Вчера лидеры G8, несмотря на противодействие антиглобалистов, обсудили вопросы изменения климата, встретились с лидерами юношеской "восьмерки" и успели пообщаться друг с другом. По крайней мере одна из таких встреч — президентов России и США — стала результативной. Владимир Путин и Джордж Буш, к удовольствию всех присутствовавших, договорились решить проблему американской ПРО в Европе на встрече в июле в доме родителей американского президента. Единственным пострадавшим в этой истории оказался специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Вчера утром антиглобалисты, накануне вечером собравшиеся на собственный концерт художественной самодеятельности километрах в восьми от Хайлигендамма, часам к девяти утра пришли в себя и вспомнили, видимо, зачем они все-таки сюда приехали. Российские фотографы, которые на двух машинах ехали из пригорода Ростока в Хайлигендамм, стали свидетелями и даже жертвами одного из их преступлений против человечества, которое в Хайлигендамме представляли не только они, а все-таки и лидеры "восьмерки". Из леса на дорогу выскочили несколько десятков молодых людей с охапками хвороста в руках, накидали его на дорогу и моментально подожгли. Это заняло у них несколько секунд. Еще столько же секунд ушло на то, чтобы подъехали полицейские и спецмашины для расчистки дорог от мусора. Через три минуты дорога была свободна. Полицейские с улыбками расселись по машинам и поехали дальше.
Немецкая полиция ведет себя здесь поразительно миролюбиво. Полицейские веселы и добродушны. Они ухаживают за антиглобалистами, как няньки за маленькими детьми в детском саду: убирают за ними, отводят за руку в безопасное место, переводят через дорогу (тех, кого успевают поймать на ней)...
Когда через два часа "Гринпис" предпринял отчаянную атаку на Хайлигендамм с моря, полицейские катера остановили всех (некоторых уже на мели, там, где на берегу журналисты заняли места для генеральной съемки лидеров "восьмерки") — без истерики, без предупредительных выстрелов, без отчаянных криков в мегафоны... Полицейские катера просто шли на столкновение с моторками "Гринписа", содержимое которых просыпалось в море (впрочем, на всех гринписовцах были спасательные жилеты). Один полицейский катер вытолкнул другой полицейский катер, чуть меньшего размера, на моторку "Гринписа" так, что тот полностью накрыл ее. И ни одного пострадавшего. И все, судя по их счастливым лицам, довольны и умиротворены (я уж не говорю о журналистах, для которых эти показательные маневры на море стали настоящим водным праздником).
Лидеры "восьмерки" между тем закончили первый раунд переговоров и пошли на встречу с юношеской "восьмеркой", которая ждала их в круглой беседке недалеко от корпуса, где проходили переговоры взрослых.
Господин Путин на заседании G8 сделал несколько заявлений. Когда обсуждалась программа изменения климата, он заявил, что конкретные совместные действия необходимо предпринять после 2012 года, когда закончится срок действия Киотского протокола, "и к этим действиям должны быть причастны другие страны-эмитенты CO2". То есть господин Путин неожиданно принял сторону американцев в их противостоянии с Германией и другими странами ЕС, которые предлагали зафиксировать в итоговом документе саммита конкретные целевые показатели (см. прошлый номер Ъ).
Кроме того, Владимир Путин проинформировал собравшихся о стабильном экономическом росте, в состоянии которого, если кто еще не знает, уже который год находится Российская Федерация, и добавил, что на фоне того, как "в некоторых развитых странах растет дефицит денежных средств, Россия занимает третье место в мире по резервам и инвестициям за рубежом". Таким образом, господин Путин лишний раз дал понять коллегам, кто они и кто мы, чем, конечно, окончательно примирил их с неизбежностью перенацеливания российских ракет на Европу.
Когда лидеры после заседания уже подходили к беседке, наполненной юношами и девушками, канцлер Германии Ангела Меркель оглянулась и с тревогой обратила внимание на то, что двух человек из восьми у нее не хватает (происходящее здесь вообще-то напоминает такой "кошкин дом", в котором тетя Кошка поет, танцует своим гостям, угощает их и, главное, следит за тем, чтобы никто, не дай бог, не потерялся в суматохе).
Казалось, она считает всех по головам. И она быстро поняла, кого именно не хватает. В этот момент Владимир Путин и Никола Саркози только еще выходили из переговорного домика. При этом французский президент держал руку на плече российского. Потом они над чем-то (и даже, не исключено, над кем-то) долго и заразительно хохотали. Потом, заметив стоявших у дороги журналистов, господин Саркози повернул к ним господина Путина и в ультимативном тоне предложил помахать им. Российский президент не стал сопротивляться.
Потом Никола Саркози достал из кармана мобильный телефон и умоляюще взглянул на Владимира Путина. Было понятно, что он хочет кому-то позвонить и просит Владимира Путина сказать этому человеку пару слов.
Господин Путин после некоторого раздумья кивнул. Президент Франции с торжествующим видом набрал номер и прокричал в трубку по-французски так, что и русскому человеку было понятно: "Дорогая, передаю трубку Путину!" — и передал.
— Файн,— трудолюбиво проговорил в эту трубку Владимир Путин.— Хау ар ю?
И, услышав ответ, удовлетворенно кивнул головой (его собеседница на том конце провода вряд ли об этом узнала).
Никола Саркози между тем был, кажется, совершенно счастлив. Думаю, он поспорил со своей женой, что Путин позвонит ей. И вот президент Франции действительно поймал удачу за хвост (позже мне удалось найти подтверждение тому, что это и в самом деле была жена господина Саркози).
Все это было тем более интересно, что накануне вечером, когда в Хайлигендамме для лидеров G8 был дан ужин от имени Ангелы Меркель, мадам Саркози почти весь вечер проговорила с господином Путиным. Наутро она уехала из Хайлигендамма, сославшись на то, что она — новичок в делах такого рода (ее муж, в конце концов, только три недели работает президентом Франции).
— А совершенно не скажешь, что вы новичок,— заметила ей на прощание Людмила Путина.
Между тем довольно скоро стало понятно, что с господином Саркози все будет очень непросто. Вчера вечером у французского президента была официальная встреча с президентом России. Никола Саркози приехал минут на десять раньше Владимира Путина и с любопытством обходил помещения, разглядывая журналистов и помощников президента России. Роста он оказался ниже среднего, и были на нем ботиночки на высоких каблуках с кожаными бантиками на носочках. Как только Владимир Путин подошел к нему, французский президент открыл толстую желтую папочку, которую принес с собой, и начал что-то рассказывать российскому президенту. Тот еле остановил его. Потом президент России произнес короткую протокольную речь, из которой решительно нечего процитировать. Как только президент России закончил, Никола Саркози сделал знак сотрудникам своей службы безопасности, чтобы они убрали из зала журналистов. Сотрудники с удовольствием приняли приказ к исполнению. То есть французский президент совершенно не хотел быть услышанным ни в своей стране, ни в России. И стало понятно, почему, когда на выходе удалось услышать: "Уверен, что мир нуждается в России, и полноценное сотрудничество без России я не представляю! Мое сердце открыто, я понимаю, как много перенесла Россия..." Очевидно, господину Саркози неловко было произнести такие слова в присутствии журналистов — после того, как он раньше успел наговорить много других.
Встреча с лидерами юношеской "восьмерки" казалась чрезвычайно вымученной. Подростки уже приняли свое итоговое заявление и теперь рассказывали каждый о своем разделе, причем в основном речь шла о помощи страдающей Африке. Глебу Никитину из России тоже достались проблемы Африки. Господин Никитин живописал их, но сначала, едва ли не первым, слова попросил Владимир Путин. Он поблагодарил девушку из Великобритании, которая "затронула проблему социальной ответственности компаний за границей".
— Я сам хотел эту проблему затронуть,— произнес президент России и заговорил про инвестиции российских компаний за границей.
Было, впрочем понятно, почему. Накануне саммита Тони Блэр заявил, что не будет рекомендовать британским компаниям делать инвестиции в бизнес в России. Судя по всему, это заявление произвело на Владимира Путина сильное впечатление. Он еще утром, в узком составе, хотел сказать несколько слов на эту тему и теперь решил, видимо, произнести примерно эти же слова так, чтобы их услышали во всем мире. Он говорил, что российские компании инвестируют в бизнес за границей по $140 млрд в год и что даже страдают из-за этого, и совершенно иначе, чем британские компании в России.
— Они сталкиваются с трагедиями, недавно в Нигерии похищены шесть сотрудников нашей компании,— сказал господин Путин.
Тут он подумал, видимо, что следует же говорить прежде всего о социальной ответственности бизнеса. Вырулить на эту тему было непросто, но он попытался, рассказав, что если бы эти компании больше делали для жителей тех мест, где работают, трагедии, может, и не случилось бы.
Глеб Никитин, розовощекий юноша с раскрашенным чубом, предложил "восьмерке" поддержать развитие малого бизнеса в Африке при помощи микрокредитования и снижения импортной пошлины на африканские товары на мировых рынках.
По поводу помощи Африке после него исчерпывающе высказался президент США Джордж Буш:
— Я уверен,— произнес он,— чем им больше дают, тем они больше просят.
Очевидно, и со снижением импортных пошлин на африканские товары в США у африканцев будут большие проблемы.
Подростки продолжали выступать. Председатель Еврокомиссии господин Баррозу, тоже сидевший за столом, кажется, заснул. Все-таки зря: выступала американка, девушка, которая, по-моему, выиграла до этого не тендер на участие в молодежной "восьмерке", а американский конкурс красоты и просто ошиблась адресом по пути на конкурс "Мисс Вселенная".
Примерно то же соображение относилось и к японке, от которой не мог оторвать глаз сидевший с открытым ртом Никола Саркози. Всеобщее сочувствие на этой встрече вызывал мальчик из Танзании, которого пригласили, кажется, специально для того, чтобы продемонстрировать, насколько плачевны дела детей в Африке.
Президент США отнесся к мальчику из Танзании с наибольшим вниманием. После встречи он хлопал его по плечу с такой силой, что мальчик, похоже, лишался и без того слабого дыхания, неожиданно хватал его сзади за плечи (мальчик приседал, потому что ноги его уже, по-моему, не держали), и заставлял глядеть в видеокамеру, тряс его руку так, что по телу мальчугана словно пропускали электрический ток... В общем, парень уехал к себе домой, я думаю, с огромным облегчением и никакой помощи Африке больше никогда не потребует и своим соотечественникам ничего такого ни в коем случае не посоветует.
Где то через полчаса, уже в пресс-центре Хайлигендамма, я спросил у Глеба Никитина, о чем он разговаривал с Владимиром Путиным, когда они шли после встречи в беседке вдоль моря, что бы сфотографироваться.
— Ой, обо всем! — обрадованно сказал Глеб Никитин.— О погоде, о настроении, о том, как организован этот саммит.
— И что сказал президент?
— Что хорошо! — так же обрадованно произнес юноша.— Но что питерский был организован лучше.
— А вы что ответили?
— А я согласился и рассказал, что мы, ребята, например живем на теплоходе в каютах по 20 человек. И это не очень удобно. Живем, как...— он было затруднился со словом.
— Как в казарме,— подсказал я.— Это ведь для вас актуально? В армию пойдете?
— Да нет, я, наверное, в институт поступлю,— пожал плечами Глеб Никитин.
— А в молодежных движениях вы участвуете?
— Времени нет,— признался он.
— А если бы было? К "Нашим" бы пошли или к Марии Гайдар?
— К "Нашим",— подумав, сказал Глеб Никитин,— хотя я иногда к ним скептически отношусь.
После этого начались двусторонние встречи. Владимир Путин увиделся с премьер-министром Канады господином Харпером, чей чистый и ясный взгляд ребенка выдает в нем аналогичное сознание. Пока шла эта встреча, в соседней комнате находились помощники господина Харпера и сотрудники его службы безопасности. Так вот, в какой-то момент туда вошли несколько их американских коллег и попросили очистить помещение. Через 20 секунд комната была свободна. Ни одного вопроса. Надо ли говорить о том, что тревога оказалась ложной и Джордж Буш, у которого в этом же здании была назначена встреча с Владимиром Путиным, так и не зашел сюда (по причине его приближения, как стало понятно, канадцам и поступило это предложение, от которого они даже не подумали отказаться).
При этом господин Буш лояльно отнесся к тому, что ему пришлось минуты четыре подождать, пока господин Путин закончит свой разговор с канадским коллегой.
Встреча Владимира Путина и Джорджа Буша продолжалась больше часа. Мы ожидали их на свежем воздухе, на лужайке возле выхода из домика, где проходили переговоры. Сначала они не планировали никаких заявлений, но потом, видимо, решили, что им есть что сказать миру. Как выяснилось, действительно было.
Господин Буш, выглядевший в этот нестерпимо солнечный день слегка разомлевшим, сказал, что говорили они в основном о системе противоракетной обороны в Европе.
— Он (президент России.— А. К.) говорил о своей озабоченности мне,— сказал президент США.— Она в том, что ПРО в Европе не является, по его мнению, актом, который сделал друг... президент России изложил некоторые интересные предложения, в результате мы решили провести стратегический диалог по ПРО, в котором будут участвовать госдеп и наше оборонное ведомство. Это будет серьезная дискуссия, и в результате, надеюсь, будет лучшее понимание технологий, которые будут задействованы нами... Кроме того, я предвкушаю нашу встречу в июле в доме моих родителей...
То, что сказал президент США, уже претендовало на сенсацию. Произнесенное само по себе было уже уступкой России.
— Я не говорил, что друзья не действуют таким образом,— в ответ на это заявил Владимир Путин, словно давая понять, что этих уступок ему мало.— Но расхождения действительно есть...
И он рассказал, что внимательно рассматривал предложения американской стороны. В результате у него появились свои (американские, видимо, никак не удовлетворили).
— Первое,— сказал президент России.— Использовать арендуемую Россией в Азербайджане радиолокационную станцию.
Я увидел, как господин Буш, не уставая приветливо улыбаться, едва заметно раздраженно покачал головой. Кажется, он не хотел, чтобы о том, что Владимир Путин предложил ему в субаренду станцию в Азербайджане, стало известно уже сегодня.
Владимир Путин тем временем продолжал с еще большим энтузиазмом:
— Действующее соглашение с Азербайджаном позволяет это делать. Вчера я разговаривал с президентом Азербайджана, и господин Алиев сказал, что будет рад... Мы будем это делать в автономном режиме, система будет закрывать не только часть Европы (как предполагаемый радар в Чехии, необходимость в котором, видимо, и должна, по идее господина Путина, теперь отпасть.— А. К.), а всю Европу... Это будет полностью исключать возможное падение ракет на европейские страны... Это снимет необходимость... Вернее, позволит не менять нашу позицию по поводу не нацеливания наших ракет на Европу... Это снимет необходимость размещать наши ударные комплексы вблизи от европейских границ... и в космосе... Но мы надеемся, эти переговоры не послужат ширмой, чтобы начать односторонние действия, потому что даже если какая-то страна, такая как Иран, проведет испытания ядерного оружия, то наши общие средства наблюдения это зафиксируют... а для установки на боевое дежурство таких ракет после испытания потребуется не меньше трех-пяти лет, и этого времени достаточно, чтобы разместить средства ПРО... То есть сколь долго бы ни продолжались наши переговоры, мы не опоздаем.
Владимир Путин умолк. На моих глазах произошло главное событие саммита в Хайлигендамме, на фоне которого померкла даже утренняя атака на курортный городок моторок "Гринписа".
Со всех сторон раздались выкрики. Кричали и американские, и российские журналисты. Я тоже хотел крикнуть, чтобы выяснить, насколько осложнилась ситуация в Косово после этой встречи (я понимал, что президенты России и США не могут не поговорить об этом и что лучше от этого разговора никому не станет).
Но тут господин Буш взял инициативу в свои руки и сказал, что будет по одному вопросу от каждой стороны, а то потом у них еще мероприятие, и показал на свою журналистку.
— То, что президент США сказал вам по ПРО, удовлетворило вас? — спросила она президента России, словно не слышала предыдущих ответов. К ним ее господин Путин по сути и отослал.
Я тем временем, сориентировавшись, кто тут руководит наметившейся пресс-конференцией, дождался, пока господин Буш посмотрит на меня и твердым знаком дал понять, что следующий вопрос задаю я. И все-таки я удивился, когда он засмеялся и энергично кивнул. Но только он хотел это произнести, как своим делом занялся пресс-секретарь президента России Алексей Громов. Он выбил из уст господина Буша уже приготовленные слова и дал возможность задать вопрос, можно сказать, постороннему. Это было, конечно, обидно.
Впрочем, того, что оба президента только что наговорили, было достаточно, чтобы обида не стала смертельной.
