Родительское собрание
"Электра" в Мариинском театре
рекомендует Сергей Ходнев
В свое время, уже, конечно, в эмиграции, Аркадий Аверченко со смешанными ностальгическо-иронизирующими интонациями среди образчиков элегантной салонной беседы давно ушедших дореволюционных времен прописал и следующую многозначительную реплику: "А я вам говорю, что ставить в Мариинке "Электру" — это безумие! Половина певцов посрывает себе голоса!.." Безумие или не безумие, но тогда, в 1913 году, "Электру" Рихарда Штрауса действительно поставили (причем ставил не кто-нибудь, а Всеволод Мейерхольд). И вот теперь, через без шести лет век, ставят на той же сцене снова.
Насчет срывания голосов салонные болтуны, в общем, не то что были неправы. "Электра", несмотря на свою сравнительную малоформатность (одно действие),— опера трудная, изматывающая, надрывающая. Будучи первым плодом совместной работы композитора с драматургом Гуго фон Гофмансталем, "Электра", тем не менее, во многом напоминает о предыдущей опере, "Саломея", где обошлось совсем без Гофмансталя. То же кипение страстей, экстремальность и взвинченность переживаний (сполна отраженная в музыкальном языке), и, что самое главное, там и там центральной фигурой является обуреваемая неистовством женщина. В "Электре", правда, страсти героини все-таки иного свойства: Гофмансталь заимствовал сюжет из одноименных трагедий Софокла и Еврипида, основанных на кровавой мифологической истории семейных бедствий рода Атридов, правителей Микен. Пока царь Агамемнон воевал под Троей, его жена Клитемнестра завела роман с проходимцем Эгисфом; по возвращении царя пара его попросту зарезала. Преступную мать вместе с любовником в конце концов наказывают возмущенные дети — Орест и Электра. Оресту за матереубийство потом придется долго мыкаться, но у Штрауса в "Электре" его судьба вообще отходит на второй план — главной зачинщицей становится Электра, которая после совершения убийства переполняется такой степенью дикого экстатического восторга, что падает замертво (вот, кстати, и еще одна параллель с "Саломеей"). Партия ее, как легко себе представить, самая отчаянная, певиц, которые могли бы ее как следует осилить, действительно не очень много — но для Мариинского театра, располагающего мощнейшим голосом Ларисы Гоголевской, это не препятствие.
Ставить оперу (вместе с напарником, художником Полом Брауном) пригласили британца Джонатана Кента. Еще совсем недавно бывший просто средней руки английским театральным режиссером (причем с особым вниманием скорее к драматическому театру), мистер Кент вместе с почтенным возрастом довольно неожиданно обрел статус мэтра "большой" оперной режиссуры. Про работы в Опере Санта-Фе можно не особенно распространяться, но никак не пройдешь мимо того факта, что это Джонатан Кент прошлым летом поставил "Тоску" в "Ковент-Гардене" (и это при том, что до сей поры Королевская опера ревностно берегла предшествующую постановку, которую Франко Дзеффирелли сотворил для Марии Каллас сорок с лишним лет назад). И еще в ближайшее время собирается ставить "Поворот винта" Бриттена на Глайндборнском фестивале — тоже весьма и весьма завидный заказ для оперного режиссера. Учитывая прочные связи Валерия Гергиева с лондонскими музыкальными институциями, включая и "Ковент-Гарден", неудивительно, что следующим пунктом в послужном списке Джонатана Кента стал именно Kirov Theatre. Что, в сущности, всем только к удовольствию: поработать со знаменитым петербургским маэстро в его театре — опыт по крайней мере небесполезный для реноме. Ну, а публика открывает для себя очередную, получается, актуальную (хотя бы в смысле востребованности) фигуру теперешнего оперного театра.
Мариинский театр (Санкт-Петербург), 6, 7 мая, 19.00
подписи
Декорации к "Электре" создавал давний напарник Джонатана Кента художник Пол Браун