В прошлый вторник в Вене начала работу чрезвычайная конференция стран-участниц Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Россия грозит приостановить участие в договоре, Запад настаивает на сохранении статус-кво. Обозреватель "Власти" Борис Волхонский пришел к выводу, что все это лишь очередное проявление борьбы за влияние на постсоветском пространстве.
ДОВСЕ стал одной из главных тем мировых СМИ после того, как 26 апреля Владимир Путин в обращении к Федеральному собранию заявил, что Россия может прекратить исполнение своих обязательств по договору. Президент не скрывал, что к этому заявлению его подтолкнули планы США по развертыванию систем ПРО на территории Чехии и Польши. Россия еще в феврале пообещала дать асимметричный ответ на эти планы. Заявление о возможности приостановки ДОВСЕ, видимо, и стало этим ответом или, по крайней мере, его частью.
Реакция Запада была нервной. Наиболее резко высказалась госсекретарь США Кондолиза Райс, назвавшая заявления российского президента нелепыми. А западные комментаторы в один голос указывали на то, что ДОВСЕ не предусматривает возможности моратория на его исполнение.
Это и в самом деле так. О моратории в договоре ничего не говорится, а выход из него возможен только в двух случаях, описанных в статье 19: если государство-участник решит, что поставлены под угрозу "его высшие интересы", или если другое государство-участник превысит установленные ДОВСЕ квоты вооружений "в таких пропорциях, которые представляют очевидную угрозу балансу сил в пределах района применения". При этом российское законодательство требует, чтобы прекращение или приостановление действия международного договора было оформлено федеральным законом.
Следующий месяц прошел в позиционной борьбе — стороны обменивались заявлениями, тональность которых то смягчалась, то ужесточалась. 28 мая Россия официально обратилась к стране-депозитарию ДОВСЕ — Нидерландам — с запросом о созыве чрезвычайной конференции по ДОВСЕ.
Одновременно развивалась дискуссия и вокруг ПРО. На саммите G8 в немецком Хайлигендамме 7 июня Владимир Путин сделал заявление, которое все мировые СМИ подали как сенсацию. Он предложил Джорджу Бушу совместное использование Габалинской РЛС в Азербайджане. По логике России эта станция значительно эффективнее, чем аналогичные объекты на территории Европы, способна контролировать пространство, из которого может исходить опасность неожиданного ракетного удара (имеются в виду прежде всего Иран и КНДР).
Президент Буш отреагировал на предложение с восторгом, и по всему можно было понять, что оно стало неожиданным для американского лидера. Правда, почти тут же из Вашингтона поступили разъяснения, что согласие на совместное использование Габалинской РЛС вовсе не означает отказа от развертывания элементов ПРО в Европе.
Между тем никакой сенсации в этом предложении российского президента, судя по всему, не было. Еще 2 мая азербайджанский информсайт Day.Az сообщал о начале российско-американских переговоров по совместному использованию Габалинской РЛС. Причем, по данным этого сайта, инициатива исходила не от российской стороны, а от Пентагона.
В итоге, официально предложив США совместное использование Габалинской РЛС, Россия не только не перечеркнула американские планы развертывания ПРО в Европе, но и допустила возможность потери своей монополии на другом важном участке в непосредственной близости от собственных границ. Учитывая непростой характер российско-азербайджанских отношений и очевидное стремление Баку интегрироваться в западные, а не в постсоветские структуры, это чревато возникновением в недалеком будущем нового очага напряженности.
Учитывая это, российские дипломаты вновь перенесли свое внимание на асимметричный ответ Джорджу Бушу. За неделю до конференции в Вене глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что вопрос о выходе России из договора на ней подниматься не будет, но при этом отметил, что вопрос о дальнейших действиях России будет рассматриваться на уровне президента, правительства и Совета безопасности в зависимости от итогов венского форума.
А глава российской делегации в Вене, директор департамента МИД РФ по вопросам безопасности и разоружения Анатолий Антонов заявил, что Россия больше не может и не будет "любой ценой выполнять устаревший договор в ущерб собственной безопасности". Он также отметил, что пока мораторий на исполнение ДОВСЕ не объявлен, но такая возможность, как и возможность выхода из договора, не исключается.
Но что же такого принципиально важного в ДОВСЕ, что вокруг него ломается столько копий? Как отмечают военные эксперты, ограничения на количество танков, самолетов и иной тяжелой военной техники, не несущей ядерного оружия, в условиях современной войны теряют всякий смысл. Более того, как писала немецкая Handelsblatt на следующий день после выступления Путина перед Федеральным собранием, численность войск в большинстве стран НАТО значительно ниже оговоренных в ДОВСЕ верхних границ — главным образом из-за непомерно высоких расходов на их содержание.
Нельзя не заметить и того, что американские планы по развертыванию элементов ПРО в Чехии и Польше вряд ли можно рассматривать как превышение установленных ДОВСЕ квот вооружений "в таких пропорциях, которые представляют очевидную угрозу балансу сил в пределах района применения". Это означает, что оснований для выхода из договора, предусмотренных его 19-й статьей, у России нет. Как отметил в последний день саммита G8 Джордж Буш, система ПРО, которая должна появиться в Европе, неопасна для России. По его словам, установленные в Польше противоракеты неспособны нейтрализовать более одной межконтинентальной баллистической ракеты. У России же имеется "огромный арсенал ядерных ракет, перехватить которые система будет попросту не в состоянии".
Таким образом, в военном отношении договор действительно устарел, и сохранение его не имеет никакого стратегического значения. Как, впрочем, не несут никакой серьезной военной угрозы для России и планы развертывания ПРО в Восточной Европе. Однако чем настойчивее Москва намекает на возможность выхода из ДОВСЕ, тем резче Вашингтон выступает против. По прибытии в Вену глава американской делегации, помощник госсекретаря по вопросам Европы и Евразии Дэниел Фрид назвал полемику вокруг ДОВСЕ "риторической гонкой вооружений", отметив, что "все заинтересованы в сохранении и укреплении этого очень успешного режима по контролю за вооружениями (ДОВСЕ.— "Власть"), который за много лет сделал очень много хорошего для Европы".
Истинное значение полемики вокруг ДОВСЕ следует искать не в самих пороговых ограничениях, устанавливаемых договором, и даже не в том, какие страны его не подписали, а какие не ратифицировали. Суть коллизии в факторах, формально не упоминаемых ни в самом договоре, ни в его адаптированном варианте, принятом в 1999 году в Стамбуле. Западные страны прямо увязывают ратификацию договора с выводом российских войск из Грузии и Молдавии. Россия эти претензии решительно отвергает. Как заявил Сергей Лавров, "искусственные увязки, которые не имеют никакого отношения к самому тексту договора, для нас неприемлемы".
В последние месяцы полемика вокруг российского военного присутствия в Молдавии и Грузии (точнее, на территории непризнанных государств, в одностороннем порядке провозгласивших независимость,— Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии) приобрела особое звучание в свете проблемы Косова. Поддержанный Западом план Ахтисаари, предполагающий в конечном итоге независимость этой формально пока еще части Сербии, Россия отвергает. Но очевидно, что долго противиться нажиму она не сможет. А это чревато серьезной потерей очков внутри страны — значительная часть того электората, который поддерживает нынешнюю российскую власть и для которого в разной степени свойственны националистические настроения, не одобрит "предательство братьев-сербов".
И на этот счет у Кремля заготовлен очередной асимметричный ответ. Как неоднократно заявлял Владимир Путин, признание независимости Косова, то есть признание приоритета права наций на самоопределение перед принципом территориальной целостности, откроет путь к признанию и других непризнанных государств.
И тут ДОВСЕ как раз и становится камнем преткновения. Наличие фланговых ограничений вкупе с предусмотренной договором возможностью передачи квот от одного государства-участника другому создают вероятность радикального изменения военного баланса не в Европе в целом, а в самых ее болевых точках. Если допустить, например, что Болгария или Румыния, военное нападение на которые со стороны России не представляется возможным даже гипотетически, передадут свои квоты Грузии и Молдавии, а Россия, связанная обязательствами по ДОВСЕ, в ответ не сможет увеличить свой контингент, то вероятность силового решения приднестровской, абхазской и югоосетинской проблем в пользу Кишинева и Тбилиси возрастает многократно.
Допустить подобное развитие событий Москва не может — оно не только подорвало бы доверие к нынешней власти внутри страны, но и поставило бы крест на притязаниях России на возрождение как великой державы и даже на лидерство на постсоветском пространстве. А значит, чтобы развязать себе руки, Москва рано или поздно откажется от ДОВСЕ.
И подготовка к этому шагу усиливается. На следующий день после открытия конференции в Вене страны-члены Организации договора о коллективной безопасности, куда помимо России входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, распространили заявление. В нем утверждается, что сегодняшняя ситуация с ДОВСЕ не отвечает интересам поддержания стабильности в Европе, жизнеспособность и эффективность договора утрачены и само его существование поставлено под вопрос. Независимо от того, что предпримет российская делегация на переговорах в Вене, ясно одно: поскольку претензии России на влияние в республиках бывшего СССР никуда не исчезнут, ответа на этот вопрос венская конференция дать не сможет.
 История ДОВСЕБудучи заключен как договор между НАТО и Организацией Варшавского договора, за время своего действия ДОВСЕ изменился до неузнаваемости. Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) был подписан 19 ноября 1990 года в Париже 16 государствами-членами НАТО и 6 странами, входящими в Организацию Варшавского договора. Участники договора обязались в течение 40 месяцев ограничить численность военной техники на всей европейской территории — от Атлантического океана до Урала, включая также часть Турции. Лимит для каждого блока составлял 20 тыс. танков, 30 тыс. боевых бронированных машин, 20 тыс. артиллерийских систем, 6,8 тыс. боевых самолетов и 2 тыс. ударных вертолетов. Одной из основных целей ДОВСЕ было исключить возможность проведения крупных наступательных операций, сделав невозможным концентрацию ударных вооружений в одном месте. Для этого были введены лимиты на количество танков, бронемашин и артсистем в четырех отдельных зонах. В частности, на флангах (Болгария, Румыния, Закавказский, Ленинградский, Северо-Кавказский, Одесский военные округа СССР для Варшавского договора и Греция, Исландия, Норвегии и Турция — для НАТО) каждой стороне разрешалось иметь в общей сложности не более 4700 танков, 5900 бронемашин и 6000 артиллерийских систем. После распада СССР потребовалось разделить советскую квоту вооружений между новыми независимыми государствами. Это было сделано 15 мая 1992 года, когда Россия, Азербайджан, Армения, Белоруссия, Казахстан, Молдавия, Украина и Грузия подписали в Ташкенте соглашение о принципах и порядке выполнения ДОВСЕ (Латвия, Литва и Эстония не стали присоединяться к договору). Россия обязалась иметь в зоне действия ДОВСЕ не более 6350 танков, 11 280 бронемашин, 6315 артиллерийских систем, 3416 боевых самолетов и 855 ударных вертолетов. ДОВСЕ был ратифицирован всеми подписавшими его странами и вступил в силу 9 ноября 1992 года. Его условия были выполнены: к 1995 году стороны сняли с вооружения около 60 тыс. единиц боевой техники. К этому моменту у России возникли трудности в реализации ДОВСЕ во фланговой зоне: в Ленинградском и Северо-Кавказском военных округах. Здесь РФ разрешалось иметь максимум 700 танков, 580 бронемашин и 1280 артиллерийских систем — а в реальности боевой техники было гораздо больше, в том числе и из-за боевых действий в Чечне. В результате в 1996 году после неоднократных требований России границы фланговых зон были пересмотрены. Из них были исключены Псковская, Волгоградская, Астраханская области, а также восточная часть Ростовской области и коридор на юге Краснодарского края. К концу 1990-х годов геополитическая обстановка в Европе изменилась. Ряд бывших членов Организации Варшавского договора вступили в НАТО, и существующие лимиты боевой техники для каждого блока потеряли смысл. В итоге 19 ноября 1999 года в Стамбуле 30 государств (страны НАТО, Ташкентского соглашения, а также Болгария, Румыния и Словакия) подписали соглашение об адаптации ДОВСЕ. Этот документ ввел вместо блоковой системы квот национальные и территориальные лимиты (последние предполагали размещение на территории суверенных государств боевой техники других стран, но не более оговоренного уровня). Для России максимальное число вооружений в европейской части сохранилось на уровне, установленном Ташкентским соглашением. Кроме того, фланговые лимиты для РФ были увеличены до 1300 танков, 2140 бронемашин и 1680 артиллерийских систем. Одновременно Россия обязалась вывести избыточные войска из Грузии и Молдавии. Общая квота НАТО на момент подписания документа составляла 19 096 танков, 31 787 бронемашин, 19 529 артиллерийских систем, 7273 самолета и 2282 вертолета (на сегодня с учетом расширения блока эти показатели равны соответственно 22 424, 36 570, 23 137, 8038 и 2509). Прибалтийские государства и Словения не присоединились к адаптированному договору. Теперь для их вхождения в ДОВСЕ необходимо, чтобы договор ратифицировали все первоначально подписавшие его страны. К настоящему времени адаптированный ДОВСЕ ратифицировали Украина, Белоруссия, Казахстан и Россия. Грузия и Молдавия отказываются это сделать до полного вывода российских военных со своих территорий. В свою очередь, РФ не спешит с окончательной передислокацией войск, мотивируя это выполнением фланговых квот и отсутствием в договоре четких сроков вывода. Российские политики также говорят о возникшей диспропорции: суммарная квота 22 подписавших договор стран НАТО превышает суммарную квоту 8 остальных стран по бронемашинам и артиллерийским системам — в 1,8 раза, по танкам и вертолетам — в 1,7 раза, по самолетам — в 1,6 раза. 26 апреля 2007 года в послании Федеральному собранию президент Владимир Путин заявил о целесообразности объявления Россией моратория на исполнение ДОВСЕ "до тех пор, пока все страны НАТО без исключения не ратифицируют его". |
"ПРО США не несет серьезной угрозы России"О вариантах асимметричного ответа на развертывание американских систем ПРО в Восточной Европе "Власти" рассказал эксперт Центра анализа стратегий и технологий Андрей Ионин. — Российское руководство постоянно говорит об "асимметричном ответе" на развертывание американской системы ПРО в Польше и Чехии. Что за этим стоит? — Политический аспект американского предложения разместить элементы ПРО в Польше и Чехии очевиден. Дело не только в антироссийских настроениях в этих странах, но прежде всего в том, что демонстрация лояльности Западу и в первую очередь США — это единственный серьезный политический ресурс восточноевропейских государств, который они пытаются максимально использовать. Они прекрасно сознают, что интересуют США прежде всего своим геополитическим положением. Что же касается военных аспектов американской ПРО в Восточной Европе, то тут дело не столь однозначно. Хотя этот вопрос вызвал в российских СМИ массу сумбурных оценок, в настоящее время в том виде, в каком планируется развертывание группировки ПРО США в Восточной Европе, она не несет серьезной угрозы обороноспособности России. Теперь что касается возможных ответов. Главная задача России — сохранение потенциала стратегических ядерных сил на уровне, гарантирующем возможность нанесения удара по США и их союзникам, невзирая ни на какую систему ПРО. — Давайте оставим в стороне чисто военные аспекты и сосредоточимся на военно-политических. Что Россия будет делать в этом направлении? — На чисто политическом уровне у России нет никаких серьезных возможностей повлиять на позицию США и их восточноевропейских сателлитов. В военно-политическом отношении возможные российские асимметричные ответы должны продемонстрировать Западу и прежде всего США, что развертывание ими системы ПРО серьезным образом скажется на их отношениях с Россией и подорвет их собственную безопасность, причем не только в ядерной области. Один из шагов в этом направлении — решение российских властей приостановить выполнение ДОВСЕ с возможностью полного отказа от него. ДОВСЕ, подписанный в 1990 году, с самого начала носил неравноправный по отношению к нашей стороне характер и рассматривался Западом как инструмент подрыва советской военной мощи в Европе. Расширение НАТО за счет бывших государств Варшавского договора и республик Прибалтики окончательно превратило этот договор в бессмыслицу. Отказ от ДОВСЕ, по сути, означает, что Россия получит полную свободу рук в области обычных вооружений и будет сама решать, где, сколько и каких войск ей иметь и чем эти войска оснащать. Другим шагом мог бы стать выход России из Договора 1987 года о ракетах средней и меньшей дальности. Хотя такое решение достаточно спорно, тем не менее очевидно, что даже ограниченное развертывание ракет, запрещенных по этому договору, то есть имеющих дальность от 500 до 5500 км (вроде недавно испытанной крылатой ракеты наземного базирования Р-500 в составе комплекса "Искандер-К"), может создать серьезную угрозу восточноевропейским государствам, столь охотно предоставляющим свою территорию для американского оружия. — А предложение Путина о совместном использовании Габалинской РЛС не является асимметричным ответом? — По сути, так оно и есть. Известно, что наилучшие условия для перехвата имеются на начальном, стартовом участке полета ракеты. И именно для такого легкого поражения гипотетических иранских ракет у США есть все возможности: практически со всех сторон территория Ирана окружена самыми современными американскими силами и средствами: Афганистан, Пакистан, Персидский залив, Саудовская Аравия, Ирак, Турция. Габалинская РЛС окончательно замкнет кольцо наблюдения за территорией Ирана, что доведет вероятность перехвата гипотетических иранских ракет на начальном участке полета с помощью относительно недорогих и уже существующих противоракетных комплексов до 100%. Предложив США совместное использование Габалы, российский президент удачно перехватил инициативу. Ведь если раньше речь шла о том, доверяет ли Россия односторонним действиям США по европейскому ПРО, то теперь, наоборот, вопрос стоит так: готовы ли США поверить России и приступить к созданию коллективной ПРО для защиты не одной страны или группы стран, а всех государств мира от ядерной угрозы, с чьей бы стороны она ни исходила. И если это предложение все же будет отвергнуто без серьезных оснований, то истинные мотивы действий США по противоракетной обороне станут очевидны всем в Европе и в мире, а не только в России. |
Квоты и реальное наличие боевой техники в зоне действия ДОВСЕ
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
* национальная квота согласно адаптированному ДОВСЕ
** на 1 января 2006 года
*** нет данных о количестве техники в зоне, подпадающей под действие ДОВСЕ