что не собирается "истерить по этому поводу".
— Мы просто примем соответствующие шаги,— добавил он.— Российскую территорию до Урала эти системы будут контролировать, если мы, конечно, не предпримем ответных действий, а мы будем это делать.
Чешского президента спросили, убедили ли его аргументы президента России.
— Судя по тому, что президент Путин сейчас говорил, ответ получен,— невесело улыбнулся господин Клаус.
Президенты, таким образом, встретились в Москве с противоположными намерениями. Господину Клаусу эта встреча нужна была для того, чтобы убедить президента России в безопасности станции для России. Владимир Путин хотел, чтобы президент Чехии настолько проникся его искренними соображениями, что отказался бы ставить свою подпись под решением правительства и парламента Чехии о размещении системы. И та и другая идея были совершенно несбыточными.
И все-таки господин Путин, уже на пресс-конференции, предпринял последнюю атаку на Вацлава Клауса. Он давно уже не делал никаких пауз, переводчики примолкли. Президент Чехии тоже перешел на русский язык. Они разговаривали между собой, забыв, по-моему, о журналистах, и я такого на пресс-конференциях еще не видел.
— Нет никаких аргументов для размещения систем ПРО в Европе,— говорил господин Путин.— У Ирана, от которого якобы собираются защищаться, таких систем нет и не предвидится! Для того чтобы ракеты долетели из Ирана до Европы, их дальность должна быть 5800 километров! Что касается террористов, то это просто смешно! Какие террористы?! Они действуют другими методами! Угрозы со стороны террористов нужно предотвращать сотрудничеством, а не конфронтацией!
— У меня были две амбиции во время этой встречи,— грустно ответил ему президент Чехии.— Во-первых, я пытался отделить российско-чешские отношения и этот вопрос. Я уверен, что это удалось.
Он тяжело вздохнул и продолжил:
— Вторая моя амбиция была такая: объяснить чешские аргументы для размещения такой базы у нас. Судя по ответам российского президента, этот план провалился.
В Малахитовом фойе в этот момент не засмеялся в этот момент, по-моему, только Владимир Путин.
— Однако я заверил,— сказал Вацлав Клаус,— что с чешской стороны нет ни малейшего намерения, чтобы эта станция стала угрозой для РФ...
— Очевидно, что Чехия не будет влиять на работу этой системы и руководить ею,— на этот раз засмеялся президент России.
Прием был запрещенный.