C 1 июня в силу вступило соглашение между Россией и Евросоюзом об упрощении визового режима. Проинспектировав несколько европейских посольств под видом простого российского выезжающего и сопоставив свои наблюдения с впечатлениями иностранцев от общения с российскими посольствами, корреспондент "Власти" Агафья Тихонова обнаружила значительное типологическое сходство и пришла к выводу, что это не случайность.
Как сказали "Власти" в пресс-службе посольства Франции, около 70% выдаваемых виз — туристические, на которые новый порядок не распространяется. Не касается он и долгосрочных виз. Поэтому общее число граждан, которых затронуло нововведение, не превышает 10%. Это не так уж много. По данным, полученным в представительстве Еврокомиссии, в 2005 году россиянам было выдано около 3 млн виз, а число посещений (с учетом того, что какая-то часть из выданных виз — многократные) составило около 5 млн. Впрочем, как заявил на днях директор консульского департамента МИД РФ Вячеслав Павловский, обычные туристы выигрывают от вступления соглашения в силу: в ЕС планируется повсеместно увеличить сумму сбора до {euro}60, но для российских туристов она останется на уровне {euro}35. "Власть" решила на личном опыте выяснить, как работает система выдачи виз.
Россия — Германия
К девяти часам утра (времени начала работы консульского отдела) около посольства Германии выстроились четыре длинные очереди: одна — на получение документов, другая — для тех, кто уезжает по еврейской линии (так значится в объявлении на стене), третья — для тех, кто сдает документы впервые, и четвертая — для тех, кто идет повторно. Вдоль очередей ходят работники турфирм и предлагают услуги по оформлению документов и отправлению каким угодно видом транспорта тех, кто визу уже получил. У входа в консульство стоят большие желтые зонтики, под ними за складными столиками сидят представители крупных страховых компаний, а страховщики помельче предлагают свои услуги на ходу.
— А что, все страховые компании работают в полевых условиях?
— Конечно,— сказал агент.— Правда, не у каждого посольства это разрешают делать. Немцы нас раньше гоняли, а сейчас смирились и разрешили зонтики поставить.
— Никакую технику проносить на территорию нельзя,— сообщила сотрудница охраны немецкого консульства,— даже мобильный телефон.
— Куда сдать?
Оказалось, что при консульстве нет камеры хранения, как, например, в посольстве США.
— На улицу! — отрезала сотрудница охраны. Российский милиционер, стоящий при входе, объяснил, что телефон можно сдать сотрудникам турфирм, страховщикам или старушкам, которые специально приходят к посольству подержать технику. Цена услуги — 100 рублей.
Общение с дипломатом, принимающим документы на визу, в общей сложности заняло 15 минут, правда, растянулось на два дня.
Более впечатляюще выглядит процедура получения паспорта. В назначенный день ранним утром перед консульством очереди не было, но это не помогло: паспорта тоже не было. Немецкая девушка, выдававшая документы, на вопросы категорически не отвечала. Какая-то женщина получила вместе с паспортом бумагу на немецком языке и поинтересовалась, что это такое. Сотрудница консульства, не вдаваясь в объяснения, попросила не задерживать очередь, а российский милиционер на входе шепотом объяснил, что так выглядит отказ в визе.
Пришлось прийти после обеда. Перед воротами стояла огромная толпа желающих получить паспорта. Милиционер хорошо поставленным голосом сообщал: "Сначала идут голубые, потом розовые, потом белые, зеленые и оранжевые". Люди послушно выстраивались в длинную очередь.
— Какого я цвета?! — спросила я у милиционера в полном недоумении.
Милиционер молча указал на маленький кусочек бумаги, прикрепленный к моим документам на получение паспорта. Он оказался голубым.
Россия — Латвия
Казалось бы, какие трудности могут быть с получением визы в такую маленькую страну, как Латвия, пусть даже в сезон отпусков? Однако в небольшом дворике рядом с консульством стояла огромная толпа желающих сдать документы.
Толпа самоорганизовывалась старым советским методом — с помощью списков. А поскольку на стене консульства висит объявление, что списки запрещены, граждане вели их тайно. В какой-то момент из здания вышел латвийский офицер:
— У кого список? — громко спросил он.
— Вот,— человек в толпе, видимо, был новичком, не получившим напутствий от того, кто передал ему список.
— Это запрещено,— сообщил офицер и порвал бумагу на мелкие кусочки.
В очереди были люди, стоявшие уже неделю. Так что на следующий день, когда офицер вышел с тем же требованием, списка ему не дали.
Дворик перед консульством занят и ночью: организованная очередь оставляет дежурных, чтобы караулить списки. Нет дежурных — за ночь появится другой список, а дневной аннулируется. По утрам возле консульства порой происходят драки с участием милиции, а то и ОМОНа. Все потому, что ночью, несмотря на недремлющих дежурных, каким-то образом возникают новые списки, в которых дневная очередь никак не фигурирует.
Я попала в консульство чудом: очередной список куда-то пропал, и выстроилась живая очередь. Выяснилось, однако, что в пакете документов не хватает одной справки, и потом, чтобы сдать эту бумагу, пришлось полдня умолять толпу. В итоге недельная поездка в Латвию потребовала двухнедельного ежедневного стояния в очереди.
Россия — Франция
Визу во Францию я оформляла через туристическую компанию. Но поскольку надо было получить визу и на ребенка, пришлось идти в посольство на собеседование.
В турфирме выдали пропуск в консульство. К назначенному времени я была там, но на входе французский офицер, повертев пропуск в руках, заявил, что я опоздала. 20-минутный диалог не принес никаких результатов. В очереди порекомендовали попробовать пройти с другого входа, может, там будет более человеколюбивый офицер. Там действительно стоял доброжелательный француз, но пообщаться с ним я не успела: тут же появился первый офицер, очевидно вычисливший меня по камерам видеонаблюдения. Он молча забрал пропуск, поставил на нем какой-то штамп и сообщил, что мне отказано во входе в консульство на том основании, что, как ему кажется, я собираюсь продать своего ребенка во Франции.
Во Францию я так и не поехала, поскольку повторно получить пропуск можно было лишь спустя три недели, а на эту дату у меня был куплен обратный билет.
Россия — Великобритания
На втором этаже небольшого здания визового отдела располагается зал приема и выдачи документов. Войдя туда, посетитель первым делом получает номерок из автомата. Я получила номер 622, а когда подняла глаза на табло, то увидела, что к одному из окошек зовут уже номер 630. Старожилы, представители турагентств, объяснили логику электронного табло: номер 630 стоял "на получение", а не "на подачу", а потому шел раньше 622-го. В течение двух часов я наблюдала, как зажигаются цифры то больше, то меньше 622. Между тем время работы отдела подошло к концу, а в душном зале оставалось еще несколько десятков человек. Но надо отдать должное работникам визового отдела — даже после окончания рабочего дня они продолжали прием документов.
Виза стоит довольно дорого — больше 3 тыс. руб., но дают ее сразу на полгода. Правда, получить паспорт с визой оказалось не очень просто.
В обещанные стандартные три дня работники визовой службы не уложились, паспорт мой был готов лишь через неделю. В день получения визы у входа выстроилась огромная очередь, в ней были и те, кто "на получение", и те, кто "на подачу". Я поняла, что к концу рабочего дня пройти не успею и что мой самолет улетит без меня, и подошла к русскому охраннику.
— Пустите меня, а то деньги за билет пропадут! — сказала я жалостливо-угрожающим голосом.
— И что?
— И все!
— Ну проходите.
Через 15 минут паспорт был у меня.
Оттуда сюда
В общем, получить визу в европейские страны самостоятельно — это сплошное мучение и нервотрепка. Вывод напрашивается: они не любят русских и издеваются.
На самом деле все несколько иначе. Когда мы попросили нескольких граждан европейских стран рассказать, как они получали российскую визу, ответом были длинные и весьма эмоциональные монологи. Правда, все просили не называть их фамилий — они рассчитывают получить российскую визу еще не раз.
— Самому получить визу практически невозможно,— рассказал немец, живущий в России.— Я несколько раз пытался это сделать в посольстве Берлина, но бросил это занятие.
Немец говорит, что он, как и многие другие, кому не жалко потратить дополнительно несколько десятков евро, обращаются в фирму, расположенную неподалеку от посольства.
— Очевидно, что эта контора делает какие-то стремные приглашения,— наш собеседник прекрасно владел разговорным русским.— Например, по их приглашению я якобы должен был жить в одной из промзон Москвы. Но посольство, видимо, давно работает с этой конторой и быстро выдает их клиентам все необходимые документы, не обращая внимания на формальности.
По наблюдению собеседника, о том, как трудно получить самому российскую визу, знают в Германии практически все, поэтому большинство желающих посетить Россию идут через ту самую контору.
— В многочасовых очередях стоят только бывшие граждане России, которые не могут себе позволить тратить лишние деньги на удобство,— сказал он.
Личного общения с визовыми отделами российских посольств пытаются избежать не только немцы. Например, продюсер из Парижа рассказала, что два года назад в российское посольство в Париже очередь за визами нужно было занимать с пяти утра.
— Многие приходили с термосами и часами ждали своей очереди, только чтобы сдать документы. А сейчас и я, и все мои знакомые оформляют визу только через агентство. Это удорожает процесс на €30-40, что, в общем, немного. Да и такого интереса к России уже нет, как был несколько лет назад. Но идти в посольство самой все равно нет никакого желания.
Гражданка Франции российского происхождения Елена поделилась впечатлениями от процедуры приема документов:
— Во-первых, периодически там почему-то возникают гигантские очереди, и иногда, придя в семь утра, за два часа до открытия, и простояв полдня на улице, видишь, что никакой возможности проникнуть внутрь нет и не будет. Работает консульство всего до двенадцати дня. Во-вторых, чтобы пройти внутрь, надо взять билетик с номером очереди. Русские граждане, которые также нуждаются в консульских услугах и приходят туда по своим юридическим делам, плевать хотели на эти номерки. Как только двери консульства открываются, туда вламывается обычно мощная толпа русских, которые распихивают локтями иностранцев с номерками и несутся скорей к окошкам. И нет никого, кто бы регулировал поток очереди, как это устроено везде. Нет светового табло, где бы высвечивался номер очереди и номер освободившегося окошка. Может, сейчас они это уже и установили, я скоро туда как раз пойду и посмотрю.
— А еще они требуют страховку,— говорит Елена,— на все время пребывания в России. У западного человека это вызывает недоумение — здесь все застрахованы с ног до головы, мы платим во Франции обязательную медицинскую страховку, все еще покупают себе дополнительные, чтобы нести меньше медицинских расходов. Но без бумажки от страховой компании документы на визу не возьмут. Кстати, перечень страховщиков висит на стенах российского консульства, так что понятно, куда идет этот страховой побор.
Кроме всего прочего, российский МИД требует от европейцев медицинские справки, подтверждающие, что они не больны СПИДом или проказой. Преподаватель из Шотландии привел в этой связи поучительную историю. В российском консульстве в Хельсинки, куда он специально приехал за российской визой, поскольку в Финляндии визы дешевле, чем в Британии, не приняли медсправки из института Склифосовского. Его отправили в соседний с консульством медцентр, где каждый анализ обошелся в €100. (В МИДе на наш вопрос о ценовой политике консульств на условиях анонимности рассказали, что несколько лет назад консульствам было дано распоряжение зарабатывать всеми возможными способами. С тех пор они и занимаются этим кто во что горазд.)
Знакомый англичанин рассказал, что ни до, ни после посещения российского посольства ему никогда не приходилось сидеть в столь длинных очередях.
— Это такая головная боль, что лучше не соваться,— говорит он.— Однажды мне прислали официальное приглашение из России, которое требовало личного присутствия на собеседовании. В результате пришлось идти к семи утра и сидеть, точнее, стоять часа три. Мы все, стоящие в очереди, наблюдали, как мимо нас до открытия визового отдела проходят курьеры с документами из агентств, и их принимают.
По его словам, живую очередь работники визового отдела начинают принимать только после всех курьеров. А из-за этого увеличивается и время ожидания визы. Даже если в очереди соискатель оказывается в десятке первых, то свой паспорт с визой он может получить только после того, как будут рассмотрены анкеты клиентов агентств.
— Время получения паспорта с визой совершенно непредсказуемо. Иногда после обеда, а иногда и через три дня. От чего это зависит, совершенно непонятно,— говорит лондонец.
Почти все эти рассказы объединяет поразительное сходство с впечатлениями российских граждан от посещения западных посольств. Единственное, пожалуй, отличие, которое нарушает симметрию в бюрократических процедурах,— это то, как Россия принимает западных журналистов.
Все журналисты, у которых издания или телеканалы не имеют корпунктов в России, обязаны получить разрешения на въезд у российского МИДа. Процедура такова: курьером необходимо отправить в МИД документы и обоснование с описанием цели поездки. В МИДе эти документы рассматривают дипломаты, на каждую европейскую страну таких несколько. И только если дипломат решит, что приезд журналиста не принесет вреда стране, что это не враг и не шпион, он получит визу. Если же иностранный корреспондент приедет в Россию по туристической визе, госчиновники не будут иметь права давать ему интервью. Это негласный закон, о котором знают все иностранные журналисты, работающие с Россией. Такой порядок действует последние пять лет, и отменять его явно никто не собирается. Тем не менее ни одно западное государство ничего похожего на это правило для российских журналистов не ввело.
В остальном отношения посольств с иностранными гражданами строятся, как выражаются дипломаты, на симметричной основе: если вы к нашим плохо, то и мы к вашим так же. Кто начал первым, а кто лишь тщательно скопировал повадки противной стороны, определить, конечно, трудно. Но если по копии можно судить об оригинале, то вывод получается неутешительный: три составные части любого обращения за визой (очереди, неразбериха и хамство) имеют один источник — советский.
 Кому просто уехатьСоглашение между Российской Федерацией и Евросоюзом об упрощении выдачи виз гражданам РФ и ЕС было подписано в конце 2005 года. Оно предусматривает упрощение процедуры и порядка выдачи однократных виз сроком действия до трех месяцев, а также многократных виз для отдельных категорий граждан: членов официальных делегаций, предпринимателей, водителей международных перевозок, журналистов, деятелей науки и культуры, студентов и школьников, участников программ по обмену, международных спортивных мероприятий, а также тех, кто планирует посетить захоронения родственников. Все эти правила распространяются как на граждан России, едущих в Евросоюз, так и на граждан ЕС, въезжающих в Россию. Соглашение между Россией и ЕС не затрагивает вопросы въезда-выезда в Великобританию и Ирландию (страны--члены ЕС, не входящие в Шенгенскую зону), а также Данию, с которой ведутся двусторонние переговоры. А вот новые страны--члены ЕС, присоединение которых к Шенгенскому соглашению ожидается в будущем году, уже подстраивают свои процедуры под новый порядок. |
"Этих сведений мы сообщить не можем"Корреспондент "Власти" Анастасия Боровая попросила несколько европейских посольств ответить на основные вопросы, волнующие соискателей виз. В пресс-службе посольства Германии от личного общения отказались и попросили прислать вопросы в письменном виде. Ответ пришел через две недели. На вопрос, сколько российских граждан обращается в визовый отдел каждый месяц и сколько из них получают отказ в визе, нам ответили: "Германское посольство в Москве ежегодно рассматривает около 270 тыс. заявлений о выдаче виз. С начала текущего года число заявлений значительно возросло. Количество подаваемых заявлений подвержено сезонным колебаниям. Просим отнестись с пониманием к тому, что сведений об отказах мы сообщить не можем". — Достаточно ли в визовом отделе сотрудников по работе с документами соискателей? — Просим отнестись с пониманием к тому, что этих сведений мы сообщить не можем. — Согласована ли деятельность представителей страховых компаний, предлагающих свои услуги непосредственно перед зданием визового отдела, с посольством Германии? — Компании, предлагающие свои услуги за пределами консульско-правового отдела, делают это самостоятельно. С посольством их деятельность не согласовывается. — Почему в визовом отделе нет камер хранения для телефонов и прочей техники, как, например, в американском консульстве? Как относятся в посольстве к тому, что непосредственно перед зданием работают граждане, предлагающие за отдельную плату взять технику на сохранение? — Из соображений безопасности проносить с собой определенные технические устройства в здание консульско-правового отдела запрещено. Посольство отдельно обращает на это внимание, в том числе и на своем официальном сайте. В связи с большим количеством заявителей посольство не может предложить возможность для индивидуального хранения личных вещей, не подлежащих проносу в здание консульско-правового отдела. Посольство Великобритании единственное легко согласилось на личную встречу корреспондента с главой пресс-службы Анджумом Нурани. В среднем в месяц посольство рассматривает около 12 тыс. заявок, причем с апреля по июль поток резко возрастет: за этот период в посольство поступает до 70 тыс. заявлений. Документы принимает не посольство, а визовый центр, с которым МИД Великобритании заключил договор. — Нам есть чем гордиться,— говорит Нурани,— у нас одна из самых быстрых процедур оформления виз, и это при том, что каждую минуту к нам поступает полторы заявки. Решение привлечь стороннюю компанию к работе с обращениями за визой вызвано исключительно желанием ускорить процедуру: — Сотрудники визового центра не имеют права оценивать заявителя, это может делать только британский сотрудник посольства. Задача сотрудников центра — просмотреть, чтобы были предоставлены все требуемые документы. — С апреля 2007 года введено правило, что все документы должны быть на английском языке. С чем это связано? — Как раз для того, чтобы ускорить процедуру проверки, чтобы наши британские менеджеры имели возможность быстро просмотреть бумаги. Перевод тоже занимает время, и это сказывается на скорости решения о выдаче визы. — Какой у вас процент отказов в визе? — Три процента, не больше. — Вы будете упрощать процедуру выдачи виз следом за ЕС? — Мы и так, в отличие от многих европейских стран, даем россиянам визу на полгода. Более того, она подешевела за счет того, что мы отказались от консульских сборов. Советник по печати посольства Франции в Москве Изабель Тураншо считает, что работа консульского отдела устроена демократично, и не должна вызывать нареканий. — Мы и до соглашения выдавали визы студентам и ученым по упрощенной процедуре, так что это для нас не новость. Но говорить о каких-то тенденциях и новых принципах работы консульства пока рано, хотя соглашение реально облегчает получение визы для некоторых категорий. Например, журналистам не нужно приглашение — достаточно письма из редакции и пресс-карты. Кроме того, для нас очень важно то, что лица, имеющие родственников в России, теперь могут получать российскую визу бесплатно, как и россияне, имеющие родственников во Франции. |