Опера-загадка

приглашает Сергей Ходнев

Диву даешься — "Пеллеас и Мелизанда" Клода Дебюсси, важнейшее произведение европейской музыки начала ХХ века и едва ли не самая известная французская опера между Гуно и Пуленком, в послереволюционной России не ставилась ни разу. Да и в дореволюционной была лишь одна ее постановка, и то не слишком громкая. Столь несчастливая судьба оперы в советском театре еще как-то объяснима; почему так круто обошелся с ней театр Серебряного века — объяснить куда сложнее. В недостатке самого пристального интереса что к Дебюсси, что к Морису Метерлинку (не менее знаменитая драма которого стала основой для либретто) ту эпоху упрекнуть трудно. Словом, загадка.

Тем приятнее, что, не имея практически ни гроша, мы внезапно получаем алтын. "Пеллеаса и Мелизанду" не просто ставят в Москве — Театр им. Станиславского и Немировича-Данченко представляет такой продукт, которому позавидовали бы и самые солидные оперные сцены мира. В качестве музыкального руководителя постановки театру удалось залучить французского дирижера Марка Минковского, широко известного благодаря записям разнообразных барочных опер (вместе с собственным оркестром Les Musiciens de Louvre), но вообще-то очень хорошо знающего и ценящего куда более широкий диапазон французской оперной музыки — включая не только того же Дебюсси, но и, например, Оффенбаха. Впрочем, не только фигура дирижера порукой тому, что музыкальное качество постановки на здешней сцене (к Дебюсси, как мы выяснили, непривычной вовсе) будет не хуже, чем на родине композитора: исполнители главных партий (по крайней мере, в премьерной серии) тоже "родные", французские. Такая ситуация, довольно привычная для европейской практики, в наших условиях сама по себе смотрится маленькой революцией.

Ставить "Пеллеаса и Мелизанду", надо признать, действительно не так-то легко. Главная тема оперы — роковая и неодолимая любовь, соединяющая и губящая пару главных героев, которых часто сравнивают с вагнеровскими Тристаном и Изольдой: сравнение тем более естественное, что действие драмы Метерлинка тоже происходит в совершенно условном средневековом нигде. Другое дело, что у Вагнера манифестация этой любви — обильные речи самих героев, в то время как у Метерлинка и Дебюсси все построено на недоговоренности, загадочности, вообще на атмосфере. Именно поэтому, в частности, сюжет оперы в кратком пересказе выглядит довольно незамысловато. Голо, внук короля Аркеля, встречает в лесной чаще загадочную юную девушку Мелизанду, очаровывается ею, берет в жены и привозит в фамильный замок. Там она встречается с братом Голо Пеллеасом, возникает взаимная страсть (в которой опять-таки остается много недовысказанного); сходящий с ума от ревности Голо после нескончаемых расспросов и подглядываний в конце концов смертельно ранит Мелизанду и Пеллеаса.

Это, разумеется, только канва, на деле обильно расшитая выразительными и сложными психологически эпизодами. К тому же по количеству смен декораций, предписанных в оригинальном либретто, "Пеллеас и Мелизанда" точно принадлежит к числу самых требовательных опер: если слепо следовать этим ремаркам, на сцене должны сменять друг друга темные лесные чащи, замок в бесконечном количестве экстерьерных и интерьерных ракурсов, морской берег, мрачный грот, сад с заброшенным фонтаном — и это, кажется, еще не все.

Плюс еще и герои, которые должны постоянно балансировать на грани между правдоподобием и условностью, между земными страстями и мистицизмом. В данном случае постановщиком выступает опять-таки француз и опять-таки знаменитый — Оливье Пи, входящий в число самых признанных европейских режиссеров, в опере, впрочем работавший пока не так много. Вместе с художником Пьером-Андре Вейцем он собирается представить "Пеллеаса и Мелизанду" с должной степенью отстраненности (никакого средневековья уж точно) и абстрактности, но в то же время так, чтобы не потерять ни одной детали в передаче сумрачного и смятенного эмоционального мира персонажей оперы.

Музыкальный театр им. К. Станиславского и В. Немировича-Данченко, 18, 20, 22 и 23 июня, 19.00