Секс в небольшом городе

Алексей Иванов являет собой пример отечественного писателя правильной успешности. Возможно, он еще не успел получить важных литературных премий, но практически все остальное у него есть. Тиражи, внимание критиков и перспектива. Перспектива в том смысле, что ивановское уютное почвенничество, проявленное им в исторически-фэнтезийных романах о родной земле и в литературно-географическом путеводителе по уральской реке Чусовой, оказалось совсем созвучно нынешней моде (и даже отчасти предвосхитило ее), предлагающей снова приглядеться к известным строчкам про "особенную стать" как к возможной национальной идее.

Плюс к тому по этим историческим произведениям Иванова то ли уже снимают, то ли собираются снимать кино — а мы уже так приблизились к Западу, что сюжетный роман без надвигающейся экранизации считается романом второго сорта.

Новый роман Алексея Иванова "Блуда и МУДО" — совсем не исторический. Он повествует о заковыристой российской современности и примыкает к ряду других произведений автора про наши дни, которые все как один посвящены одной и той же теме — тому, как трудно настоящему мужику разобраться с полчищами осаждающих его баб.

Впечатление такое, что Алексей Иванов в подростковом возрасте даже не то чтобы начитался пьес драматурга Вампилова, а посмотрел вдохновленный ими фильм Романа Балаяна "Полеты во сне и наяву", и эта картина произвела на будущего писателя впечатление, которое он не может изжить по сей день. Воплощенный в кино Олегом Янковским образ "неподходящего" жителя маленького города, который тратит свой загубленный всеобщей провинциальностью талант на отношения с женщинами, так или иначе оказывается в центре всех "современных" романов Иванова.

Правда, талант героя нового ивановского романа Моржова (он в каком-то смысле и есть "блуда"), который работает в Муниципальном Учреждении Дополнительного Образования (вот и расшифровка загадочного неприличного слова в названии романа), оказывается нужным не только женщинам. Он вроде бы востребованный художник, и его картины как горячие пирожки раскупают на какой-то "Староарбатской биеннале" в Москве. Но это все происходит где-то за кадром и нужно автору только для того, чтобы объяснить, почему у бездельника Моржова водятся деньги. В кадре же Моржов занимается только женщинами.

Книга практически начинается с того, как герой любуется очередной прохожей попкой, подводя под свои ощущения философскую базу: "Шаг — и под юбкой лепятся напряженные округлости опорной ноги. Другой шаг — и прежний объем меркнет, а выявляется зеркальный ему. И вот такой перелив объемов гипнотически подчинен природным ритмам человека — ритму сердцебиения, ритму толчков соития". На пути своего эротического философствования Моржов доходит до глубоко небанальных выводов: "Сколько бы ни визжали феминистки, техника соития все равно подразумевала одного сверху, а другого снизу. И дело не в "Камасутре", а в изначальной отформатированности природы, когда один заточен на нападение и победу, а другой — под приятие нападения и капитуляцию".

Алексей Иванов не только не отодвигается от оригинальных рассуждений своего героя, но, наоборот, подбрасывает дров в топку, делая его практические достижения не менее впечатляющими, чем теоретические выкладки. Моржов не только "лег на Розку, словно лодка на стапель", но и "поднял к куполу беседки длинные, гладкие ноги Милены и развел их, словно раскрыл книгу на аналое". Последнее сравнение, похоже, вызвало оторопь у самого автора, поскольку вслед за ним он поспешил сообщить, что у этого кощунства есть оправдание: "Любящие мертвы для мира, и, как мертвые, они сраму не имут".

Насчет любящих автор, может, и прав, но насчет писателей таких директив не выходило. И поэтому, читая роман "Блуда и МУДО", наделенный, кстати, способным заинтересовать сюжетом и парой неплохих шуток, нельзя отмахнуться от чувства неудобства за автора, который вот это все делает серьезно. Не только с полной торжественностью описывает, как герои занимаются сексом с "таким выражением лица, с каким ждут обряда", но и солнце заставляет "медленно съезжать по склону горы, как с плеча — бретелька сорочки".

подпись

Алексей Иванов, "Блуда и МУДО", СПб.: "Азбука-классика", 2007