Президент России Владимир Путин вчера наградил ученых и деятелей культуры Государственной премией России и дал в их честь прием на Ивановской площади Кремля. Но главным событием этого дня стала поездка Владимира Путина в Троице-Лыково к одному из лауреатов — Александру Солженицыну и признание, которое сделал писатель президенту России.
Церемония вручения Госпремий уже несколько лет проходит в Большом Кремлевском дворце. Когда за полтора часа до начала мероприятия я увидел несколько сотен пустых стульев в Георгиевском зале, то подумал, что организаторам придется постараться, чтобы заполнить их достойными людьми. В итоге к полудню все стулья оказались заняты, хотя в том смысле, который я имел в виду, усилия организаторов все-таки, по-моему, не увенчались успехом.
Впрочем, гордость страны и так потоком шла мимо. Вот в центральном проходе показался Иосиф Кобзон, издали похожий на свою восковую фигуру (он понимал, что его будут снимать, и подготовился к этому, кажется, при помощи театрального грима). Вот с ним тепло поздоровался раввин Берл Лазар, который за годы присутствия на всех статусных кремлевских утренниках снискал всеобщую любовь. С ним перецеловалась, по-моему, половина гостей церемонии. И вообще, количество поцелуев на квадратный сантиметр площади Георгиевского зала в этот день превосходило, по-моему, цифру, которую при самом скрупулезном подсчете можно было бы зафиксировать в час-два ночи с пятницы на субботу в культовом московском баре "Голодная утка".
Вот появилась помощник президента России Джахан Поллыева в чудесном серебристо-черном наряде. Предпоследними в Георгиевский зал вошли председатель правительства Михаил Фрадков и два его первых заместителя Сергей Иванов и Дмитрий Медведев, не отстававшие друг от друга ни на шаг, но и не опережавшие друг друга (то есть все было так же, как и в рейтингах; собственно, от этого прохода их рейтинги тоже зависели), а также министр иностранных дел России Сергей Лавров и секретарь Совбеза Игорь Иванов.
Первые вице-премьеры между тем и дальше все делали одинаково ровно и уверенно. Сергей Иванов поцеловал Джахан Поллыеву в правую щеку, Дмитрий Медведев — в левую (выбор щеки, наверное, тоже о чем-то да скажет думающим политологам).
Последним в Георгиевский зал вошел президент России. Поцеловаться ему в этот момент было не с кем (он восполнил этот пробел несколько позже). Владимир Путин перечислил в своей речи людей, которые стали лауреатами, и их заслуги. Вообще-то выбор, павший на эти кандидатуры, был настолько безукоризненным, что к нему не смог бы придраться, по-моему, ни один предвзятый критик. Лауреаты занимаются акустоэлектроникой, созданием малошумных подводных лодок, нейрохирургией, сохранностью кинокопий советских и антисоветских кинокартин, поют и танцуют.
Все эти люди вышли на сцену. Здесь не хватало только группы единомышленников, которые тоже получили Госпремию за успешные испытания ракетного комплекса "Искандер-М". Они были мысленно вместе с лауреатами и даже, по некоторым, впрочем, непроверенным сведениям, находились в зале. Впрочем, все, что связано с этими людьми, вообще не представляется возможным проверить.
Дольше всего в своем вступительном слове президент России говорил об Александре Солженицыне. Несколько лет назад писатель отказался получать выделенный ему орден Андрея Первозванного. Присуждать ему Государственную премию России тоже было делом, на мой взгляд, рискованным.
Но кто не рискует, как известно, не пьет шампанского. А оно уже дожидалось своей очереди в соседнем зале. Лауреаты благодарили за премию президента и свои трудовые коллективы. Только балерина Светлана Захарова нашла в себе мужество поблагодарить своих родителей.
Значок лауреата из рук президента России вместо Александра Солженицына вышла получить его жена.
— Он никогда не был в этом зале русской славы,— сказала Наталья Солженицына,— и жалеет, что не может приехать сегодня, в день нашего праздника.
То есть он считает этот новый праздник и своим тоже. Александр Солженицын словно освятил этими словами день, к которому до сих пор было все-таки много вопросов.
Через несколько мгновений на мониторах в зале появилось фотоизображение писателя, а из динамиков раздался его глуховатый и какой-то изможденный голос (известно, что он сильно болеет и последнее время передвигается в инвалидном кресле).
— При конце моей жизни,— говорил Александр Солженицын, и его изображение с вызывающей неуместностью сменялось на экране волнующимся флагом РФ,— я могу надеяться, что собранные мной и потом представленные читателям исторический материал, исторические сюжеты, картины жизни и персонажи прожитых нашей страной жестоких и смутных лет вступят в сознание и память моих соотечественников... Этот наш горький отечественный опыт еще поможет нам при возможном новом повторе неустойчивых общественных состояний, он предупредит и отвратит нас от губительных срывов...
Владимир Путин слушал эти слова с огромным вниманием и, без сомнения, уловил смысл, адресованный, по-моему, лично ему.
Происходящее было настолько драматично, что зал замер вопреки всему своему праздничному настроению. Мы присутствовали словно не на церемонии вручения госнаграды, а на церемонии прощания с этим великим человеком.
Слава богу, он жив. Владимир Путин убедился в этом лично, когда приехал к нему в Троице-Лыково вскоре после приема на Ивановской площади. Это был именно тот случай, когда гора не шла к Магомету и тогда Магомет пошел к горе.
— Я высоко ценю ваш приезд,— сказал писатель.— У вас миллион забот, и я не представляю, как вы смогли выбраться ко мне.
Владимир Путин не стал опровергать эти слова. Он поблагодарил писателя за то, что тот "согласился встретиться". Такого рода благодарности Александр Солженицын заслужил, если не ошибаюсь, первым из каких бы то ни было собеседников Владимира Путина.
— Я обратил внимание писателя на то, что некоторые шаги, которые мы делаем сегодня, во многом созвучны с тем, что писал Солженицын,— сказал Владимир Путин после этой встречи.
Надеюсь, он имел в виду труд Александра Солженицына "Как обустроить Россию", а не "В круге первом".
