Титаническая борьба за московскую недвижимость, ведомая московским мэром Юрием Лужковым с ваучеризатором Чубайсом, идет по известному в военном деле принципу "брони и снаряда" — лишь только броневик Чубайс придумает опровержение на какой-нибудь лужковский аргумент, как снарядник Лужков изобретает новый, еще более бронебойный аргумент против ваучеризатора, и последнему остается только крякать — "экие пули отливает!". Новый снаряд Лужкова имеет такую конструкцию: "Зачем ваучеры сделали безымянными? Вот и появляются 'Технические прогрессы', 'Нефть-Алмаз-Инвесты'. Если бы на каждом приватизационном чеке был проставлен адрес, мы могли бы отследить путь незаконного, криминального движения ваучеров. Нашим правоохранительным органам легче было бы выяснить траекторию движения этого ваучера и остановить беспредел и беззаконие".
В рамках академической полемики можно было бы заметить, что идея именных чеков (приватизационных счетов) была отвергнута еще в 1991 г. по самой простой причине: в стране нет банковской инфраструктуры, способной эффективно обслужить 150 миллионов приватизационных счетов — и введение именных счетов означало бы немедленный паралич всей системы взаиморасчетов. К тому же подход Лужкова представляется односторонним. Наиболее громкие аферы со сбором средств и последующим таинственным исчезновением собирателей наблюдаются как раз в сфере не ваучерного, а чисто денежного (рубли, USD) обращения, и правильнее было бы ввести именные рубли и USD, что с легкостью позволило бы "отследить пути незаконного, криминального" их обращения. Поэтому следующим объектом мэрской критики по справедливости должны стать руководители ЦБ России и Федеральной резервной системы США, поддерживающие обращение анонимных банковских билетов. В то же время в аргументах Лужкова есть и глубокий резон. Люди, страдающие от финансовых афер, в основном страдают как раз потому, что их познания о финансовых структурах и тем более инфраструктурах равны нулю — чем удачно пользуются аферисты. Лужков пользуется тем же и не менее удачно: человек, облапошенный сомнительной лавочкой, вряд ли способен хладнокровно выслушивать лекции по банковскому делу в России и более склонен пойти громить того, на кого науськают.
Покуда московский beau monde на банкетах и презентациях увлеченно сплетничает, хороши или плохи были отношения столичного мэра с недавно убиенным филантропом Отари Квантришвили и есть ли связь между этими отношениями и этим прискорбным событием, члены клуба "Реалисты", объединившего центристский цвет политики, бизнеса и культуры, предложили свой рецепт взаимоотношений с гангстерами и филантропами. В их варианте соглашения о гражданском мире предлагается "исключать из состава организаций, подписавших договор, людей, имеющих даже косвенные контакты с любыми сомнительными в этом (организованно преступном. — Ъ) отношении лицами, организациями или коммерческими структурами".
Рецепт превосходен, и не менее превосходны должны быть результаты. Один из основателей реалистического клуба, президент ТНК "Гермес" Валерий Неверов применяет методику выплаты дивидендов по акциям посредством выдачи новых акций ("принцип разбавления") и обещает каждому вкладчику квартиру, что уже сильно напоминает раскритикованные тем же Лужковым нефтьалмазинвестные негоции — очевидно, несколько "сомнительные в этом отношении". Другой реалист-основатель Александр Владиславлев лично присутствовал на похоронах Квантришвили, куда прибыл также весь цвет преступного мира, и по тесноте собрания поневоле имел "косвенные контакты" с лицами не то что сомнительными, а даже несомненными "в этом отношении". Общеизвестна и дружба Владиславлева с певцом Иосифом Кобзоном, даже и не скрывающим своих вполне прямых, а не косвенных контактов с отечественными godfathers, каковые, по мнению певца, лучше и чище наших политиков. Вероятно, в своем очистительном порыве реалисты-ригористы начнут прямо с отцов-основателей клуба, что и подтвердит святость реалистического ригоризма.
Решиться на самоочищение реалистам будет тем легче, что их ждет достойная компенсация: вместо запятнанных Владиславлева и Неверова — незапятнанный Бурбулис. К этой мысли склоняет последнее заявление бывшего госсекретаря: "Сложилось несколько корпоративных систем, разделивших власть, ресурсы, сферы влияния и готовых теперь обеспечить стабильность". Бурбулис считает необходимым "найти свое участие в формировании корпоративных систем, так как иначе нет шансов серьезно влиять на общество".
Впрочем, с похвальной идеей корпоративного государства весьма мало вяжется поведение отраслевых организаций ФНПР (экс-ВЦСПС). Эти вполне официозные корпорации считают, что ни о каком согласии в обществе не может быть и речи. Председатель профсоюза работников нефтегазовой промышленности и строительства Лев Миронов объявил, что согласие настанет, когда трудящимся будут возвращены отобранные у них рабочие места и заработная плата.
С такими корпорациями, как ФНПР, договариваться и в самом деле можно только каши накушавшись. Когда профсоюзный лидер торгуется по поводу зарплаты, выставляя конкретные требования, это нормально — у него работа такая, но когда он, подобно Миронову, просто требует возвратить трудящимся прежнюю зарплату и никак не объясняет — будто не было ни инфляции, ни общей перестройки структуры цен, ни капитального изменения розничного ассортимента — по какой формуле эту возвращаемую зарплату исчислять, то, чтобы надеяться на согласие с таким трибуном, нужно быть не "реалистом", а до чрезвычайности розовым идеалистом.
Утешает, правда, что экстремизм ВЦСПСников компенсируется необычайной кротостью вождя "Трудовой Москвы" Виктора Анпилова. Опровергнув свои же собственные слова о грядущем жарком Первомае, нынешний Анпилов рассуждает преимущественно о Первомае кротком, в ходе которого "мирно, без пьяных, с санкции мэрии, с песнями" манифестанты, число которых должно составить 100 тысяч, устроят мирный праздничный концерт на Васильевском спуске. Вероятно, Анпилов умилился сердцем и предвосхитил приуроченное к Лазаревой Субботе патриаршее обращение, где Святейший указывает, что "в нынешнем году первый день Пасхи совпадает со светским праздником, и люди имеют право отметить этот праздник так, как привыкли", однако "всякое злое слово, способное вызвать гнев, страсть отмщения или соблазн применить насилие", должны быть безусловно осуждаемы и недопускаемы. Если анпиловские 100 тысяч отпразднуют Международный день солидарности трудящихся пением тропаря "Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех", это будет очень приятно, а обещание Анпилова обойтись "без пьяных", т. е. разговляться в меру, не допуская безумных излишеств в питии, было бы и вовсе новым (и весьма похвальным) словом в православным быту.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ