Платформенное благообразие

Разработка нефтяных и газовых месторождений почти всегда ассоциируется с погоней за прибылью и неизбежным загрязнением окружающей среды. Тем не менее транснациональные корпорации, выкачивающие из недр Земли миллионы баррелей нефти и миллиарды кубов газа, изо всех сил стараются доказать, что бывает нефтедобыча с человеческим лицом. Чтобы выяснить, так ли это на деле, корреспондент BG "Нефть и газ" Владимир Соловьев съездил в норвежский город Кристиансунн — на нефтяную платформу "Драуген", обслуживаемую компанией Shell.

Нефтяное спасение

— Для Кристиансунна нефть стала спасением,— говорит мне главный редактор городской газеты Tidens Krav Ян Ларсен.— Раньше здесь не хватало рабочих мест, царил пессимизм, и люди, особенно кто помоложе, с радостью уезжали отсюда.

— А потом? — интересуюсь я.

— Потом к нам пришел Shell, и все изменилось.

Мы с Яном сидим в ресторане портового городка Кристиансунна, расположенного на берегу Норвежского моря. Я ем традиционное местное блюдо бакалао, им кормят почти в каждой здешней закусочной. Его главный ингредиент — треска. Раньше благосостояние города зависело исключительно от добычи трески, на городской набережной даже установили статую женщины с этой рыбиной в руке. Сегодня на месте этого памятника куда уместнее смотрелся бы монумент в виде небольшой нефтяной вышки. В начале 90-х годов прошлого века Кристиансунн из захудалого промыслового рыбацкого городка превратился в развитый нефтяной центр Норвегии.

— Теперь у нас все хорошо,— улыбаясь, продолжает Ян.— Вместе с Shell в город пришло много компаний — поставщики, производители оборудования. Молодежи больше не нужно никуда уезжать, работа есть и здесь.

Ян немного лукавит, когда приписывает все заслуги по возрождению Кристиансунна исключительно компании Shell. Почти каждый здешний житель знает о том, каким образом богатый нефтью шельф в Норвежском море достался именно норвежцам. Когда Норвегия и Дания делили между собой морские территории, датский министр недоглядел и поставил свою подпись под составленным норвежцами документом, согласно которому шельфовые месторождения отходили к Норвегии. Так из-за неосмотрительности датчанина Кристиансунн и стал привлекательнейшим местом для нефтяных корпораций всего мира.

— В 1988 году Shell открыл здесь свой операционный центр,— рассказывает мэр города Дагфин Рипнес.— Все от этого только выиграли. Судите сами: в городе 8 тыс. рабочих мест, и 1,5 тыс. из них, то есть 20%, созданы именно нефтегазовой отраслью.

К разговору подключается вице-мэр города Антон Монге. Он рассказывает, что поначалу все шло не очень гладко. Кристиансуннские рыбаки враждебно отнеслись к появлению здесь нефтяников, опасаясь, что из-за нефтедобычи пострадает рыбный промысел. Конфликт интересов с переменным успехом длился почти 15 лет.

— Мы убеждали рыбаков, что добыча нефти может идти рука об руку с промыслом,— говорит Антон Монге.— В итоге они вняли нашим доводам.

Но и рыбаки в многолетних спорах с нефтяниками отстояли свои интересы — они добились того, что в местах нереста рыбы разведка месторождений и добыча нефти запрещены. Теперь представитель союза предприятий региона, рыбак с 20-летним стажем Пол Фарстад без сожаления констатирует, что в последние годы нефтедобыча вытеснила добычу рыбы, став главной отраслью здешней промышленности:

— О промысле мы, разумеется, не забываем. Но сегодня всем ясно: именно нефть двигает экономику. В рыбной промышленности занято лишь 5% жителей Кристиансунна. А нефтяники, кроме того, добровольно берут на себя социальную нагрузку, которую рыбацкие профсоюзы просто не потянут. Да и работать в нефтянке куда престижнее. Так что молодежь выбирает нефть.

Одноногий тролль

В день нашего вылета на нефтяную платформу "Драуген" погода поначалу была пасмурной, сыпал мокрый снег.

Пока вертолет готовился к вылету, руководитель отдела внешних связей норвежского подразделения Shell (Norske Shell) Кити Эйде рассказала нам о технике безопасности. К этому в Shell относятся серьезно. Инструктаж длился долго — часа два. Всех, включая сотрудников компании, попросили отключить и сдать мобильные телефоны и другую технику: в случае опасности ничего не должно помешать эвакуации из вертолета. Каждому выдали похожий на скафандр ярко-оранжевый гидрокостюм и беруши. Перед вылетом показали фильм, в котором улыбающиеся люди демонстрируют, как следует себя вести, если вертолет начнет падать в воду. После просмотра мы облачились в гидрокостюмы и вышли на взлетную полосу. К этому времени небо прояснилось, выглянуло солнце.

Около часа полета над морем — и мы увидели сооружение, торчащее посреди морской глади как гигантский гриб. Платформа стоит на одной ноге-опоре.

Обогнув платформу по кругу, чтобы все могли ее как следует разглядеть, пилот аккуратно посадил машину на вертолетную площадку. Ступив на платформу, я почувствовал легкое покачивание. Хотя на море почти полный штиль, одноногий "Драуген" раскачивается из стороны в сторону. Мы спустились и вошли в помещение. На входе нас встретил шеф платформы Стиг Ауне. Но прежде чем познакомиться с устройством "Драугена", мы прошли очередной инструктаж — на этот раз в специальной спасательной капсуле, куда мы должны зайти, если вдруг сработает сигнализация.

Внутри гигантской капсулы ряды кресел — как в кинотеатре, только с ремнями безопасности и защелкивающимися металлическими дугами. Мы расселись и пристегнулись.

— Если случится авария, вы все должны занять свои места и ждать,— объяснил нам сотрудник Shell.— Капсула будет сброшена в море, и вы спасетесь.

Через десять минут мы снова оказались в распоряжении Стига Ауне.

— Ну что, страшно? — Стиг с улыбкой повел нас в переговорную комнату.— Не бойтесь. Несчастные случаи у нас редкость. В прошлом году их было всего два. Один рабочий вывихнул палец, а другой поднял ящик весом 130 кг и надорвался. Это было неразумно с его стороны. Теперь мы всем об этом рассказываем, чтобы никто так не делал. Наш принцип: заботься о себе сам, но помни, что ты в коллективе. Соблюдай правила. Вот первое: передвигаясь по этажам платформы, держитесь за поручни.

Заручившись нашим обещанием беспрекословно следовать правилам поведения на платформе, Стиг перешел к рассказу о том, что такое "Драуген".

— Во-первых, это единственная платформа в Норвегии, на которой представлен Shell. Во-вторых, "Драуген" — самая северная платформа компании, мы находимся на 64-й параллели. Ну и в-третьих, это единственная в мире одноногая платформа.

Морской нефтяной район неподалеку от Кристиансунна был открыт в 1984 году, а уже в 1993-м на шельфе, примерно в 150 км от берега, заработал "Драуген". "Морской тролль" в переводе с норвежского. Платформа построена при финансовом участии норвежского правительства. Оно вложило в проект половину из инвестированных сюда средств (более $4 млрд) и получило 47,8% акций, а оперативный контроль и 26,2% акций уступило компании Shell (оставшиеся 18,3 и 7,6% акций принадлежат соответственно BP и Chevron).

В морском дне около "Драугена" на глубине 250 м пробурено 11 скважин. Из них нефть поступает в донные резервуары, а уже оттуда ее раз в десять дней забирают танкеры.

Пик нефтедобычи пришелся на 1999-2001 годы, тогда здесь выкачивали 200-220 тыс. баррелей в сутки. Сейчас добыча снизилась до 80 тыс. баррелей. Однако хозяева платформы не унывают.

— Вначале планировалось продолжать производство до 2015 года,— сообщил Стиг.— Но мы собираемся продлить жизнь платформы до 2025 года. Самые отъявленные оптимисты считают, что можем дотянуть и до 2035-го!

Ежедневно на платформе трудятся 70 человек. У каждого своя каюта. Есть спортзал, бильярдная и интернет-кафе. Работа на "Драугене" трудная, но хорошо оплачиваемая, средняя зарплата — 500 тыс. норвежских крон в год ($83 тыс.). Работают вахтовым методом — две недели через три, причем те, кто отдыхает на берегу, получают ту же зарплату. В хорошую погоду работники развлекаются рыбалкой — удят рыбу прямо с платформы и тут же на воздухе готовят из нее шашлык. Но когда погода портится, наружу никто без нужды не выходит. Бывало, что во время шторма волны бились в дно платформы, поднимаясь на высоту 30 м. Кити Эйде рассказала, как однажды в плохую погоду на платформу едва не налетело российское судно:

— Это было четыре года назад. В полночь наш сторожевой корабль, который круглосуточно дежурит вблизи платформы, заметил стремительно приближающееся судно. Оно неслось прямо на "Драуген". Из-за неполадок в радиооборудовании дежурные на нашем корабле не смогли ответить на запрос русских и потому вышли им наперерез с включенными огнями. К счастью, все обошлось. Но работникам платформы пришлось просидеть пару часов в спасательных капсулах. Платформа в общем-то рассчитана на то, чтобы выдержать столкновение, мы тогда больше за русских испугались.

Из других ЧП здесь еще припоминают разлив нефти. В 2003 году лопнула труба, по которой нефть выкачивалась из скважины. Нефтяники увидели расползающееся по морской поверхности нефтяное пятно. С аварией боролись шесть дней, не дали разлившейся нефти дойти до берега. В прессе и среди рыбаков поднялся шум, и добычу нефти остановили на полгода. Производство возобновилось лишь после проверки всего оборудования и замены ненадежных узлов. Стиг Ауне уверил нас, что теперь в море не просочится и капля нефти.

— Вблизи платформы даже рыболовецкие суда промышляют. Да что там рыбаки, мы тут китов то и дело видим! Это один из лучших промысловых районов Норвегии, и в наших интересах сохранить его таким. Хотите выйдем порыбачим? — предложил шеф "Драугена".

Однако пока мы слушали рассказы нефтяников, погода снова стала портиться, был риск провести ночь на платформе. Как только небо расчистилось, мы первым же рейсом вылетели обратно в Кристиансунн.

Труд, нефть, газ

На берегу в операционном офисе компании Shell в Кристиансунне нас уже ждал Харольд Антонсен, топ-менеджер нового масштабного проекта Shell — газового месторождения "Ормен ланге" ("Морской змей"). Запасы газа здесь оцениваются в 400 млрд кубометров. Добыча на месторождении начнется 1 октября этого года, норвежский газ по трубам пойдет отсюда в Великобританию и Германию. В этом проекте норвежским компаниям принадлежит 65%; разрабатывает месторождение государственная Hydro, а оператором будет Shell.

— Стоимость проекта $10 млрд. В нем занято 15 тыс. человек,— рассказывает Харольд Антонсен.— Это примерно столько, сколько живет во всем Кристиансунне. Наш трубопровод до Британии — самый большой морской трубопровод в мире. Его протяженность 1200 км, а пропускная способность — свыше 80 млн кубометров в сутки.

Освоение газового месторождения "Ормен ланге" подстегнуло экономику региона так же ощутимо, как в свое время строительство "Драугена". Норвежские власти еще тогда поставили Shell условие: хотите осваивать это и другие месторождения — развивайте срединную Норвегию в целом. Shell условие принял — к обоюдной выгоде.

— Когда мы только открыли в Кристиансунне свой офис, местных сотрудников в нем было мало. Сегодня их 80% от общего числа,— говорит Кити Эйде.— Мы обследовали местные предприятия и отобрали тысячу человек, с которыми заключили контракты. Более того, зарубежные компании, с которыми мы работаем, также открывают офисы в Кристиансунне.

Многие местные компании переквалифицировались и начали выпускать продукцию для нефтегазовой отрасли. Так, к примеру, сделал предприниматель Пер Эйнар Халаас. Его механическая компания Halaas og Mohn AS производит для Shell насосное оборудование.

— Должно быть, власти на вас не нарадуются? — спрашиваю я у Кити.

— Когда как. Да, мы хотим стать надежными политическими партнерами. Но когда мэр города просит поддержки в тех областях, которые нас не интересуют, мы отказываем.

Все подряд нефтяники не субсидируют, однако на финансирование образовательных программ, спорта и культуры не скупятся. Спонсировали модернизацию аэропорта, построили больницу. Кроме того, одно рабочее место в нефтегазовой отрасли автоматически создает еще несколько рабочих мест в городе. Неудивительно, что каждая коммуна в регионе старается привлечь нефтяников и газовиков на свою территорию.

— Когда решался вопрос о том, где ставить газоконденсатный завод и строить большой технологический комплекс для обслуживания "Ормен ланге", был объявлен конкурс,— рассказывает Кити Эйде.— За право разместить его на своей территории спорили 14 коммун. Выиграл небольшой поселок Аукра в полутора часах езды от Кристиансунна. Я своими глазами видела, как мэры других коммун плакали, получив отказ.