Такого аншлага на российском концерте новомодных немецких звездочек Tokio Hotel не ожидали даже сами промоутеры. МАКС ХАГЕН с восторгом и ужасом наблюдал за происходящим в Ледовом дворце.
Днем раньше, на премии "Муз-ТВ", выскочившая буквально из ниоткуда группа если не музыкой, то реакцией зрителей убрала всех остальных участников мероприятия, включая Кристину Агилеру. Ядро Tokio Hotel — братья-близнецы Билл и Том Каулитцы — выдернули счастливый билет, не достигнув и шестнадцатилетнего возраста. Играя в самопальных группах с ползунков, они в конце концов были замечены продюсером Петером Гофманом и катапультированы на большую сцену. Для Германии андрогинный, похожий на героя манга-комиксов лапочка Билл и "парень с электрогитарой" Том стали чем-то вроде бомбы. Но вот что их все-таки вынесло на российский рынок — это уже тема для размышления. Tokio Hotel играют, в общем-то, не слишком примечательную музыку. Их вписывают в эмо-движение, как с недавних пор повелось в отношении чуть ли не любой группы в черном и с перегруженными гитарами. Но, в принципе, это нормальный коммерческий рок, разве что немного утяжеленный, однако не становящийся от этого менее попсовым. У хорошо знакомых россиянам финнов Rasmus музыка будет поинтереснее. Но представить, что Rasmus запоют по-фински, совершенно невозможно. А Tokio Hotel без проблем поют на немецком, хотя считается, что группе, рвущейся на международный рынок, должно писать песни на английском языке. В России потребовалось буквально полгода ротации на музыкальных телеканалах и картинки в подростковых журналах, чтобы вокруг группы сложилась как активная фанатская система, так и боевая группа "антифанов".
Знакомая музжурналистка, успевшая уже многое повидать на концертах, оглядела толпу, собравшуюся возле Ледового дворца, и сказала, что ей страшно. На концерт валом валили малолеточки в возрасте от двенадцати до шестнадцати, некоторые из них тусовались здесь с утра. Более старшую аудиторию составляли в основном родители, которым пришлось сделать подарок чадам по случаю, скажем, законченного без троек шестого класса. Вокруг шныряли "антифаны", время от времени выкрикивавшие: "Эмо сакс!" Милые школьницы отвечали задорным матерком и непристойными жестами.
"Ну когда же выйдут Tokio Hotel, я же их так жду!" — страдала милая девочка рядом выше. Назначенный на семь часов концерт задерживался на полчаса. И стоны эти исходили буквально из сердца. В партере страдания были покруче, ибо вся орда девчушек неудержимо перла к сцене, — смотреть на это сверху было просто страшно. Охрана творила чудеса милосердия, пачками вынимая из первого ряда обессилевших, раздавая воду и пытаясь хоть как-то рассечь толпу на части. Серьезным осложнением для сотрудников службы безопасности было и то, что к детям никак нельзя было применять силу. Роль невольных дружинников выполняли отцы и матери, следившие за тем, чтобы хотя бы та часть толпы, где находилось чадо, была более-менее спокойной. А еще чтобы к чаду, не дай бог, не притерся какой-нибудь маньяк. И то правда, воздух был полон юными гормонами настолько, что приснопамятный зюскиндовский Жан Гренуй элементарно тронулся бы здесь рассудком или потерял обонятельный дар раз и навсегда от перегрузки.
Когда Tokio Hotel выскочили на сцену, десять тысяч школьниц исторгли визг, заставивший вспомнить концерты The Beatles года этак 1964-го или лучшие времена группы "Ласковый май". Визг этот рвался из самого восторженного нутра, переходя временами в какой-то жуткий ультразвук, и не прекращался до самого конца выступления группы. Музыку на трибунах расслышать было почти невозможно: гроздья усилителей в зале Ледового с трудом справлялись с девичьими децибелами. Звукооператор Tokio Hotel, с которым довелось пообщаться после концерта, спросил, не слишком ли громкой была музыка, а потом вздохнул: "Эти девочки... Всегда приходится делать громче, или группы не будет слышно". В Ледовом творилось безудержное школьное фанатство во всех его проявлениях. Зал освещался сотнями мобильников, на сцену летел дождь цветов, плюшевых игрушек и еще каких-то непонятных предметов, над толпой реяли приветственные плакаты. Девочки-припевочки неуклюже плясали и вздымали руки, выкрикивая "Schrei!", как того и требовал главный хит группы. У любой преподавательницы немецкого языка увлажнились бы глаза, взгляни она на то, как возможные двоечницы и двоечники без ошибок исполняют всю программу Tokio Hotel.
Группу, однако, есть за что полюбить. При всей незамысловатости их песни ладно скроены: за Tokio Hotel стоит крепкая немецкая поп-школа. Билл Каулитц, похожий одновременно на расслабившуюся Юлю Волкову из t.A.T.u. и молодого Томаса Андерса, выдавал такой заряд энергии и свежести, что можно было только жалеть, что чудесные школьные годы остались далеко позади. Несмотря на юный возраст, он донельзя харизматичен, отлично знает, как вести себя на сцене, и, что очень важно, еще умеет улыбаться счастливой некоммерческой улыбкой Тима Талера. За полтора часа Tokio Hotel выложились по полной, сыграв даже два биса. Скорее всего, это был весь их репертуар на сегодняшний день.
Жалуясь на оглохшие уши, заплаканные и просто мокрые, как из душа, девочки повалили на выход. Тысячи полторы их скопилось возле служебного входа, скандируя имена Билла и Тома. Перед пиратскими ларьками у станции "Проспект Большевиков" происходили стихийные митинги-спевки. "Что же это такое?" — удивлялась бабушка, торговавшая тут же корнеплодами. "Это концерт группы Tokio Hotel!" — дружно отвечала рота школьниц. "Антифаны" тем временем не дремали: в воздух взлетали пакеты с мукой и помидоры, которыми противники эмо тут же и подкреплялись. Облака муки носились, как дым над Бородинским полем, площадь у станции метро напоминала маленькую зону боевых действий: загнав очередной повизгивающий отряд в окружающие магазинчики, довольные "антифаны" перегруппировывались и с кличем "Килл Билл!" переходили в атаку на группу очередных жертв. Милиция хихикала и в "зарницу" не вмешивалась. Родители с побледневшими лицами встречали детей у метро. "Что?! Какой автограф?! Сюда быстро!" — вопил в мобильник какой-то папаша. Перепуганные мамы и тетушки кавалерийским аллюром перемещались поближе к Ледовому, дабы оказать детям сикурс. Через час мука у "антифанов" закончилась, группа потихоньку отъехала, и бои за молодежную культуру прекратились.