Не конец света

рассказывает Роман Должанский

Название спектакля — романтически-необязательное. Зато само зрелище, созданное одним из самых знаменитых фантазеров мирового театра, невероятно энергичное по ритму, яркое по расцветкам, технологичное по исполнению. Филиппа Жанти многие упорно называют кукольником (он начинал работать в кукольном театре, да и сейчас куклы в его спектаклях не менее выразительны, чем люди), другие — одним из создателей так называемого "нового цирка", а третьи считают прежде всего конструктором и дизайнером, автором визуальных образов. И все это правда. Сюрреалистический театр Филиппа Жанти — синтетический жанр. Его спектакли бессюжетны, запоминаются они не историями, а эффектными и неожиданными номерами, захватывающими картинами, виртуозной работой людей с необычными объектами и выразительными фактурами.

Для спектакля, который показывает Чеховский фестиваль, Жанти придумал историю, легко оправдывающую любую композицию и любое действие,— путешествие на край света, так сказать, road-show по аналогии с кинотермином. Путешествие — сквозной мотив Жанти: лет десять назад он показывал в Москве спектакль под названием "Неподвижный путник". На "край земли" главных героев, мужчину и женщину, толкает какая-то тайна. Не зря же они охотятся за листами бумаги, рвут их и сжигают. И не зря начинается все со сцены в некоем бюрократическом офисе и с хитроумного конферансье с "приклеенной" эстрадной улыбкой, заваривающего сюжетную кашу, которую потом "помешивают" двое не то ангелов, не то чертей с целым арсеналом трюков.

Только что на сцене танцевали мужчина и женщина, а вот уже вместо них тянут друг к другу руки их заменители — две куклы с пародийно непропорциональными конечностями. Причем такие большие, что управляет каждой по нескольку человек, как будто дело происходит в старом японском театре кукол бунраку. Только куклы могут воплотить невероятные сюрреалистические фантазии: когда дама задирает юбку, у мальчика-пупса из ширинки высовывается ядовитая змея. В самый ответственный момент он вдруг отцеловывает у партнерши все лицо — приклеившись к его губам, от женской куклы отрывается маска, и за ней, в духе знаменитой картины Магритта, обнаруживается другая часть тела, тоже круглая по форме, но противоположная лицу по назначению. Потом кукол и вовсе растаскивают на части, и каждая из них живет сама по себе.

Вот высунулась из пола сцены человеческая голова, потом исчезла, сразу выпрыгнула назад, а вместо тела у нее — какая-то гусеница. Только ахнешь, как поймешь: это всего лишь кукла, которую опять же ведут несколько человек. Жуткая гусеница усаживается женщине на руку, потом мигом превращается в какого-то человекообразного комара с синеватой лысиной, который танцует с героиней на тонких ножках долгий и зловещий танец — уж больно недобро жужжат крылышки за спиной насекомого. Или вот еще — сцену несколько раз заполняют огромные полупрозрачные мешки. Словно живые существа, они выползают из-за кулис и надуваются невидимыми и бесшумными насосами до невероятных размеров. Шуршащие облака пухнут, разрастаются, теснят друг друга и актеров и наконец занимают все пространство сцены — так, что лежащая на авансцене женская фигурка кажется придавленной невесомыми мутными глыбами. Внутри них, точно в колбах, могут оказаться люди, которые неизвестно как туда попадают и непонятно как исчезают, прежде чем чудища скукожатся и уползут прочь.

Описывать этот незабываемый спектакль можно долго. Филипп Жанти все время играет объемами. То, что должно быть маленьким, вдруг оказывается очень большим, то, что было целым, обретает жизнь во фрагментах. Мир внятен и увлекателен, но подвижен, а оттого несет в себе опасность. Придуманные Жанти и его постоянным соавтором Мари Андервуд формы четки и даже графичны, но ни одна не гарантирована от разрушения. Кстати, первой знаменитой миниатюрой Жанти был Пьеро — вдохновенный и печальный клоун, который вдруг обнаружил, что каждое его движение, жест, взгляд управляется тонкими, едва заметными, но крепкими нитями. Пьеро отказывался быть марионеткой, боролся, рвал нитку за ниткой и — умирал, потеряв связь с кукловодом. В грандиозных спектаклях Жанти всегда живет чувство хрупкости мира.

Его дорога на "край земли" вьется сквозь дебри подсознания, петляет между образами, напоминающими о рождении и смерти, испытывает воздействие природных стихий, наконец, просто теряется. Можно подумать, что "край земли" означает для Филиппа Жанти "конец света". Но не все так грустно — потому что герои путешествуют не по жизни, а по сновидениям. И воображение такого художника, как Жанти, никогда не оставит человека перед неразрешимыми проблемами бытия. Начало спектакля загадочно и увлекательно. А конец совсем не печален, хотя героиня с синим чемоданом в руке разочарованно уходит через полиэтиленовые волны-сугробы за линию сценического горизонта. Но ее одиночество совсем не выглядит страшным — хотя бы потому, что оно очень красиво.

Театр им. Моссовета, 11-17 июня, 19.00