«Ушла красота»
Москва простилась с Зурабом Церетели
Президент Российской академии художеств Зураб Церетели завещал похоронить себя в родном Тбилиси — рядом с женой. Но отпевать Зураба Церетели семья решила в Москве, в храме Христа Спасителя, восстановлением которого занимался скульптор. Корреспондент “Ъ” Полина Ячменникова побывала на прощании и послушала воспоминания об эпохе Церетели. Особое место в этих историях занимал памятник Петру Первому, с которым, кажется, все смогли примириться — и даже полюбить.
Зураба Церетели проводили под сводами воссозданного им собора
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Зураба Церетели проводили под сводами воссозданного им собора
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Зураб Церетели любил буйство красок — и ему наверняка понравилась бы залитая солнцем площадь перед храмом Христа Спасителя. Группы школьников в светоотражающих жилетах фотографировались среди пасхальных инсталляций, туристы постарше делали селфи на фоне большой цветочной арки. А между ними пробирались в собор люди с букетами. Чиновники и бизнесмены в строгих траурных костюмах, художники и люди свободных профессий — в ярких и необычных одеяниях. И тех и других объединяли цветы: желтые и оранжевые герберы, пышные хризантемы — и очень, очень много подсолнухов.
«Почему все с цветами? В этот храм с цветами надо?» — с сильным акцентом спросила китайская туристка. «Нет, нет, заходите и без цветов,— ответила пожилая женщина в черном.— Просто там хоронят Зураба Церетели».
Она тут же начала просвещать иностранку: «Вы его работы видели? Если сейчас прямо пойдете и налево — там Петр Первый, сразу заметите».
В храме еще не убрали пасхальные украшения, у алтаря горела красным надпись «Христос Воскресе». Над горой цветов возвышался гроб, рядом стояли дочь Зураба Церетели Елена, внук Василий и гражданская жена Татьяна Кочемасова. «Он был человеком-праздником — и умер в праздничную неделю пасхальную»,— перешептывались в толпе. Ровно в полдень началось отпевание, его провел митрополит Воскресенский Григорий. Церемония заняла не меньше 40 минут, и все это время в храм заходили люди. Прощание посетили омбудсмен Татьяна Москалькова, художник Никас Сафронов, телеведущий Андрей Малахов, председатель ЛДПР Леонид Слуцкий, помощник президента Владимир Мединский, гендиректор «Первого канала» Константин Эрнст, глава Сбербанка Герман Греф. После отпевания всех пригласили возложить цветы — и столы возле гроба тут же заполнились разноцветными букетами.
Дочь скульптора Елена Церетели (в центре) похоронит отца в Тбилиси
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Дочь скульптора Елена Церетели (в центре) похоронит отца в Тбилиси
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
«Тех, кто действительно знал Зураба Константиновича, легко узнать по букетам,— с некоторой ревностью рассказал корреспонденту “Ъ” мужчина, представившийся Владимиром.— Вот те, кто пришел с подсолнухами,— свои. Они знают, что это его любимые цветы». У Владимира в руках, конечно, были подсолнухи. «Мы с ним работали вместе 40 лет. Я занимался инженерным воплощением его работ — мы отливали барельефы, делали заготовки. Он был невероятно работоспособным человеком — ни дня не мог прожить, не посетив мастерскую,— вспоминал Владимир.— Зураб Константинович был великим организатором — и людей, и пространства, и работы. Все эти 40 лет мне под его началом было очень комфортно».
Помолчав, он продолжил: «Многие говорят, что ушла эпоха. Это, может, слишком громкое заявление. Но точно ушла красота. Красота, которую он создавал сам, учил создавать других и, главное, просто видел: в пространстве, деталях и, конечно, людях».
«Сегодня здесь в основном люди из его мира — коллеги, подчиненные, художники и скульпторы,— сказала художница Марина, высокая женщина в ярко-оранжевой кофте с зелеными воланами.— Мы много с ним работали вместе. И хотя между мной, подмастерьем, и им стояла всегда целая куча начальников, он все равно с нами общался и помнил нас. А потом помогал — и на выставки попасть, и вообще».
«Широкой души был человек — и жить любил»,— добавила художница Наталья.
В начале двухтысячных она была студенткой художественного вуза, и их группу отправили на стажировку в Париж. «Нам, конечно, не хватало денег. И он тогда нашей руководительнице дал целую тысячу долларов — сказал раздать нам по сотне. Я на эти деньги и босоножки купила, и сумку, и очень комфортно смогла проводить время,— улыбаясь, вспоминала Наталья.— Я потом встретила его через несколько лет, рассказала об этом, поблагодарила. А он мне ответил, что и сам был студентом в Париже, поэтому очень нас понимал и хотел облегчить жизнь».
Чуть в стороне от основной толпы стояли несколько пожилых женщин. «Для нашего поколения это очень значимая фигура,— рассказала одна из них.— Все мы ходили на его выставки, обсуждали его работы, хотя лично его и не знали». Услышав вопрос, какие работы Зураба Церетели им особенно запомнились, женщины заулыбались: «Ну Петр, конечно». «А я его люблю. Несмотря на все споры, в мое видение попадает эта скульптура»,— заметила первая. «А мне очень не нравилось сначала, а сейчас привыкла. Вроде уже и набережная без нее не та будет — памятник стал частью истории нашего города»,— согласилась вторая.
«Мне кажется, если Петра сносить будут, опять поднимется скандал, как когда его ставили. Потому что он уже визитная карточка Москвы!» — добавила их подруга.
Группа мужчин в черном бурно обсуждала что-то на грузинском. «Мы сейчас думаем, как в Грузию распланировать дорогу — обязательно сходим на прощание и там,— объяснил один из них.— Он же наша гордость, грузинского народа. И ваша гордость тоже, российского народа. И в мире его со всех сторон любят». «У него похороны такие же широкие и масштабные, как и все его начинания,— закивал его товарищ.— Мы на машине прямо сейчас в Тбилиси поедем. Да. Все-таки тут он работал, а там — Родина».