Кино на заказ

разбирается Михаил Трофименков

Госзаказ в кино — тема модная. Но, как и все слова современного официального дискурса, слово "госзаказ" лукаво. Его пропагандисты не вкладывают в него профессиональный смысл, не имеют в виду усиление господдержки кинопроизводства. Вот во Франции есть госзаказ на поддержку дебютов, причем любых: там гордятся званием родины "авторского кино". В России же госзаказ — это заказ политический: точечное финансирование фильмов, выражающих госидеологию. А она незамысловата: силовики — наше все, враги — повсюду. Столь же незамысловаты и первые заказные фильмы, "Личный номер" или "Прорыв". По сравнению с ними агитки позднего "застоя" типа "Одиночного плаванья" (1985) — пир духа. Сталинское кино — тем паче. Послевоенные кинобиографии ученых и композиторов были заказанной Кремлем проповедью глобального русского приоритета. Сейчас же никто почему-то не заказывает фильмы о Чайковском или Малевиче — все чекисты да спецназ, спецназ да чекисты.

Сторонники заказа непатриотично апеллируют к опыту ненавистного им Голливуда. Очевидно, вспоминая эпоху, когда СССР отвечал янки ударом на удар. Например, на "Самый долгий день" — "Освобождением": решение принимало аж Политбюро. Но и тогда соперничали не только идеологии, но и жанры: так, на бум "фильмов-катастроф" СССР отозвался миролюбивым "Экипажем".

Режимы, опиравшиеся на пропаганду, кстати, всегда понимали, что она должна носить прежде всего позитивный характер, а не сводиться к карикатуре на врагов. Апофеозом снятого к юбилею первой русской революции "Броненосца "Потемкин"" (1925) Сергея Эйзенштейна был всечеловеческий призыв "Братья! Слушайте, не стреляйте!". Другой величайший пропагандист, Лени Рифеншталь, работавшая по личному заказу фюрера, демонстрировала в "Триумфе воли" (1935) нацистских бонз, призывавших на партайтаге в Нюрнберге к миру во всем мире, а в "Олимпии" (1938) — мирный праздник спорта. Да и вообще, в Третьем рейхе пропагандистские фильмы, возбуждающие ненависть, наперечет, хотя все кино находилось под жестким госконтролем. Но основная продукция — мелодрамы, мюзиклы, костюмные фильмы, сказки.

Говорить о госзаказе в Голливуде (имея в виду, опять-таки, заказ, исходящий от силовиков) некорректно. Конечно, именно Голливуд формировал саму американскую нацию: только немое кино было понятно всем разноязыким иммигрантам. Но случаи госвмешательства в политику студий единичны. В 1930-х Голливуд попросили для разнообразия снимать фильмы не только о парнях Аль Капоне, но и о "джи-менах" из ФБР. В 1942 году бюро военной информации мобилизовало великого Фрэнка Капру снимать документальные "коротышки". Разъяснять, почему стоит забыть о гордом изоляционизме и вмешаться в чужую, европейскую войну. Но мировая война — это форс-мажор. Невероятно, что в годы вьетнамской войны только один фильм воспел ее: осмеянные всеми "Зеленые береты" (1968) Джона Уэйна, искреннего, между прочим, в своем милитаризме. А после 11 сентября советник президента Карл Роув, опять-таки, попросил (а не приказал) Голливуд помочь чем может державе в ее "крестовом походе".

В России существует упорное представление, что Пентагон "продюсирует" милитаристские фильмы. Называют в качестве примера "Top Gun" (1986) Тони Скотта: снизившийся призыв в армию благодаря фильму подскочил на 10%. Во-первых, не в армию вообще, а в морские ВВС, которым фильм посвящен. Эффективность же кино определяется прежде всего его эффектностью. Во-вторых, участие Пентагона в съемках заключалось в том, что он бесплатно предоставил консультантов и боевую технику, да еще попросил, чтобы финальное сражение происходило над морем, а не над сушей. Весомый вклад, но советников и технику для съемок военных фильмов просят у армии во всем мире. А как иначе?

Американский критик Дэвид Роббс прошерстил любезно предоставленные ему Пентагоном (антипатию к которому он не скрывал) архивы для своей книги "Операция "Голливуд": как Пентагон формировал и цензурировал фильмы" (2004). Самый жуткий пример военной цензуры — просьба сделать предателем в одном фильме о Джеймсе Бонде не американского, а какого-нибудь натовского генерала. Да, специальный отдел Пентагона читает и корректирует сценарии, помочь в постановке которых просят студии. Естественно, что военное ведомство отказывает в поддержке антивоенным фильмам. Но великие "отказники" "Апокалипсис сегодня", "Уловка-22", "Цельнометаллическая оболочка", "Марс атакует", "Взвод", "Тонкая красная линия", снятые без армейской поддержки, вошли в историю кино. А американские "Прорывы", Пентагоном поддержанные, как правило, оказались однодневками. Те же, кто в России говорит о связке "Голливуд-Пентагон", как правило, подразумевают, что неплохо бы "непатриотические" фильмы запретить вообще.

Впрочем, в ноябре должна вылететь на экраны первая ласточка несколько иного типа заказного кино: "1612" Владимира Хотиненко о Смутном времени. Исторический заказ тоже всегда призван легитимировать настоящее. Де Голль поощрил Рене Клемана снять "Горит ли Париж?" (1966): гимн голлистскому Сопротивлению нацистам утверждал право генерала на режим личной власти. Израиль пригласил французского документалиста Фредерика Россифа снять "Стену Иерусалима" (1968): тысячелетия еврейских страданий оправдывали право Израиля на превентивные удары по соседям.

Проблема же "1612" даже не в том, что легитимирует он не режим, не суверенитет, а сущий пустяк: всего-то новорожденный праздник 4 ноября. А в том, что типологически фильм близок тому, что снимается ныне в странах СНГ. На Украине чуть ли не несколько годовых кинобюджетов угрохали на съемки "Молитвы за гетмана Мазепу" (2001) Юрия Ильенко, поток сознания, который кто-то из критиков обозвал "взбесившимся тортом". Не меньшие средства ушли на заказанный Нурсултаном Назарбаевым фильм приглашенных (соответственно из США и России) Ивана Пассера и Сергея Бодрова "Кочевник" (2005) о становлении казахской нации в борьбе с агрессивными джунгарами. Интернациональный суперпроект оказался вполне голливудским, но только Голливуд этот образца 1950-х.

Украину и Казахстан можно понять. Впервые, по большому счету, обретшие суверенитет государства этими фильмами утверждают свое историческое право на независимость. Но России-то, кажется, слава тебе господи, давно уже никому не надо ничего доказывать. Да еще возникают мрачные ассоциации: первая волна фильмов о воинских подвигах предков нахлынула в СССР накануне Великой Отечественной войны в порядке ее идеологической подготовки. Понятно, что к новой "отечественной" никто не готовится. Просто грустно, что история подверстывается под ту же концепцию госзаказа, что и современность: опять все тот же "спецназ", только в кафтанах и зипунах.