В Москве открылся музей ART4.RU — первый частный музей современного искусства, принадлежащий коллекционеру Игорю Маркину. Накануне открытия он убеждал корреспондента "Власти" Анну Толстову, что в его собрании есть на что посмотреть.
Музей ART4.RU (Art for Russia, "Искусство для России") открылся 1 июня. Он занимает два этажа жилого дома в Хлыновском тупике. В залах — живопись, графика, скульптура, инсталляции отечественных художников с 1950-х годов до наших дней.
"Мы не связаны ни с какими государственными органами"
— Вы любите сравнивать свой музей с галереей Третьякова. Вам не кажется, что это несколько нескромно?
— В связи с советской властью и прочими перипетиями у нас в стране за последние сто лет частных музеев не открывалось. А музеи настоящие и хорошие создавались только на основе частных коллекций, Третьяков — пример.
— Раньше если частный коллекционер хотел превратить свое собрание в музей, он либо передавал коллекцию государственному музею, либо добивался для своего музея государственного статуса. Так, например, было с музеем "Царскосельская коллекция" в Пушкине. Вам статус государственного музея не нужен?
— Я собирал свою коллекцию много лет, она и сейчас все время пополняется. Мы взяли на себе смелость и назвались музеем. Частных музеев в России не было около века — я себя чувствую первопроходцем и первооткрывателем, и это очень почетно. А государственный статус нам не нужен: зачем нам получать государственные деньги, когда мы можем своими силами обойтись? Мы вообще не связаны ни с какими государственными органами, кроме санэпидемстанции и пожарной охраны.
— Как формировалась ваша коллекция?
— Первые работы были куплены пятнадцать лет назад — это были Анатолий Зверев и Владимир Яковлев, шестидесятники. Потом был довольно вялый процесс собирания, а лет пять назад я начал коллекционировать профессионально, покупая по 150-200 работ в год. Сейчас в коллекции около 800 вещей. По части послевоенного искусства она крупнейшая в России. Впрочем, размер здесь не главное: 800 работ — не так уж это много, у того же Нортона Доджа коллекция в 25 тыс. Моя коллекция самая качественная: у меня первоклассные, лучшие работы художников.
— У вас есть консультанты?
— Консультантами являются практически все наши главные галеристы. Те, что на "Винзаводе" осели, Гари Татинцян. Плюс сами художники: всех, кто есть в коллекции, я знаю лично, и они меня консультировали. Плюс литература. Но в последнее время консультации уже не так важны — я стал сам во многом разбираться. Выбранных мною художников я сам очень люблю и покупаю с удовольствием.
— Какие вещи в вашей коллекции вы цените больше всего?
— Это, например, картина Ильи Кабакова "Доска-объяснение к трем объяснениям шести картин". Дмитрия Краснопевцева у меня 11 картин, и любую из них можно назвать шедевром. Александр Харитонов — круглое "Распятие". Владимир Вейсберг — натюрморт, белое на белом. Из более поздних — Семен Файбисович, "Поэт Лев Рубинштейн в метро", Эрик Булатов, "Дорога". Из совсем поздних — огромные картины Константина Звездочетова с биеннале.
"Я покупаю только первоклассные вещи музейного уровня"
— Вы начали с экспрессионистов Зверева и Яковлева. Что покупаете сейчас?
— Сейчас хочу купить огромную коллекцию Яковлева. Смешно получается, столько лет прошло, а занимаюсь вроде бы все тем же. Но тогда я купил одну маленькую картину, а сейчас собираюсь купить сразу 700 работ. А вообще, сейчас, когда появился музей, мы стали заказывать работы художникам — под определенное место, определенного размера и материала. Но это все, чем художник связан. То есть он не связан так, как в галерее, когда должен думать, как бы продать свое произведение. Здесь он свободнее. Я думаю, что в основном пополнение коллекции будет идти через работу с художниками. К открытию музея Валерий Кошляков, Кирилл Челушкин, Ростан Тавасиев сделали для нас инсталляции.
— Музей открыт. Что дальше?
— Сейчас в музее, когда одно повешено рядом с другим, все начинает как-то взаимодействовать. Оказывается, что чего-то явно не хватает. Так что приходится восполнять лакуны. Лакуны возникают оттого, что мне вовремя не попались нужные работы — я ведь стараюсь покупать только первоклассные вещи музейного уровня. Так что теперь приходится восполнять пробелы — история искусства все-таки должна быть представлена.
— А по какому принципу у вас в музее развешены работы? Явно не по музейно-историческому?
— Экспозицию делали из других соображений — чтобы то, что выставлено, увлекало публику. Я это делаю на свой вкус, как мне было бы интересно.
— А собираете вы тоже на свой вкус? У вас поэтому нет модных художников вроде Африки или Вадима Захарова?
— Африка в коллекции есть, один флаг, и я его наверняка повешу. Но я его не очень люблю. Захаров тоже есть — висят три фотографии. Он хоть и обласкан критикой, но скучный художник, а я не хочу, чтобы людям было скучно — это наша принципиальная задача.
— Создается впечатление, что вы собирали преимущественно живопись и графику. А где же новые медиа, видео, фотография?
— Это был вынужденный выбор, потому что раньше не было помещения. Сейчас мы, наоборот, собираем все больше инсталляции, объекты, фотографию, видео.
— Будете покупать молодых художников?
— Нет, молодежь не наша цель, этим занимаются галереи. В музее будет только искусство, отобранное временем. Наши самые молодые художники, Ростан Тавасиев и Алексей Калима, уже вполне сложившиеся люди, им за тридцать.
— Помещение в 600 кв. м для такой большой коллекции явно мало. Будете держать большую часть в запасниках?
— Будет постоянная ротация. Все время будут выставляться разные части коллекции.
"Люди ведь платят за билеты в кино или театр"
— Для вас музей — это возможность выставить и пополнять свою коллекцию. А что получает публика?
— Поскольку это первый музей современного искусства в России, мы его как бы заново изобретаем. Прежде всего музей открывается для публики — можно будет прийти и посмотреть коллекцию. Потом будут музейные выставки — у нас уже есть план на два года, персональные выставки великих наших и западных художников. Будем освобождать под них либо часть помещения, либо все полностью. А еще в планах традиционная музейная работа: будем экскурсии проводить (для школьников — бесплатные), заниматься с детьми — чтобы они тут рисовали на полу, сделаем аудиогид.
— А почему вы уверены, что люди к вам пойдут? В России очередей на выставки современного искусства не наблюдается.
— Уже появляются. Вот, например, на Модильяни в Пушкинском стоял здоровый хвост. Да и на Родченко в Манеж. Модильяни — это уже не Рубенс. А Родченко хоть и "первый авангард", но это уже практически современное искусство. Так что мы надеемся, что очередь и к нам выстроится. Это вопрос рекламы и вообще нашей работы: если людям понравится, они начнут передавать информацию о нас из уст в уста.
— Билеты в ваш музей будут стоить недешево. Или вы так не считаете?
— Нет. Билеты будут стоить 200 рублей, для студентов — 100. Люди ведь платят за билеты в кино или театр. Для тех, кому это дорого, будут постоянно работающие инсталляции в окнах-витринах, видные снаружи. И еще наш сайт, где всю коллекцию можно посмотреть в виртуальном виде.
— Как вы собираетесь работать с посетителями? Где будете брать специалистов?
— Специалистов у нас вообще-то довольно мало, а те, что есть, ленивы и неактивны. Мы сделаем новых — мы же делаем свою историю искусства, и специалистов сделаем, молодых. Надо учить людей понимать современное искусство — и детей, и взрослых. Хотя с детьми проще, у них глаза открыты, они рисуют чудесные вещи, пока их не испортили учителя рисования. У нас и этикеток нет — чтобы люди не читали, а смотрели.
— Где же вы ищете неленивых и активных?
— Через "живой журнал". Там много творческих людей, и они не при деле.
— В какой форме будете проводить экскурсии?
— Конечно, все будет устроено не академически. Академическое — это скучно, публика от этого устала. Специалисты — им и так все понятно. А если рассказывать в академическом тоне для публики, которая в этом не разбирается, она просто заснет. Поэтому, скажем, аудиогид мы сделаем с рэпом. Плюс будут интерактивные touch-screen-панели, где можно получить информацию о художнике, посмотреть другие его работы. Еще можно будет взять книгу в нашем книжном магазине и тут же в зале посидеть на полу, на подушке, ее полистать. Будут и другие привлекательные для публики штуки: кафе, Wi-Fi-интернет, в залах можно будет кофе пить, по телефону говорить, фотографировать. Сделаем нормальное, уютное место, в отличие от традиционных музеев.
— А такие традиционные вещи, как температурно-влажностный режим, хранители, кураторы?
— Все сделано, стоят дорогие системы кондиционирования, контроля влажности, мощная охрана. Хранитель есть — это художник из Суриковки. Она и реставратор, и учет ведет, все на ней. А куратора у музея не будет: куратор — это я, я делал коллекцию. Но будут кураторы на каждую выставку, чтобы было какое-то разнообразие. Вот сделаем выставку Тимура Новикова, куратором будет Айдан Салахова. Это правильно исторически, она Новиковым занималась. Естественно, будем с ней спорить.
"Скандалы нужны — может быть, на какие-то мы и пойдем"
— Выставки планируете?
— В июне-июле будет первая выставка — Дмитрия Лиона, гениального графика. Там будут работы с 1950-х до 1990-х годов. Следом будет выставка проектов памятника Ельцину, который мы хотим установить во дворе музея. Мы объявляем конкурс на памятник президенту Ельцину, привлечем хороших художников, они сделают макеты, лучшие мы тут выставим в конце августа и устроим народное голосование — пусть люди выберут три самых лучших проекта. Так мы попытаемся продвинуть настоящее современное искусство на улицу.
— Может, и Церетели позовете?
— Мы всех зовем. И его позовем, будет на равных участвовать.
— На равных с Гришей Брускиным?
— Брускина тоже можем позвать. Хотя я имел в виду художников помоложе — Кошлякова, Челушкина, Каллиму. Это наши звезды — настоящие звезды, в отличие от Церетели, в моем понимании.
— А кроме памятника Ельцину что-то еще будет?
— Дальше идет выставка Дмитрия Краснопевцева. Краснопевцев за миллион продался на Sotheby`s, это самая дорогая картина из нашего современного искусства — вот мы ее выставим. У меня есть договоренность с тем, кто купил картину, что он ее привезет и покажет у нас.
— А западные выставки?
— На конец осени у нас запланирована выставка Нео Рауха, немецкого художника. Мы думали еще Мэтью Барни привезти — фотографии и объекты маленькие.
— В вашей коллекции есть много провокационных работ, того же Авдея Тер-Оганьяна. Когда это выставляют в таких местах, как Сахаровский центр, немедленно начинаются демонстрации протеста. Погромщиков ждете?
— Я не знаю. Что будет, то и будет. Мы просто выставляем хорошее искусство. Скандалы нужны — может быть, на какие-то мы и пойдем. Но не ради самого скандала, а ради визуального искусства. Тот же конкурс памятников Ельцину в нынешних условиях — это достаточно скандальная акция. Потому что система установки памятников в нашей стране такова, что со стороны туда никто не суется. И современных художников никто в эту систему не приглашает, оттого и устанавливают какие-то идиотские памятники. Вот мы и предложим Церетели соревноваться с настоящим современным искусством.