Тов. Ленин сидел, вплотную прижавшись к письменному столу, и, низко наклонив над бумагой свою голову, нервным почерком бегло писал очередную статью для "Правды". Закончив писать, он положил ручку в сторону и бросил на меня сумрачный взгляд исподлобья.
— Что вы там такое наделали? Разве можно совершать такие поступки, не посоветовавшись с ЦК? Это нарушение элементарной партийной дисциплины. Вот за такие вещи мы будем расстреливать,— принялся меня отчитывать Владимир Ильич.
Я начал свой ответ с объяснения, что резолюция о переходе власти в руки Кронштадтского Совета была принята по инициативе беспартийных.
— Так нужно было их высмеять,— перебил меня тов. Ленин,— нужно было им доказать, что декларирование Советской власти в одном Кронштадте, сепаратно от всей остальной России, это — утопия, это — явный абсурд.
Я детально описал Ильичу, что, по существу, положение, создавшееся в Кронштадте, все время было таково, что всей полнотой власти обладал местный Совет, а представитель Временного правительства комиссар Пепеляев не играл абсолютно никакой роли. Таким образом, решение Кронштадтского Совета только оформляло и закрепляло реально создавшееся положение.
— Мне все-таки непонятно, зачем понадобилось подчеркивать это положение и устранять безвредного Пепеляева, по существу служившего вам хорошей ширмой? — спросил Владимир Ильич.
Я уверил тов. Ленина, что наши намерения не преследуют своей целью образование независимой "Кронштадтской республики" и не идут дальше избрания Кронштадтским Советом правительственного комиссара из своей собственной среды.
— Если мы вообще выдвигаем принцип выборности чиновников,— говорил я,— то почему нам частично, когда это возможно, не начать это делать сейчас? Конечно, этот выборный комиссар не может быть большевиком, так как ему до известной степени придется проводить политику Временного правительства. Но почему не может быть выборного комиссара вообще? Всегда найдется честный беспартийный, который мог бы выполнить такую роль. Почему мы, большевики, должны бороться против принципа выборности комиссара, если того желает большинство Кронштадтского Совета?
Мои объяснения, видимо, несколько успокоили Ильича. Его выразительное лицо мало-помалу смягчилось.
— Наиболее серьезная опасность заключается в том, что теперь Временное правительство будет стараться поставить вас на колени,— после короткого раздумья медленно и выразительно произнес Владимир Ильич.
Я обещал, что мы приложим все усилия, дабы не доставить триумфа Временному правительству, не стать перед ним на колени... На прощанье, пожимая мне руку, он попросил передать кронштадтским товарищам, чтобы в следующий раз они не принимали столь ответственных решений без ведома и предварительного согласия ЦК. Разумеется, я с готовностью обещал дорогому вождю строжайшее соблюдение партийной дисциплины... С облегченным сердцем я возвращался в Кронштадт; было приятно, что Ильич в конце концов примирился с резолюцией Кронштадтского Совета.
Раннее утро // 24 мая 1917 года
Кронштадтцы воспретили ввоз в кронштадтскую "республику" буржуазных газет. Для увеличения своих средств кронштадтцы обложили сбором кинематографы и некоторые предприятия.
Биржевые ведомости // 25 мая 1917 года
Военнопленный 150-й германской самокатной роты, захваченный на одном из участков Западного фронта, показал: меновая торговля русским хлебом существует уже два месяца. Инициатива в этом обмене исходила большею частью со стороны германцев, ощущавших сильный недостаток в хлебе, и в последнее время мена происходила в русских окопах и у проволочных заграждений. Более всего оказывались обеспеченными русским хлебом германские солдаты в полевых караулах — как более близкие к русскому расположению. Хлеб русскими солдатами доставлялся в значительном количестве, обычно каждый солдат приносил полкаравая. Германцы за хлеб давали русским разные вещи: часы, ножики, кошельки, бритвы, бумажники, сигары, папиросы; причем хлеб германцами расценивался дешево, и почти при каждой мене от русских солдат требовалась доплата деньгами. Кроме хлеба, германцы получают от русских солдат мыло и сахар, в чем также ощущается недостаток в Германии. Германская армия, по словам пленного, получает весьма существенную помощь продовольствием от русских войск, и оно дает ей возможность переносить острый продовольственный кризис. Самая бойкая торговля производится в утренние часы и вечером, так как, по словам русских солдат, наши офицеры не разрешают торговать хлебом. Германские же начальники даже поощряют эту торговлю как способствующую к установлению лучших отношений с русскими и поддерживающую питание германских солдат.
Рабочая газета // 27 мая 1917 года
Если вы хотите, чтобы районные думы превратились в опорные пункты анархизма,— голосуйте за ленинцев. Если вы хотите, чтобы городские средства очутились в руках дезорганизаторов рабочего класса, сторонников захватов земли и промышленных предприятий,— голосуйте за ленинцев. Если вы хотите, чтобы усилилась партия, ведущая подкоп против центра русской революции — Совета Рабочих и Солдатских депутатов,— голосуйте за ленинцев. Если вы хотите, чтобы во главе городских дел стояли неразборчивые в средствах политики,— голосуйте за ленинцев. Но если вы хотите, чтобы районные думы стали опорным пунктом революции и организации широких трудящихся масс,— голосуйте за социалистов-демократов меньшевиков.
Рубрику ведет Евгений Жирнов