Авария, которая не случится
В Нововоронеже отработали действия на случай «падения самолета» на АЭС
Теплым весенним днем на одно из зданий пятого энергоблока Нововоронежской АЭС падает самолет — повреждено оборудование, из-за разлива топлива начинается пожар, происходит радиационное заражение, сотрудники ранены и облучены: это называется запроектной аварией. Такова была легенда командно-штабных учений, которые прошли в Нововоронеже 15 апреля. За совместными действиями атомщиков, медиков, пожарных, военных, Росгвардии и полиции наблюдал корреспондент «Ъ-Черноземье» Юрий Голубь.
На дозиметрическом посту определяли, насколько серьезно облучен каждый из "пострадавших"
Фото: Юрий Голубь, Коммерсантъ
На дозиметрическом посту определяли, насколько серьезно облучен каждый из "пострадавших"
Фото: Юрий Голубь, Коммерсантъ
Такого рода учения в Нововоронеже проходят регулярно, но эти стали самыми масштабными за последние несколько лет. Почему — понятно: даже руководители ведомств не скрывали, что речь сегодня может идти не только об условном «самолете». Местом действия стали три длинных заброшенных дома расположенного на окраине Нововоронежа стройгородка, где когда-то жили рабочие, возводившие шестой и седьмой блоки АЭС.
Въезд на территорию перекрыли полицейские и росгвардейцы с автоматами. За ними разворачивали технику и палатки участники спасательной операции. В назначенное время в сопровождении начальников разных ведомств приехал ее руководитель — директор Нововоронежской АЭС Владимир Поваров. Его рабочий день начался в защищенном пункте управления на четвертом энергоблоке: там действовал штаб по ликвидации последствий нештатной ситуации. Вслед за Владимиром Поваровым военные и гражданские руководители вошли в большую красную палатку, где располагался монитор, на который транслировалась картина происходящего. Зазвучали команды, десятки людей и машин пришли в движение.
В первую очередь нужно было разобрать завал «на месте падения самолета». Сотрудники МЧС, а здесь действовали сразу две части — станционная и городская, с помощью домкратов и разжимов начали двигать тяжелые камни и очень аккуратно доставать из-под них манекен, обозначавший тяжелораненого сотрудника. Когда манекен вытащили и унесли на носилках, к разбору завалов приступил робот — шведская машина BROKK-520. Как рассказали спасатели, оператор может управлять им на расстоянии 300 м, и это, конечно, снижает риск получить дозу облучения, пострадать от пожара или обломков разрушенного здания.
Одновременно по дороге, разбрасывая в обе стороны брызги аэрозоля, проехали машины войск радиационной, химической и биологической защиты. Их задачей было подавить «радиационную пыль».
Первыми в здания вошли радиологи с дозиметрами. Вслед за ними с включенными мигалками приехали пожарные машины. Сотрудники МЧС — как и все остальные участники операции — были в защитных костюмах и масках. Пожарные растянули рукава, разложили и приставили к окнам лестницы, принялись заливать дома изнутри и снаружи пеной. Местами весенний пейзаж за несколько минут превратился в зимний: цветущая рядом с одним из зданий яблоня покрылась пеной от корней до верхушки.
Спасатели заходили в дома, открывали двери, кричали в каждую комнату — искали «раненых». И вскоре нашли. Сотрудники станции, вызвавшиеся исполнить роль пострадавших, без всяких сомнений, делали это профессионально. Кто-то ковылял, опираясь на плечи спасателей, кто-то очень естественно держался за голову, кто-то навзничь лежал на носилках. Сотрудники МЧС не уступали статистам в актерском мастерстве и перебрасывались с ними короткими фразами: «Вот здесь аккуратнее!», «Потерпи, почти добрались!» И только коллеги, наблюдавшие сцены спасения, не могли удержаться от черного профессионального юмора: «Вперед ногами неси! Вперед ногами!»
Пострадавших делили на три категории — желтую, оранжевую и красную — в зависимости от «тяжести травм». Всех первым делом доставляли на пост дозиметрического контроля, где измеряли, насколько серьезно каждый из них облучен. «Красный! Чистый! Грязный!» — громко констатировали медики и оказывали необходимую помощь в палатке. Всех без исключения участников операции также с головы до ног проверяли дозиметром. Выстроившись в очередь, они один за другим проходили необходимую процедуру.
Когда основная часть учений закончилась, руководители ведомств отправились осматривать оборудование и технику, благодарить выстроившихся сотрудников. Особенный интерес вызвали машины войск РХБЗ — прежде военные не участвовали в учениях на Нововоронежской АЭС.
Экскурсию проводил командир седьмой гвардейской бригады РХБЗ полковник Дмитрий Хохлов. «У военных всегда все хорошо! Так на то они и военные»,— переговаривались офицеры МЧС и интересовались: «А ТОСы ведь тоже к вам относятся?» Комбриг подтвердил и коротко рассказал о разных тяжелых огнеметных системах — от «Буратино» до более современных машин.
«Продемонстрированы все возможности техники и людей, четкость действий. Это боевое слаживание. Учения, безусловно, удались. Совершенно убежден, что российские атомные станции справятся с любой внештатной ситуацией, если она случится. Но она не случится»,— пообещал Владимир Поваров. И добавил: «Задачу, которую не смогли решить японцы в Фукусиме, мы бы решили за несколько часов. Я это ответственно заявляю, поскольку знаю и о последствиях, и о том, как действовали руководящие органы и эксплуатирующая организация АЭС “Фукусима”».
А заместитель руководителя Федерального медико-биологического агентства Михаил Ратманов озвучил то, что, совершенно очевидно, подразумевалось всеми собравшимися в этот день в стройгородке: «Разыгрывалось радиационное поражение города из-за падения самолета на энергоблок. Но мы прекрасно понимаем, что этот сценарий может усложниться. В настоящее время это может быть не только самолет, но и какие-то другие поражающие объекты. Хочется заверить жителей города, что в случае каких-либо воздействий все необходимые мероприятия будут выполнены строго по регламенту и в необходимый срок».
Фотогалерея
АЭС подготовилась
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь
Фото: Коммерсантъ / Юрий Голубь